Они все были очень миленькие и почти что без одежды.
— Леди и джентльмены! — обратился к собравшимся тип со сцены, да только из-за поднявшегося гама ему пришлось умолкнуть.
Все вокруг меня дружно голосили. Многие орали что-нибудь навроде: “Эгей! Выпускай-ка этих красоток” или “Заткнись, и пусть они танцуют!”. Но большая часть кричала: “На кой черт нам сдались девчонки? Как там насчет Чу-Чу?"
— Что-то все это сильно попахивает надувательством, — возмутился кто-то в толпе.
— Бьюсь об заклад, ее здесь сроду не было, — отозвался другой.
Беспорядок и впрямь шел по нарастающей. Но тут вдруг на сцену выскочил папа и, отодвинув парня с микрофоном, обратился к толпе.
— Ребята, — начал он, — я хотел бы сделать сообщение. Меня зовут Сэм Нунан, и это именно мой маленький сынишка Билли был вместе с мисс Каролиной, когда на нее напали гангстеры. Она спасла ему жизнь, ребята.
Но все продолжали орать:
— К чертям собачьим эти сказки!
— Ну и где она теперь? Почему ее до сих пор не нашли?
— Что ты собираешься нам всучить на этот раз?
— Вся эта затея — форменное вымогательство!
— Проваливай с дороги, мы хоть на девочек полюбуемся.
— Да заткнитесь вы все, и пусть он говорит. Может, поймем, что здесь происходит.
Папа поднял руку, призывая к молчанию:
— Вы просто послушайте минуточку, и я отвечу на все ваши вопросы. Вы все читали в газетах и слышали по радио, как ее разыскивали двадцать три штата, потому что она важный свидетель зверского убийства в Новом Орлеане. И как она скрывалась здесь на нашей ферме. Ну конечно же, мы даже не подозревали, кто она такая, пока гангстеры не напали на нее и моего сына Билли.
Шум начал помаленьку стихать. Кое-кто кричал:
— Пусть говорит!
Папа слегка откашлялся, словно прочищал горло.
— Так вот, ребята, — продолжил он, — эта девушка, мисс Каролина Чу-Чу, и впрямь пропала где-то поблизости. И, ребята, она спасла жизнь моему сыну. И я хочу найти ее, потому что должен отблагодарить ее. — Он тяжело вздохнул и с минуту помолчал, прежде чем продолжить:
— То, что она сделала, это самый храбрый поступок, о котором я только слыхал за всю свою жизнь. Но подождите-ка минутку. Подождите минуту. Вон я вижу моего сына в толпе среди вас, и пусть он сам расскажет все своими словами. Билли, ты можешь сюда пробиться? Расступитесь-ка, ребята, и дайте ему пройти.
Я торопливо проглотил последний кусочек гамбургера и стал пробираться к сцене. Впереди стоящие потеснились, чтобы меня пропустить. Когда я подошел туда, папа наклонился и за руки втянул меня наверх. Я оказался на виду у всех. Он положил руку мне на плечо, а толпа загудела и зааплодировала.
— А теперь, сынок, — сказал он, придвинув меня поближе к краю и слегка опустив микрофон, — я хочу, чтобы ты рассказал всем, как героически вела себя эта девушка, спасая твою жизнь, и что ты о ней думаешь.
И я принялся рассказывать. Я рассказал, как мы купались, и вся вода вокруг нас вдруг пошла волнами, и на другом берегу послышались выстрелы. А когда я говорил о том, как она схватила меня за шею, утянула под воду и отволокла под укрытие кустов, то оглянулся, — и чтоб мне провалиться на этом самом месте, если папа не плакал. Он очень старался сдержать слезы и сглатывал, будто у него в горле застрял чересчур большой кусок, а потом все-таки вытащил носовой платок и украдкой вытер глаза. Когда я закончил свой рассказ, вся толпа забила в ладоши и замахала шляпами.
— Мы найдем ее, Билли! — кричали они. Папа поднял микрофон повыше и несколько раз откашлялся, прежде чем начать говорить.
— Вот так все и было, ребята, — сказал он. — Вот какая это девушка, мисс Каролина Чу-Чу. Да поставьте рядом с ней любую самую замечательную женщину, когда-либо жившую на земле, и все равно мисс Чу-Чу куда храбрее. А теперь она заблудилась где-то в дикой пойме уже восемнадцать часов назад, почти без одежды, не прикрытая ничем, кроме крохотных трусиков с бриллиантовой вышивкой, не больше половины вашей ладони. Москиты кусают все ее прекрасное юное тело, колючки царапают ее ножки, ничто не защищает ее от ночного холода. Мы должны найти ее, ребята. Мы просто-таки обязаны найти ее.
Толпа буквально ревела. Шум поднялся не чета тому, что был раньше. Тут я увидел, как дядя Сагамор вылезает на сцену.
Папа указал на него:
— А это мой брат Сагамор, который и организовал поиски. Он оставался на ногах всю ночь, даже на минутку не сомкнув глаз, и самолично прочесал всю долину, пытаясь найти мисс Каролину. И он не отступится до тех пор, пока в нем будет теплиться дыхание. Уж он-то знает лощину как свои пять пальцев и расскажет вам все, что вас интересует.
