Мне нужно узнать от Саджа, говорили ли они о других репортерах, особенно из “Нью-Йорк таймс”. Мне нужно знать, кого они еще считают замешанным в эту историю.
— И это все?
— Да. Но мне нужно это как можно быстрее.
— Следи за скоростью, парень! — сказал Клив громко и пошел к своей машине.
* * *
Дарби оплатила счет за номер на следующие семь дней, частично потому, что ей хотелось иметь знакомое место, куда можно вернуться в случае необходимости, частично же потому, что ей нужно было где-то оставить кое-какие купленные ею вещи. Грешно было бежать и оставлять что-то позади себя. Одежда была не особенно шикарная, та, что обычно носят студентки приличных юридических факультетов, но в Нью-Йорке все это стоило еще дороже, и хорошо было бы кое-что сохранить. Ей не следовало рисковать из-за этого, но ей нравилась комната, нравился город и не хотелось расставаться с одеждой.
Пора было бежать опять, и она будет путешествовать налегке. Захватив с собой маленькую брезентовую сумку, она стремительно вышла из Св. Морица и села в ожидавшее у дверей такси. Была пятница, около 11 вечера, и авеню Сентрал Парк Сауз была оживленной. На противоположной стороне улицы стояли вереницы лошадей и колясок в ожидании желающих совершить короткую прогулку по парку.
За десять минут такси доставило ее на угол Семьдесят второй и Бродвея, что, конечно, вело не туда, куда ей требовалось, но зато сбивало со следа преследователей. Она прошла шагов тридцать и спустилась в метро. Она изучила карту и книгу маршрутов и надеялась, что сможет легко разобраться в этом. Метро было не лучшее место, так как она никогда им не пользовалась, наслушавшись всяких связанных с ним историй. Но это была бродвейская линия, самая широко используемая на Манхэттене и, согласно слухам, относительно безопасная. Если уж над землей ее подстерегает столько случайностей, то в метро не будет хуже.
Она ждала рядом с группой подвыпивших, но прилично одетых подростков, и через пару минут подошел поезд. Он не был переполнен, и она села возле средней двери. Глядя в пол и держа сумку, она успокаивала себя. Она глядела в пол, но по темным теням изучала ехавших людей. Этой ночью ей везло. Ни уличной шпаны с ножами, ни нищих, ни извращенцев, по крайней мере, ничего такого она не заметила. Но все это действовало на нервы, так как она была здесь новичком.
Подвыпившие подростки вышли на Таймс-сквер, а она вышла на следующей станции. Никогда раньше она не видела Пэнн Стэйшн, но сейчас было не время для осмотра достопримечательностей. Может быть, когда-нибудь она сможет вернуться и провести месяц, наслаждаясь красотой города, не оглядываясь ни на Хромого, ни на Худого, ни бог знает на кого еще. Но не сейчас.
Оставалось пять минут до поезда, и она нашла его, когда посадка уже началась. Она опять села в конце вагона, незаметно рассматривая каждого пассажира. Знакомых лиц не было. О, пожалуйста, пусть они потеряют ее след во время этого безумного бегства! И опять ее ошибка — кредитная карточка. Она купила четыре билета в кассах в О’Харе, пользуясь карточкой “Американ экспресс”, и они умудрились узнать, что она в Нью-Йорке. Она была уверена, что Хромой не видел ее, но он был в городе и у него, несомненно, были друзья. Может, у него их целых двадцать. Нет, она не была уверена ни в чем.
Поезд отправился с опозданием на шесть минут. Он был наполовину пуст. Она достала из сумки книжку и притворилась, что читает.
Спустя пятнадцать минут они остановились в Ньюарке и она вышла. Все-таки она везучая девушка. На станции было полно такси, и через десять минут она была в аэропорту.
Глава 34
Стояло субботнее утро, и Королева была во Флориде, собирая у богачей деньги. Погода стояла ясная и холодная. Он хотел встать поздно и во что бы то ни стало поиграть в гольф. Но уже в семь он сидел за своим рабочим столом в полном параде и выслушивал предложения Флетчера Коула о дальнейшем распорядке дня. Ричард Хортон и Генеральный прокурор уже имели беседу с Коулом, и теперь вид у него был расстроенный.
Дверь открылась, вошел Хортон. Они обменялись рукопожатием, и Хортон присел к столу. Коул стоял рядом, и это раздражало Президента.
Хортон был однообразен в скучен, но это был искренний человек, умевший тщательнейшим образом все обдумать, прежде чем начать действовать. Он взвешивал каждое слово. К Президенту он был лоялен, и можно было смело довериться его здравому смыслу.
