Гвен могла сказать об этой женщине только хорошее. Какое счастье, что хоть кто-то выйдет из Дженнингс до того, как здесь начнется этот ужас! Гвен оставалось надеяться, что Макиннери не будет вести себя, как в прошлый раз, и не упустит возможности выйти на свободу. К сожалению, иногда такое случалось. Страх перед большим миром за стенами тюрьмы и раздражение, которое вызывали чопорные самодовольные члены комиссии, заставляли женщин делать глупости. Они вели себя вызывающе или нарушали правила и снова оставались в тюрьме. Но Шер Макиннери была не из «профессиональных» заключенных. Она отличалась разумным поведением, особенно после того, как Мовита приняла ее в свою семью. Подумав об этом, Гвен вздохнула. В пеницитарной системе существовало много правил, придуманных мужчинами для мужчин, которые не годились и были даже вредны для женщин. Одно из самых неприятных требований заключалось в том, что досрочно освобожденные не имели права общаться с заключенными. Для мужчин это имело смысл, так как многие молодые люди, впервые попавшие в тюрьму, перенимали криминальные приемы у опытных мошенников и воров, которые втягивали их после освобождения в свои преступные сообщества. Но женщины — особенно приговоренные к долгим срокам — серьезно привязывались к подругам по заключению и потом могли бы поддерживать друг друга на свободе. Запрещать им вступать в контакт с другими членами их семьи было не только излишней жестокостью, но и приводило к обратным результатам.
Отрывать Шер от ее сестер по несчастью было жестоко и несправедливо. Ведь когда Шер выйдет отсюда, ей нельзя будет общаться с Мовитой, Терезой или Зуки, не только пока они сидят в тюрьме, но и потом, когда кто-то из них окажется на свободе.
Отбросив бесполезные сетования, Гвен достала досье Макиннери и вышла из кабинета. Она улыбнулась сидящей за своим столом Мовите.
— Перемены полезны для всех, Мовита, — сказала она и пошла исполнять свою роль мамы, учительницы и медсестры — может быть, в последний раз в своей жизни.
После заседания Гвен постаралась сохранить непроницаемое выражение лица, чтобы Мовита не смогла догадаться о принятом решении. Она знала, что женщины очень близки, но комиссия должна была сама объявить результат. Не годится о таком серьезном деле, как досрочное освобождение, узнавать из сплетен и слухов.
Хардинг снова так глубоко погрузилась в свои мысли, что чуть не подпрыгнула на стуле, услышав звонок переговорного устройства.
— Да?
— К вам пришли из «ДРУ Интернэшнл».
Голос Мовиты был каким-то неживым. Что это? Искажения динамика или реакция на посетителей? Гвен знала, что Мовита далеко не глупа и должна была давно почувствовать, что в воздухе пахнет переменами. Кроме того, в тот вечер, о котором Гвен всегда вспоминала с ужасом, она могла сама рассказать Мовите что-нибудь лишнее, хотя и не помнила об этом. Но о событиях того вечера они с Мовитой ни разу не говорили.
Хардинг нажала кнопку переговорного устройства.
— Когда они войдут, сразу пригласи их ко мне, Мовита.
— Хорошо, миссис Хардинг, — был ответ. «Больше всего я буду скучать по Мовите Уотсон», — подумала Гвен, тяжело опираясь о край стола и отодвигая стул. Она встала и подошла к маленькому зеркалу. Легкие, почти незаметные следы ушиба еще оставались у нее на лбу. Гвен припудрила синяк и подмазала губы, затем принялась мерить шагами маленький кабинет в ожидании посетителей.
Сколько же она еще здесь продержится? Когда ее уволят? Может быть, уже сегодня? Гвен остановилась и выглянула в окно. Все три окна ее кабинета выходили в тюремный двор. Может, там уже стоит пикап, который увезет ее отсюда навсегда, чтобы освободить место для ее преемницы?
После того как штат принял решение, люди из «ДРУ Интернэшнл» суетились здесь, как муравьи. В тюрьме не осталось ни одного угла, который они бы не облазили. Не могло быть сомнений в том, что грядут перемены и преобразования наверняка начнутся со смены начальника тюрьмы.