Все захлопали дяде Сагамору. Он подвинул микрофон, перекатил табачный ком из-за одной щеки за другую и сказал:
— Ну, вот что, ребята. Я не особо-то мастак держать речи. Да вы это и сами знаете. Я просто хочу сказать, как это здорово, что вы пришли сюда помочь нам в поисках, и уверен, все вы поступите как я. Да вы уже тут, черт возьми, ради того, чтобы найти эту девушку. Но, конечно же, человек не может искать без перерыва. Мы и не рассчитываем на это. Вот мы и позаботились, чтобы вы могли здесь немного отдохнуть, освежиться и развлечься, когда вконец устанете.
В это время на вершине холма среди оставленных у ворот машин опять поднялась суматоха. Я пошел поглядеть, в чем дело, и увидел трех огромадных охотничьих собак, рвавшихся с поводков, на которых их едва удерживал какой-то бедолага. Наконец они сильно дернули все вместе, так что он даже не удержался на ногах, плюхнулся и порядочно прокатился на пузе, прежде чем сумел подняться. Тут я смог рассмотреть его лицо, — и чтоб мне треснуть, — это был шериф собственной персоной. Весь грязный и потный, он слегка прихрамывал, а лицо все багровое. Судя по виду, он, по своему обыкновению, ругался то ли на собак, то ли еще на кого, но эти псины так лаяли, а громкоговоритель выкрикивал речь дяди Сагамора, что я ни словечка не услыхал. Позади него шел еще один парень с тремя здоровенными длинноухими собаками.
Они спустились с холма, вклинились в толпу и начали пробираться вперед, более или менее успешно сдерживая бладхаундов на поводках.
Когда они долезли до сцены, дядя Сагамор их наконец заприметил.
— Ей-богу, — закричал он в микрофон. — Сам шериф к нам пожаловал. Он приехал помочь нам. Я же всегда говорил, ребята, может, он слегка и тормозит, но в беде нас не бросит.
Шериф с трудом угомонил собак и уставился на сцену. Он оглядел нас и пятерку голых девушек позади, а потом остановил взгляд на дяде Сагаморе. Шериф весь так и покраснел, а его губы шевелились, но убей меня Бог, если можно было разобрать, говорит он что-нибудь или нет.
— И я ведь всегда говорил, что наш шериф чертовски великодушный человек, — продолжил дядя Сагамор, — и повторю еще раз, что у меня не закрадывалось и тени сомнения, что рано или поздно он поможет нам во всех наших нуждах.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49
— Леди и джентльмены! — обратился к собравшимся тип со сцены, да только из-за поднявшегося гама ему пришлось умолкнуть.
Все вокруг меня дружно голосили. Многие орали что-нибудь навроде: “Эгей! Выпускай-ка этих красоток” или “Заткнись, и пусть они танцуют!”. Но большая часть кричала: “На кой черт нам сдались девчонки? Как там насчет Чу-Чу?"
— Что-то все это сильно попахивает надувательством, — возмутился кто-то в толпе.
— Бьюсь об заклад, ее здесь сроду не было, — отозвался другой.
Беспорядок и впрямь шел по нарастающей. Но тут вдруг на сцену выскочил папа и, отодвинув парня с микрофоном, обратился к толпе.
— Ребята, — начал он, — я хотел бы сделать сообщение. Меня зовут Сэм Нунан, и это именно мой маленький сынишка Билли был вместе с мисс Каролиной, когда на нее напали гангстеры. Она спасла ему жизнь, ребята.
Но все продолжали орать:
— К чертям собачьим эти сказки!
— Ну и где она теперь? Почему ее до сих пор не нашли?
— Что ты собираешься нам всучить на этот раз?
— Вся эта затея — форменное вымогательство!
— Проваливай с дороги, мы хоть на девочек полюбуемся.
— Да заткнитесь вы все, и пусть он говорит. Может, поймем, что здесь происходит.
Папа поднял руку, призывая к молчанию:
— Вы просто послушайте минуточку, и я отвечу на все ваши вопросы. Вы все читали в газетах и слышали по радио, как ее разыскивали двадцать три штата, потому что она важный свидетель зверского убийства в Новом Орлеане. И как она скрывалась здесь на нашей ферме. Ну конечно же, мы даже не подозревали, кто она такая, пока гангстеры не напали на нее и моего сына Билли.
Шум начал помаленьку стихать. Кое-кто кричал:
— Пусть говорит!
Папа слегка откашлялся, словно прочищал горло.
— Так вот, ребята, — продолжил он, — эта девушка, мисс Каролина Чу-Чу, и впрямь пропала где-то поблизости. И, ребята, она спасла жизнь моему сыну. И я хочу найти ее, потому что должен отблагодарить ее. — Он тяжело вздохнул и с минуту помолчал, прежде чем продолжить:
— То, что она сделала, это самый храбрый поступок, о котором я только слыхал за всю свою жизнь. Но подождите-ка минутку. Подождите минуту. Вон я вижу моего сына в толпе среди вас, и пусть он сам расскажет все своими словами. Билли, ты можешь сюда пробиться? Расступитесь-ка, ребята, и дайте ему пройти.