— Мы серьезно рассматриваем возможность формального расследования судом присяжных гибели Розенберга и Дженсена, — начал он монотонным голосом. — В свете случившегося в Новом Орлеане мы считаем, что этим необходимо заняться немедленно.
— Но ФБР уже ведет расследование, — сказал Президент. — По этому делу у них задействованы триста агентов. Почему мы должны вмешиваться в это?
— Они расследуют дело о пеликанах? — спросил Хортон, заранее зная ответ. Он знал, что в этот самый момент Войлс находится в Новом Орлеане и с ним множество агентов. Он знал, что они уже опросили сотни людей и собрали кипы бесполезных показаний. Он знал также, что Президент попросил Войлса прекратить дело и что Войлс не сказал Президенту всего.
Хортон никогда не упоминал при Президенте о деле о пеликанах, и тот факт, что Президент знает о нем, просто изводил его. Сколько еще человек знает о нем? Вероятно, тысячи.
— Они ведут расследование во всех направлениях, — сказал Коул. — Они дали нам копию почти две недели тому назад, и отсюда мы сделали вывод, что они этим занимаются.
Это было как раз то, что Хортон ожидал от Коула.
— Я глубоко убежден, что администрация должна немедленно взяться за расследование этого дела. — Он говорил так, как будто выучил все это наизусть, и это раздражало Президента.
— Зачем? — спросил Президент.
— А что, если дело бьет в точку? Если мы ничего не предпримем, а истина в конце концов выплывет наружу, последствия могут быть непоправимыми.
— Скажите честно, вы верите, что это правда? — спросил Президент.
— Все очень подозрительно. Первые два человека, видевшие дело, мертвы, а тот, кто написал его, исчез. Вполне логично, раз кто-то так хотел убить судей Верховного суда. Других явных подозреваемых нет. Из того, что я слышал, ФБР сбито с толку. Да, необходимо этим заняться.
В расследовании Хортона трещин было больше, чем в подвале Белого дома, и Коул пришел в ужас от мысли об этом маскараде с созывом суда присяжных и вызовом свидетелей. Хортон — честный человек, но департамент юстиции переполнен юристами, не умеющими держать язык за зубами.
— Не думаете ли вы, что это несколько преждевременно? — спросил Коул.
— Нет, не думаю.
— Вы видели сегодняшние газеты? — опять спросил Коул.
Хортон, конечно же, бросил взгляд на первую страницу “Пост” и прочел спортивный отдел.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103
— И это все?
— Да. Но мне нужно это как можно быстрее.
— Следи за скоростью, парень! — сказал Клив громко и пошел к своей машине.
* * *
Дарби оплатила счет за номер на следующие семь дней, частично потому, что ей хотелось иметь знакомое место, куда можно вернуться в случае необходимости, частично же потому, что ей нужно было где-то оставить кое-какие купленные ею вещи. Грешно было бежать и оставлять что-то позади себя. Одежда была не особенно шикарная, та, что обычно носят студентки приличных юридических факультетов, но в Нью-Йорке все это стоило еще дороже, и хорошо было бы кое-что сохранить. Ей не следовало рисковать из-за этого, но ей нравилась комната, нравился город и не хотелось расставаться с одеждой.
Пора было бежать опять, и она будет путешествовать налегке. Захватив с собой маленькую брезентовую сумку, она стремительно вышла из Св. Морица и села в ожидавшее у дверей такси. Была пятница, около 11 вечера, и авеню Сентрал Парк Сауз была оживленной. На противоположной стороне улицы стояли вереницы лошадей и колясок в ожидании желающих совершить короткую прогулку по парку.
За десять минут такси доставило ее на угол Семьдесят второй и Бродвея, что, конечно, вело не туда, куда ей требовалось, но зато сбивало со следа преследователей. Она прошла шагов тридцать и спустилась в метро. Она изучила карту и книгу маршрутов и надеялась, что сможет легко разобраться в этом. Метро было не лучшее место, так как она никогда им не пользовалась, наслушавшись всяких связанных с ним историй. Но это была бродвейская линия, самая широко используемая на Манхэттене и, согласно слухам, относительно безопасная. Если уж над землей ее подстерегает столько случайностей, то в метро не будет хуже.
Она ждала рядом с группой подвыпивших, но прилично одетых подростков, и через пару минут подошел поезд. Он не был переполнен, и она села возле средней двери. Глядя в пол и держа сумку, она успокаивала себя. Она глядела в пол, но по темным теням изучала ехавших людей. Этой ночью ей везло. Ни уличной шпаны с ножами, ни нищих, ни извращенцев, по крайней мере, ничего такого она не заметила. Но все это действовало на нервы, так как она была здесь новичком.
