ТВОРЧЕСТВО

ПОЗНАНИЕ

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 


Пол распахнул дверь в гостиную. Снедаемая мрачными предчувствиями, Николь опередила его, схватив за руку сына. Дед Пола стоял у камина. Рука его опиралась на трость, но прямая осанка, гордая посадка седой головы и острота взгляда орлиных глаз отвергали тот факт, что ему далеко за восемьдесят.
Николь стояла в нерешительности. Пол подтолкнул ее вперед и закрыл дверь. Пока Мартин Уэббер изучал малыша, освободившего руку, чтобы подбежать к огромной собаке, вяло поднимающейся со своего места, в комнате повисла электризующая тишина. Потом, когда Николь двинулась вперед в страхе за Джима, слишком близко подошедшего к животному, старик резко поднял руку, чтобы остановить ее.
— Барс любит детей, а мальчик бесстрашен. Ты должна гордиться им.
Когда огромный дог любезно опустился на ковер, так что мог тереться головой о грудь Джима, Николь успокоилась.
— Я и горжусь, — сказала она несколько вызывающе.
Мартин обозревал мальчика и собаку несколько напряженных мгновений, а затем буркнул с явным удовлетворением:
— Он очаровательный малыш с сильно выраженными фамильными чертами. Как ты думаешь, Пол?
Николь затаила дыхание.
— Он привлекательный ребенок, — сказал Пол без каких-либо эмоций в голосе.
— Я узнаю нос Уэбберов сразу, — закончил знакомство с малышом его прадед, дергая за шнур колокольчика. — От моих глаз мало что может ускользнуть.
Николь замерла. Но Мартин Уэббер повернулся к ней с ласковой улыбкой.
— Ты хорошо поступила, Николь, сумев так долго воспитывать его в одиночку. Это, должно быть, не легко.
Николь подумала, что было бы безумием представлять себе, что эта улыбка может быть не искренней. Ее встречают с гораздо большей приветливостью, чем она ожидала.
— Не легко.
— Ну, сейчас это в прошлом. Твоя жизнь скоро изменится, — сообщил Мартин.
— Я не уверена, что хочу…
— Я действительно хочу, чтобы малыш оставался в доме в течение всего Рождества, — спокойно продолжал Мартин, будто не слышал ее. — Такие дни совсем не воспринимаются как праздник, когда в семье все выросли.
Николь была захвачена неожиданным всплеском чувств. Рождество в замке «Старое озеро». Каким тусклым показался бы этот праздник в любом другом месте!
— Ты, наверное, хочешь освежиться перед обедом, — сказал Мартин, отрывая ее от воспоминаний, отчего Николь снова напряглась. — Надеюсь, вам будет удобно здесь. Ты, должно быть… В общем, мы наняли тебе в помощь няню.
— Няню? — воскликнула с недоверием Николь.
— Мелани Форд работала у одного из соседей и имеет отличные рекомендации. — Мартин одобрительно кивнул самому себе. — Она просто горит желанием приложить руки к этому пареньку.
Когда Николь уже открыла рот, чтобы высказать свои соображения, дверь открылась, и округлое, полное сосредоточенной озабоченности лицо няни Мелани оказалось в поле зрения. Она подарила Николь широкую улыбку, но ее внимание почти незамедлительно переключилось на ребенка, сидевшего на корточках возле собаки.
— О, какой милашка, — пропела она с умилением. — Какой портрет можно было бы сделать, сэр!
— Няня будет приглядывать за нами обоими, пока я и Джим хорошенько познакомимся, — объявил Мартин, подчеркивая равные прерогативы величия и тем заключая разговор.
Пол просунул худую ладонь под локоть Николь и вывел ее из комнаты.
— Джиму не причинят никакого вреда, — сказал он, заметив ее замешательство, — и ты не будешь трудиться день и ночь, обслуживая малыша, пока вы здесь. Я покажу твою комнату.
— Сейчас, когда ты разлучил меня с ребенком, твоя миссия завершена, так? — сказала Николь, следуя за ним по лестнице.
— Если бы моя миссия была завершена, — Пол остановился в галерее, ожидая ее. Обрамленные густыми ресницами черные глаза изучающе скользили по ее красивому лицу. Он смотрел на нее улыбаясь, — я не шел бы с тобой, сгорая от желания.
Сердце Николь готово было выскочить из груди, когда ее взгляд встретился с его пылающим взором. Струя предательского тепла размягчила ее тело, и она затрепетала.
— Пол…
— В последний раз удовлетворение не привело к пресыщению, — нашептывал Пол сокровенные воспоминания. — Я не получил всего, чего хотел. И ты тоже не могла полностью получить удовлетворение. В тебе живет огромная женская потенция. Ни один мужчина не смог бы забыть того, что между нами было.
Николь сделалась пунцовой от смущения при этом напоминании, ее соски набухли, а тело покрылось испариной.
— И если я хочу повторить все это снова, кто меня осудит? — мягко спрашивал Пол. — Ты будешь вруньей, если притворишься, что хочешь этого меньше меня. И зачем тебе врать? Нет ничего постыдного в том, что испытываешь сексуальный голод… и удовлетворяешь его.
Пол пытается представить все это таким легким, таким простым. Секс, по его понятиям, обычный голод, который надо удовлетворять. В то же время легкость, с которой она однажды отдала ему свое тело, отрицательно повлияла на мнение Пола о ней. Он был противоречив: мог казаться таким свободомыслящим, но не мог полюбить или жениться на женщине свободных взглядов. Эндрю часто отпускал ехидные шутки по поводу целомудрия отношений между Полом и Сильвией до брака.
— Это так много говорит о настоящем Поле, — говорил Эндрю. — У него было множество романов, но, когда дело дошло до устройства жизни, он отправился в Италию и выбрал миленькую девушку с висячим замком на поясе невинности.
При этом воспоминании Николь почувствовала себя неуютно.
— Где я буду ночевать? На чердаке?
Вместо ответа Пол сделал шаг вперед и широко открыл дверь в роскошную китайскую спальню. Николь застыла на пороге, окидывая взглядом тонкий рисунок обоев ручной работы и изысканный старинный гарнитур из какого-то экзотического дерева, дополнявший огромную кровать с изящно расшитым покрывалом.
— Поспи немного перед обедом, — почти нежно предложил Пол.
Оставшись одна, Николь с чувством непонятной вины ступила на роскошный восточный ковер. За внутренней дверью находилась просторная ванная комната и туалет.
Это было южное крыло здания, где располагались комнаты для гостей. Построенное как дань торжеству классицизма, южное крыло являло резкий контраст с мрачноватыми, обитыми дубом комнатами основного здания.
Ее отец и мачеха жили в полуподвале северного крыла.
Разрыв между ее родителями был горьким и окончательным. Мать сама подала на развод и никогда не стремилась вернуться обратно. Квалифицированный провизор, она открыла собственную аптеку и смогла направить семилетнюю Николь на учебу в специальный пансион. Только тогда она рассказала дочери, что ее отец, которого та никогда не видела, — дворецкий, но что это большой секрет, потому что школьные друзья будут смеяться над ней, если случайно узнают об этом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36