Как всегда, прошло немало времени, пока посетители прошли охрану и появились у нее в конторе. Костюм Гвен уже стал мокрым от пота, когда она услышала стук в дверь и быстро подошла к столу. Мовита, просунув голову в кабинет, доложила о приходе «гостей». Но на ее лице было какое-то странное выражение. Она прошептала беззвучно: «Только одна», — и показала один палец. Что же произошло? Может, в «ДРУ Интернэшнл» отменили совещание и прислали только новую начальницу?
Мовита открыла дверь пошире, и Гвен попыталась улыбнуться, приветствуя высокую худощавую даму. Но той, похоже, было безразлично, как ее принимают. Эта женщина была сама деловитость. Она сразу же перешла к конкретным вопросам, пренебрегая обменом любезностями.
— Я Марлиз Джонстон. Я пришла сюда, чтобы изложить, что мы — «ДРУ Интернэшнл» — ожидаем от вас как начальницы Дженнингс во время переходного периода, — заявила она, садясь на стул напротив Хардинг.
Женщина производила впечатление очень властной. Она показалась Хардинг еще более самоуверенной, чем Дженнифер Спенсер, когда та в первый раз переступила порог этого кабинета. Наверное, потому, что Джонстон была старше — на вид лет тридцати шести.
Марлиз Джонстон, не теряя времени, водрузила свой «дипломат» на стол Хардинг. Видно, ей платили неплохо. Хотя Гвен всю жизнь работала, она никогда не могла бы позволить себе приобрести такую дорогую вещь. Ухоженные руки гостьи с идеальным французским маникюром — кончики ногтей покрашены прозрачным лаком, а остальное — естественным розовым — уверенно набирали шифр. Если бы Гвен могла позволить себе такое или хотя бы знала, как это называется!
С резким щелчком «дипломат» открылся, и Марлиз Джонстон достала нужные бумаги из его обтянутых замшей недр.
— Все, что требуется, вы найдете в этом отчете, — сказала Джонстон, передавая Хардинг аккуратно переплетенный документ.
На его обложке было крупными буквами напечатано: «Думай о мире за пределами камеры!», а сверху был помещен логотип «ДРУ Интернэшнл». Гвен невесело улыбнулась. Эта фраза почему-то напомнила ей о Веснушке, которая как раз собиралась предпринять очередную попытку побега.
— Я уверена, что, внимательно ознакомившись с этим документом, вы яснее осознаете неиспользованный потенциал Дженнингс, — возвестила Джонстон с улыбкой робота. — Я думаю, что заключения, представленные вами в отчете администрации штата, будут выглядеть несколько иначе, если вы рассмотрите проблему с другой стороны.
Гвен медленно опустилась в кресло у своего стола. Она не отрывала глаз от роскошного буклета. Хардинг почти не сомневалась, что потерпит поражение в этой борьбе. Но сейчас она поняла, что ей предстоит сдача на милость победителя без всяких условий.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92
Отрывать Шер от ее сестер по несчастью было жестоко и несправедливо. Ведь когда Шер выйдет отсюда, ей нельзя будет общаться с Мовитой, Терезой или Зуки, не только пока они сидят в тюрьме, но и потом, когда кто-то из них окажется на свободе.
Отбросив бесполезные сетования, Гвен достала досье Макиннери и вышла из кабинета. Она улыбнулась сидящей за своим столом Мовите.
— Перемены полезны для всех, Мовита, — сказала она и пошла исполнять свою роль мамы, учительницы и медсестры — может быть, в последний раз в своей жизни.
После заседания Гвен постаралась сохранить непроницаемое выражение лица, чтобы Мовита не смогла догадаться о принятом решении. Она знала, что женщины очень близки, но комиссия должна была сама объявить результат. Не годится о таком серьезном деле, как досрочное освобождение, узнавать из сплетен и слухов.
Хардинг снова так глубоко погрузилась в свои мысли, что чуть не подпрыгнула на стуле, услышав звонок переговорного устройства.
— Да?
— К вам пришли из «ДРУ Интернэшнл».
Голос Мовиты был каким-то неживым. Что это? Искажения динамика или реакция на посетителей? Гвен знала, что Мовита далеко не глупа и должна была давно почувствовать, что в воздухе пахнет переменами. Кроме того, в тот вечер, о котором Гвен всегда вспоминала с ужасом, она могла сама рассказать Мовите что-нибудь лишнее, хотя и не помнила об этом. Но о событиях того вечера они с Мовитой ни разу не говорили.
