Он говорил так спокойно и искренне, что не поверить было невозможно. Но это только еще больше рассердило ее. Гаденький голосок шептал ей, что и Лукреция Борджиа была наверняка не менее убедительна, когда уверяла, что угощает отравленных ею мужчин эликсиром здоровья. Она не позволит себе поддаться на этот якобы искренний тон. В чем-то он, может, и не врет. Ну и что?!
– С меня капает на кровать. Взгляни же наконец.
Потихоньку вздохнув, она поднялась, нашла полоски полотна и принялась промывать и бинтовать рану. Хантер не сводил с нее глаз, пока она помогала ему раздеться и занималась раной.
Несколько минут он с недоумением спрашивал себя: а почему ему, собственно, нужно оправдаться перед ней? Выходило, что она заслуживает этих объяснений. Она ведь явилась жертвой обстоятельств, которые когда-то закрутили и самого Хантера. И попала она в гущу событий не по своей воле, став невинной жертвой. Она отдала ему свою невинность, но ведь не насела на него, требуя клятв или каких-то обещаний. Она очень горда. И он вынужден был признать, что ему вовсе не хотелось, чтобы она думала, будто он относится к ней как к дешевой шлюхе.
– Я вовсе не кувыркался с ней в кровати, – наконец произнес он твердо, но спокойно.
Она подняла на него глаза и заметила, что он не отвел взгляда.
– Тогда зачем ты вообще отправился к ней?
– Резонный вопрос. – И он подумал, как бы лучше всего сформулировать свой ответ. – Я знал, что она тут же примчится сюда, едва прослышит о моем возвращении. И хотел этого избежать.
– Ну и пусть бы себе примчалась.
– Ты хочешь сказать, что мне не следовало волноваться из-за того, что моя бывшая любовница столкнется нос к носу с теперешней?
Она решила не отвечать на провокационно поставленный вопрос, а то еще как-нибудь выдаст себя. Надо быть осторожной.
– Бывшая?
– Бывшая. К несчастью, она никак не хочет понять, что между нами все кончено. Вот я и пошел к ней, чтобы убедить ее раз и навсегда.
Он присел на кровать рядом с Линой – от нее уже не шли волны гнева.
– У нее взрывной темперамент, – он коснулся своей забинтованной раны, – как ты сама убедилась, а еще она жуткая собственница. Она утверждает, что я клялся жениться на ней. Но это ложь. Я покупал ее, как сотни мужчин до меня. И не давал, естественно, никаких обещаний и клятв. С чего бы это? С самого начала я понимал, что не стоило связываться с ней, но она была под рукой, а у меня сверлило в паху.
Хотя Лина понимала, что речь не о ней, его слова ожгли ее сильнее пули. Ведь они подходили к ней самой с точностью до запятой. Она попыталась отвернуться, но он тут же поймал ее за подбородок и заставил взглянуть в лицо.
– Нет, малышка, к тебе это не имеет никакого отношения.
– Я не говорила...
– А тебе и не надо говорить. Ты дернулась так, словно я ударил тебя. Но она – проститутка, а ты – совсем другое.
– Многие нашли бы что возразить по этому поводу.
– И были бы не правы. Более того, были бы лицемерами. Могу поклясться в этом. Обычно я не имею привычки резко высказываться о женщинах, пусть и таких, как Лючия, Кто я такой, чтобы быть им судьей? Но она заслужила каждое обращенное к ней бранное слово. Она могла бы выйти замуж за богатейшего дона, нарожать дюжину детишек и стать членом церковного хора, но все равно осталась бы шлюхой, поскольку это – ее суть. И я не хочу, чтобы она приближалась к тебе даже на пушечный выстрел. – Он осыпал синяки на ее лице беглыми, осторожными поцелуями. – Господи, как жаль, что меня не было здесь.
От его нежных слов недавний кошмар вдруг снова ожил перед ее глазами. Она содрогнулась, но справилась с собой, прогнав прочь жуткое видение падающего тела Люка. Гораздо приятнее было слушать, что говорит ей Хантер. И хотя слова не были такими уж романтичными, они странным образом облегчали ее боль.
– Не можешь же ты не спускать с меня глаз денно и нощно.
Она пристально разглядывала его, а Хантер молча терпел, пока она не удовлетворит свое любопытство. И лишь когда она, слегка нахмурившись, отвела глаза в сторону, он доставил себе удовольствие полюбоваться ею. На ней была лишь кружевная рубашка и штанишки. Первая была исключительно женственной штучкой с множеством нежных кружев, а штанишки – те, что он когда-то приобрел ей сам, – мальчишеские, без всяких выкрутасов. Сочетание женского и мужского. Интригующая смесь. И он решил, что она просто восхитительна. И тут пришел конец его терпению.
– Ты разрешишь мне остаться?
Надеясь, что не позволит своему глупому сердцу полностью одурачить себя, она строго взглянула на него:
– Ты действительно ничего не имел с ней? Обхватив ее лицо ладонями, он честно и искренно ответил:
– Ничегошеньки, разве что все кланялся и кланялся, как утка, – увертывался от всего, что она швыряла в меня.
– Ну хорошо. – Она встала. – Ложись, а я помогу тебе снять все остальное.
Когда она принялась тушить свечи, у него чуть не сорвалось, что он не нуждается в помощи, но искушение посмотреть, как она будет раздевать его, оказалось слишком сильным. Вскоре осталась гореть одна-единственная свеча на столике у кровати, и она начала раздевать его. Наклонившись, чтобы расстегнуть брюки, она мотнула головой, но волосы все равно словно заслонили от него ее лицо. Но он и так знал наверняка, что она покраснела. И руки у нее слегка дрожали. Он и не пытался скрывать, как все ее действия заводили его, и едва не расхохотался, когда она судорожно прикрыла его вздыбившуюся часть тела простыней, прежде чем прилечь рядом.
Лина попыталась успокоиться. Но как? Она уже не впервые видела его обнаженным, но всякий раз происходило одно и то же: она вся вспыхивала от страсти. Он был таким красивым, сильным и мужественным! Она очнулась от своих грез, потому что на ее талию по-хозяйски легла его рука. Он нежно притянул ее к себе.
– Что ты делаешь?
Она пыталась сохранить спокойствие и ни звуком не выдать свое возбуждение, так что ее голос прозвучал даже строго. Но так, словно она запыхалась.
– Я думал, что мы сегодня устроим крестины этой кровати.
Несмотря на то что он искушал ее, целуя мочку уха, она попыталась сохранить здравый смысл.
– Но ты ранен.
– А-а, пустяк, царапина.
– Нет, гораздо серьезнее, чем царапина, так что тебе стоит немного поберечься. А то, что ты предлагаешь, требует гораздо больших усилий, чем ты можешь себе сегодня позволить, – сказала она рассудительно.
Она и сама была разочарована, но решила, что будет лучше, если он сегодня даст ране затянуться.
– Можно сделать так, что мне не придется напрягаться.
– Как это?
– Обычно ты гораздо сообразительнее.
– Сообразительнее? Хантер... – Она покраснела. – Я все еще новичок в таких вещах. Думаю, назвать меня сообразительнойююю... преждевременно.
– Наверное, ты права.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94