Подвыпившие подростки вышли на Таймс-сквер, а она вышла на следующей станции. Никогда раньше она не видела Пэнн Стэйшн, но сейчас было не время для осмотра достопримечательностей. Может быть, когда-нибудь она сможет вернуться и провести месяц, наслаждаясь красотой города, не оглядываясь ни на Хромого, ни на Худого, ни бог знает на кого еще. Но не сейчас.
Оставалось пять минут до поезда, и она нашла его, когда посадка уже началась. Она опять села в конце вагона, незаметно рассматривая каждого пассажира. Знакомых лиц не было. О, пожалуйста, пусть они потеряют ее след во время этого безумного бегства! И опять ее ошибка — кредитная карточка. Она купила четыре билета в кассах в О’Харе, пользуясь карточкой “Американ экспресс”, и они умудрились узнать, что она в Нью-Йорке. Она была уверена, что Хромой не видел ее, но он был в городе и у него, несомненно, были друзья. Может, у него их целых двадцать. Нет, она не была уверена ни в чем.
Поезд отправился с опозданием на шесть минут. Он был наполовину пуст. Она достала из сумки книжку и притворилась, что читает.
Спустя пятнадцать минут они остановились в Ньюарке и она вышла. Все-таки она везучая девушка. На станции было полно такси, и через десять минут она была в аэропорту.
Глава 34
Стояло субботнее утро, и Королева была во Флориде, собирая у богачей деньги. Погода стояла ясная и холодная. Он хотел встать поздно и во что бы то ни стало поиграть в гольф. Но уже в семь он сидел за своим рабочим столом в полном параде и выслушивал предложения Флетчера Коула о дальнейшем распорядке дня. Ричард Хортон и Генеральный прокурор уже имели беседу с Коулом, и теперь вид у него был расстроенный.
Дверь открылась, вошел Хортон. Они обменялись рукопожатием, и Хортон присел к столу. Коул стоял рядом, и это раздражало Президента.
Хортон был однообразен в скучен, но это был искренний человек, умевший тщательнейшим образом все обдумать, прежде чем начать действовать. Он взвешивал каждое слово. К Президенту он был лоялен, и можно было смело довериться его здравому смыслу.
— Мы серьезно рассматриваем возможность формального расследования судом присяжных гибели Розенберга и Дженсена, — начал он монотонным голосом. — В свете случившегося в Новом Орлеане мы считаем, что этим необходимо заняться немедленно.
— Но ФБР уже ведет расследование, — сказал Президент. — По этому делу у них задействованы триста агентов. Почему мы должны вмешиваться в это?
— Они расследуют дело о пеликанах? — спросил Хортон, заранее зная ответ. Он знал, что в этот самый момент Войлс находится в Новом Орлеане и с ним множество агентов. Он знал, что они уже опросили сотни людей и собрали кипы бесполезных показаний. Он знал также, что Президент попросил Войлса прекратить дело и что Войлс не сказал Президенту всего.
Хортон никогда не упоминал при Президенте о деле о пеликанах, и тот факт, что Президент знает о нем, просто изводил его. Сколько еще человек знает о нем? Вероятно, тысячи.
— Они ведут расследование во всех направлениях, — сказал Коул. — Они дали нам копию почти две недели тому назад, и отсюда мы сделали вывод, что они этим занимаются.
Это было как раз то, что Хортон ожидал от Коула.
— Я глубоко убежден, что администрация должна немедленно взяться за расследование этого дела. — Он говорил так, как будто выучил все это наизусть, и это раздражало Президента.
— Зачем? — спросил Президент.
— А что, если дело бьет в точку? Если мы ничего не предпримем, а истина в конце концов выплывет наружу, последствия могут быть непоправимыми.
— Скажите честно, вы верите, что это правда? — спросил Президент.
— Все очень подозрительно. Первые два человека, видевшие дело, мертвы, а тот, кто написал его, исчез. Вполне логично, раз кто-то так хотел убить судей Верховного суда. Других явных подозреваемых нет. Из того, что я слышал, ФБР сбито с толку. Да, необходимо этим заняться.
В расследовании Хортона трещин было больше, чем в подвале Белого дома, и Коул пришел в ужас от мысли об этом маскараде с созывом суда присяжных и вызовом свидетелей. Хортон — честный человек, но департамент юстиции переполнен юристами, не умеющими держать язык за зубами.
— Не думаете ли вы, что это несколько преждевременно? — спросил Коул.
— Нет, не думаю.
— Вы видели сегодняшние газеты? — опять спросил Коул.
Хортон, конечно же, бросил взгляд на первую страницу “Пост” и прочел спортивный отдел.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103