Я торопливо проглотил последний кусочек гамбургера и стал пробираться к сцене. Впереди стоящие потеснились, чтобы меня пропустить. Когда я подошел туда, папа наклонился и за руки втянул меня наверх. Я оказался на виду у всех. Он положил руку мне на плечо, а толпа загудела и зааплодировала.
— А теперь, сынок, — сказал он, придвинув меня поближе к краю и слегка опустив микрофон, — я хочу, чтобы ты рассказал всем, как героически вела себя эта девушка, спасая твою жизнь, и что ты о ней думаешь.
И я принялся рассказывать. Я рассказал, как мы купались, и вся вода вокруг нас вдруг пошла волнами, и на другом берегу послышались выстрелы. А когда я говорил о том, как она схватила меня за шею, утянула под воду и отволокла под укрытие кустов, то оглянулся, — и чтоб мне провалиться на этом самом месте, если папа не плакал. Он очень старался сдержать слезы и сглатывал, будто у него в горле застрял чересчур большой кусок, а потом все-таки вытащил носовой платок и украдкой вытер глаза. Когда я закончил свой рассказ, вся толпа забила в ладоши и замахала шляпами.
— Мы найдем ее, Билли! — кричали они. Папа поднял микрофон повыше и несколько раз откашлялся, прежде чем начать говорить.
— Вот так все и было, ребята, — сказал он. — Вот какая это девушка, мисс Каролина Чу-Чу. Да поставьте рядом с ней любую самую замечательную женщину, когда-либо жившую на земле, и все равно мисс Чу-Чу куда храбрее. А теперь она заблудилась где-то в дикой пойме уже восемнадцать часов назад, почти без одежды, не прикрытая ничем, кроме крохотных трусиков с бриллиантовой вышивкой, не больше половины вашей ладони. Москиты кусают все ее прекрасное юное тело, колючки царапают ее ножки, ничто не защищает ее от ночного холода. Мы должны найти ее, ребята. Мы просто-таки обязаны найти ее.
Толпа буквально ревела. Шум поднялся не чета тому, что был раньше. Тут я увидел, как дядя Сагамор вылезает на сцену.
Папа указал на него:
— А это мой брат Сагамор, который и организовал поиски. Он оставался на ногах всю ночь, даже на минутку не сомкнув глаз, и самолично прочесал всю долину, пытаясь найти мисс Каролину. И он не отступится до тех пор, пока в нем будет теплиться дыхание. Уж он-то знает лощину как свои пять пальцев и расскажет вам все, что вас интересует.
Все захлопали дяде Сагамору. Он подвинул микрофон, перекатил табачный ком из-за одной щеки за другую и сказал:
— Ну, вот что, ребята. Я не особо-то мастак держать речи. Да вы это и сами знаете. Я просто хочу сказать, как это здорово, что вы пришли сюда помочь нам в поисках, и уверен, все вы поступите как я. Да вы уже тут, черт возьми, ради того, чтобы найти эту девушку. Но, конечно же, человек не может искать без перерыва. Мы и не рассчитываем на это. Вот мы и позаботились, чтобы вы могли здесь немного отдохнуть, освежиться и развлечься, когда вконец устанете.
В это время на вершине холма среди оставленных у ворот машин опять поднялась суматоха. Я пошел поглядеть, в чем дело, и увидел трех огромадных охотничьих собак, рвавшихся с поводков, на которых их едва удерживал какой-то бедолага. Наконец они сильно дернули все вместе, так что он даже не удержался на ногах, плюхнулся и порядочно прокатился на пузе, прежде чем сумел подняться. Тут я смог рассмотреть его лицо, — и чтоб мне треснуть, — это был шериф собственной персоной. Весь грязный и потный, он слегка прихрамывал, а лицо все багровое. Судя по виду, он, по своему обыкновению, ругался то ли на собак, то ли еще на кого, но эти псины так лаяли, а громкоговоритель выкрикивал речь дяди Сагамора, что я ни словечка не услыхал. Позади него шел еще один парень с тремя здоровенными длинноухими собаками.
Они спустились с холма, вклинились в толпу и начали пробираться вперед, более или менее успешно сдерживая бладхаундов на поводках.
Когда они долезли до сцены, дядя Сагамор их наконец заприметил.
— Ей-богу, — закричал он в микрофон. — Сам шериф к нам пожаловал. Он приехал помочь нам. Я же всегда говорил, ребята, может, он слегка и тормозит, но в беде нас не бросит.
Шериф с трудом угомонил собак и уставился на сцену. Он оглядел нас и пятерку голых девушек позади, а потом остановил взгляд на дяде Сагаморе. Шериф весь так и покраснел, а его губы шевелились, но убей меня Бог, если можно было разобрать, говорит он что-нибудь или нет.
— И я ведь всегда говорил, что наш шериф чертовски великодушный человек, — продолжил дядя Сагамор, — и повторю еще раз, что у меня не закрадывалось и тени сомнения, что рано или поздно он поможет нам во всех наших нуждах.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49