Потом он оставил её в покое и поспал пару часов сам. Встал, опустошил ещё тарелку Витабикса, перечитал резюме, сделал кое-какие расчёты и ещё час надиктовывал на диктофон письма и записки.
К тому времени рассвело и он вышел на крышу, в садик с видом на Гайд-парк. Над травой поднималась перламутровая дымка, а чёрные стволы деревьев влажно блестели после ночного дождя. По Роттен-роу процокал одинокий всадник. Ещё более одинокая фигура в вечернем костюме, спешившая куда-то казалась нелепой в насмешливых лучах рассвета. Прямо под Нджалой по Парк-лейн проезжали машины, казавшиеся отсюда игрушечными. Лондон, ещё не проснувшийся, лежал перед ним в странной, выжидающей тишине.
Нджала глубоко вдохнул утренний воздух. День ожидался удачный, стоило посмотреть гороскоп.
В одном купальном халате его быстро пробрал холод. Он вернулся в номер, принял ванну, горячую настолько чтоб только стерпеть и лениво принялся одеваться.
Нджала любил Англию. В некотором роде он воспринимал её, как свою духовную родину: он заканчивал Итон и Оксфорд, хоть и носил под тщательно выглаженными рубашками бусы вуду.
В Африке он в одну ночь преобразился в революционера, но не оттого что так уж ненавидел британскую колониальную систему (которую полагал весьма сносной, по сравнению с французской) и не потому что жаждал видеть свободной милую родину (чёрных братьев он считал невежественными дикарями, ни к какому самоуправлению неспособными). Просто его широкие ноздри уловили ветер перемен. И уловили вовремя. Если чёрным суждено вернуть себе Африку, он, Модибо Нджала, будет на переднем крае.
В семь тридцать прибыли завтрак и Артур с почтой и утренними газетами. Артур был его личным секретарём и дядей одной из бывших пассий. Женщин у Нджалы было много, и штаты стонали под наплывом некомпетентных дядей. С Артуром дело обстояло иначе. Он был компетентен. И достаточно умён, чтобы этого не показывать. Слишком умных и компетентных в своём окружении Нджала не любил.
– С Вашим Превосходительством хотел бы встретиться мистер Смит, – объявил Артур.
– Смит? Какая редкая фамилия! Особенно в таком отеле. Его что, по-настоящему так зовут?
Артур промолчал.
– Это, Артур, была шутка. Ты учился здесь, я думал, ты поймёшь. Ладно, какого чёрта ему нужно?
– Я так понял, он связан с военным министерством, сэр. Что-то из безопасности.
– Контрразведка. И чего им потребовалось, хотел бы я знать? Ладно, посмотрим после завтрака.
– Сэр, он ждёт уже полтора часа.
– Меня они заставили ждать пятнадцать лет, Артур. В основном, в тюрьме.
Нджала отправил в рот полную ложку Витабикса.
– Я кушаю, – сообщил он.
За едой он просмотрел корреспонденцию, при необходимости надиктовывая ответы на диктофон. Дал указания насчёт приглашений на приёмы и повестки дня. Повестка, как всегда, оставляла пару часов – с шести до восьми – на сон (плюс ещё два-три часа ночью – а больше ему и не требовалось).
Артур передал свежие данные о нефтедобыче, которые привели его в хорошее настроение:
– Семьдесят тысяч баррелей только с нового поля. Это выходит десять тысяч метрических тонн. Отлично. Чем больше мы загоним им до того, как они начнут добывать у себя в Северном море – тем лучше. Помни, они там заложили всю продукцию на годы вперёд.
Нджала стремился вычерпать золотое дно, пока оно не иссякло и коварно перебивал цены арабам. В сочетании с урановыми концессиями это сделало его ценным союзником. И озолотило, к тому же.
Он налил себе ещё кофе и сказал:
– Впрочем да, ты прав. Лучше всего быстро отделаться от этого парня, заказать для Эрминтрюды завтрак в постель и отослать её. Дай ей денег и скажи, что я жду её этой ночью.
– Думаю, ночью будет другая Эрминтрюда.
– Думаешь? – нахмурился Нджала, пытаясь вспомнить.
– Личная рекомендация ночного портье.
– А, эта. Да, да, конечно. Лучшая из всей партии. Мне понравилась.
– Так что, этой я говорю, что мы перезвоним?
– …и что звонить нам не нужно. Я что-нибудь упустил?
– Смертные приговоры, сэр. Они должны уйти сегодня дипломатической почтой.
– Конечно, конечно, два наших юных революционера.
– Вы читали петицию их родных?
– Нет, Артур. Давать им помилование я не собираюсь, значит и читать не имеет смысла. В отличие от христиан, я не верю в снисхождение. Простишь этих сегодня, кто-нибудь ухлопает тебя завтра. А почему бы и нет? Уже несколько раз пытались. Полагаю, мои шансы быть убитым довольно высоки.
– О, не, Ваше Превосходительство, уверен, что нет. Кроме кучки сумасшеших экстремистов…
– …народ меня обожает. Знаю. Да, диктаторы умирают в своих постелях. Но нечасто.
Он сухо расхохотался.
– Не знаю почему, но меня это развлекает. Где приговоры?
– В розовой папке, сэр.
– Как неуместно. Чёрной рамочки и той нет.
Он вынул из папки бланки и стал рассматривать их.
– И сколько лет нашим горе-революционерам?
– Одному восемнадцать, другому двадцать.
– Значит им повезло, – усмехнулся Нджала, – они умрут, как говорят испанцы, «при всех своих иллюзиях».
Пока он подписывал приговоры (перо проскрипело громко и злобно), Артур заказал завтрак для спящей Эрминтрюды (Нджала для простоты называл Эрминтрюдами всех своих женщин) и распорядился насчёт Смита.
Нджала помахал бланками, чтобы чернила просохли. Он не использовал промокательной бумаги, потому что чернила марки «перманентно чёрный» должны оставаться настолько «перманентно чёрными», насколько возможно. Это было бы в высшей степени уместно. Получив образование в Англии он научился тонко чувствовать такие нюансы.
Смит появился в сопровождении охранника из спецотдела, дежурившего снаружи.
Нджала поднялся, подарил ему ослепительную улыбку и протянул руку:
– О, мистер…э-э…
– Смит, – подсказал Артур.
– Мистер Смит. Конечно же. Извиняюсь, что заставил вас ждать.
– Ничего страшного, Ваше Превосходительство.
– Однако, подобно англичанам, я не могу работать, не позавтракав. Кофе, мистер Смит?
«Высокомерный сукин сын», – подумал Смит.
– Нет, благодарю вас, – сказал он, вежливо улыбнувшись.
Нджала налил себе ещё чашку.
– Ну, мистер Смит, что мы можем сделать для вас?
Смит замялся, изобразив ещё одну вежливую улыбку.
– Видите ли, сэр, – неуверенно сказал он, – мне неудобно говорить об этом, но у нас есть причины предполагать, что вас собираются убить.
– Убить меня? – в вопросе слышалось только любопытство, – да, это может быть неудобно. Да вы садитесь, мистер Смит.
Сукин сын воспринял новость спокойно, но это было ожидаемо. Покушения для него не новость.
– Ну, так кто собирается меня убивать?
Вопрос нелёгкий. Требовалось быть очень осторожным и преподнести часть правды в качестве всей правды. Это важно. Нджала будет ожидать лжи, и даже примет ложь – если она сойдёт за правду.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50