Хардинг нажала кнопку переговорного устройства.
— Когда они войдут, сразу пригласи их ко мне, Мовита.
— Хорошо, миссис Хардинг, — был ответ. «Больше всего я буду скучать по Мовите Уотсон», — подумала Гвен, тяжело опираясь о край стола и отодвигая стул. Она встала и подошла к маленькому зеркалу. Легкие, почти незаметные следы ушиба еще оставались у нее на лбу. Гвен припудрила синяк и подмазала губы, затем принялась мерить шагами маленький кабинет в ожидании посетителей.
Сколько же она еще здесь продержится? Когда ее уволят? Может быть, уже сегодня? Гвен остановилась и выглянула в окно. Все три окна ее кабинета выходили в тюремный двор. Может, там уже стоит пикап, который увезет ее отсюда навсегда, чтобы освободить место для ее преемницы?
После того как штат принял решение, люди из «ДРУ Интернэшнл» суетились здесь, как муравьи. В тюрьме не осталось ни одного угла, который они бы не облазили. Не могло быть сомнений в том, что грядут перемены и преобразования наверняка начнутся со смены начальника тюрьмы.
Как всегда, прошло немало времени, пока посетители прошли охрану и появились у нее в конторе. Костюм Гвен уже стал мокрым от пота, когда она услышала стук в дверь и быстро подошла к столу. Мовита, просунув голову в кабинет, доложила о приходе «гостей». Но на ее лице было какое-то странное выражение. Она прошептала беззвучно: «Только одна», — и показала один палец. Что же произошло? Может, в «ДРУ Интернэшнл» отменили совещание и прислали только новую начальницу?
Мовита открыла дверь пошире, и Гвен попыталась улыбнуться, приветствуя высокую худощавую даму. Но той, похоже, было безразлично, как ее принимают. Эта женщина была сама деловитость. Она сразу же перешла к конкретным вопросам, пренебрегая обменом любезностями.
— Я Марлиз Джонстон. Я пришла сюда, чтобы изложить, что мы — «ДРУ Интернэшнл» — ожидаем от вас как начальницы Дженнингс во время переходного периода, — заявила она, садясь на стул напротив Хардинг.
Женщина производила впечатление очень властной. Она показалась Хардинг еще более самоуверенной, чем Дженнифер Спенсер, когда та в первый раз переступила порог этого кабинета. Наверное, потому, что Джонстон была старше — на вид лет тридцати шести.
Марлиз Джонстон, не теряя времени, водрузила свой «дипломат» на стол Хардинг. Видно, ей платили неплохо. Хотя Гвен всю жизнь работала, она никогда не могла бы позволить себе приобрести такую дорогую вещь. Ухоженные руки гостьи с идеальным французским маникюром — кончики ногтей покрашены прозрачным лаком, а остальное — естественным розовым — уверенно набирали шифр. Если бы Гвен могла позволить себе такое или хотя бы знала, как это называется!
С резким щелчком «дипломат» открылся, и Марлиз Джонстон достала нужные бумаги из его обтянутых замшей недр.
— Все, что требуется, вы найдете в этом отчете, — сказала Джонстон, передавая Хардинг аккуратно переплетенный документ.
На его обложке было крупными буквами напечатано: «Думай о мире за пределами камеры!», а сверху был помещен логотип «ДРУ Интернэшнл». Гвен невесело улыбнулась. Эта фраза почему-то напомнила ей о Веснушке, которая как раз собиралась предпринять очередную попытку побега.
— Я уверена, что, внимательно ознакомившись с этим документом, вы яснее осознаете неиспользованный потенциал Дженнингс, — возвестила Джонстон с улыбкой робота. — Я думаю, что заключения, представленные вами в отчете администрации штата, будут выглядеть несколько иначе, если вы рассмотрите проблему с другой стороны.
Гвен медленно опустилась в кресло у своего стола. Она не отрывала глаз от роскошного буклета. Хардинг почти не сомневалась, что потерпит поражение в этой борьбе. Но сейчас она поняла, что ей предстоит сдача на милость победителя без всяких условий.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92