Не было даже особого горя. Просто она не могла спать. Не могла думать. Молиться могла лишь временами. Просто было плохо.
Потом она все же заснула крепко, а когда открыла глаза, солнце уже било в затемненную поверхность окна. Часы с круглым ярнийским циферблатом показывали полдень. Ощущая вину, Ильгет сползла с кровати. Нельзя же так…
Темным толчком плеснуло в сердце - Арли. Плохо. Все очень плохо. Да, это когда-нибудь пройдет, но сейчас с этим трудно смириться. Кажется, этого уже слишком много.
Надо в церковь, вот что, решила Ильгет. Помолиться, поставить там свечку хотя бы, ну и заказать службу заупокойную. Она сходила в душ, проверила состояние ребенка на диагностере - все было в порядке, надела платье и черную альву на голову и вышла из дома.
В храме, как всегда, было спокойно и светло. Ильгет уже не понимала, отчего так сходила с ума ночью. Скорее всего, нервы - беременность все-таки. Арли умерла мгновенно. Дай Бог каждому из нас такую смерть. Да, очень жаль. Да, она была очень молодой, двадцать два года, практически ребенок. Очень талантливой. Иост любил ее - как там он, Арнис ничего про него не пишет. У них могла бы сложиться семья.
Но уже не было отчаяния. Ильгет стояла на коленях, глядя на дрожащий огонек свечи, а за ним - лик Богородицы. Была просто потеря. Еще одна. Уже привычное почти чувство пустоты - вот была жизнь с Аурелиной, а теперь будет - без нее. И кажется, что именно она, именно этот человек был так важен для тебя, что именно без нее жизнь будет пустой. Но и горькое, и светлое понимание, что иначе - никак, что Арли не напрасно погибла, что на все воля Божья.
Ильгет почувствовала за спиной какое-то движение. Встала. Надо ведь еще поговорить с отцом Маркусом или еще кем-то другим… но лучше с отцом Маркусом. Насчет того, чтобы заказать службу. Кстати, соображала Ильгет, можно сейчас и исповедаться, в принципе, не помешает… Из сакристии уже выходил священник, мелькнула черная сутана, и еще кто-то шел рядом, какой-то человек. Придется подождать. Ильгет остановилась у статуи святого Квиринуса в правом приделе. Отец Маркус оживленно разговаривал о чем-то с… Ильгет замерла.
Вот это номер! Кто бы мог ожидать такого… Отец Маркус разговаривал с Питой.
Но кажется, он ходил в другую церковь… в храм святого Иоста. В центре города, небольшая такая церквушка. Очень, очень странно. Что ему понадобилось именно здесь? Пита и священник шли по направлению к Ильгет. Вот они остановились. Пожали друг другу руки, видимо, прощаясь. Пита повернул голову. Увидел Ильгет.
— Ара, - радушно поздоровался он. Ильгет кивнула.
— Ара.
— Ильгет, здравствуйте, рад вас видеть… - улыбнулся отец Маркус и кивнул Пите, - значит, договорились, да? Всего хорошего.
Они распрощались. Ильгет подошла к священнику.
О чем она хотела-то? А, да… Аурелина.
О чем, интересно, они говорили с Питой? Спрашивать об этом нельзя. Но очень, очень интересно.
— Надо бы отслужить, отец Маркус, - сказала она, - за упокой…
Глаза священника сузились и потемнели. Он взял Ильгет за руку.
— Кто?
— Аурелина Виис, - выговорила она.
Он кивнул.
— Завтра вечером, хорошо? В шесть вечера.
— Хорошо. Я поговорю с ее родней, может быть, они захотят прийти.
Ильгет знала, что родственники Аурелины не христиане, но в таких случаях все равно они могли посетить службу.
— Как вы, Ильгет? - участливо спросил отец Маркус, - как здоровье?
— Хорошо. Все нормально, - ответила Ильгет безжизненным голосом.
— Вам тяжело? - спросил священник. Ильгет взглянула на него и подумала "да", и тут же сообразила, что он имеет в виду. Ей тяжело из-за смерти подруги. Да, конечно… но сейчас она не поэтому чувствует себя такой убитой и несчастной. Стыдно сказать… Да, стыдно, нехорошо, она должна переживать из-за Арли, а переживает она - и даже сильнее, между прочим! - совсем из-за другого.
Но пусть он думает так!
Не хватало еще объясняться.
— Ничего, - сказала Ильгет, - уже нормально.
Она попрощалась со священником и пошла к выходу.
— Ильгет!
Отец Маркус напряженно смотрел на нее. Будто ждал чего-то. Но Ильгет молчала.
— Если у вас есть какие-то проблемы…
— Нет, - сказала она, - все нормально, спасибо.
Она надеялась, что Пита уже ушел. Но нет - он стоял у самого входа, преклонив колени на скамеечке. Углубился в молитву, опустив голову на сложенные лодочкой руки. Ильгет и сама иногда молилась так перед тем, как уйти, но сейчас ей что-то не захотелось. Она тихонько прошла мимо бывшего сожителя, но не тут-то было - он поднял голову.
— Ты домой, Иль?
— Да.
Он поднялся и пошел рядом с ней. Вышли из храма.
— Ты на скарте?
— Нет, у меня машина. В платье неудобно на скарте, - объяснила Ильгет.
— У меня тоже машина, там, на стоянке.
Они двинулись по дорожке к стоянке флаеров - характерной конструкции, высокой башне с растопыренными лапами-держателями.
Ильгет чувствовала себя неловко. С одной стороны, Пита держался очень вежливо, корректно, мило улыбался. Хотелось поддержать тон, как всегда. С другой… вспоминалась недавняя анонимка. И еще этот разговор с отцом Маркусом - он-то к чему?
— А что ты сюда стал ходить? - спросила Ильгет, - ты же ходил в другой храм.
— Да вот. Много слышал об этом. А что, разве нельзя?
— Нет, конечно, можно.
— Тебе это мешает? - ослепительно улыбаясь, спросил Пита.
Ильгет помолчала.
— Да, - сказала она наконец. Зачем врать? - Честно говоря, мешает. Я думаю, нам ни к чему ходить в один храм…
(Да и вообще - причащаться одному Телу… но это я изменить не могу. Да, Господи, я знаю, это ужасные, дурные мысли, но что мне сделать с ними теперь?)
— А что тебя, совесть мучает? - поинтересовался Пита. Ильгет вытаращила на него глаза.
— В каком смысле?
— Ну видимо, раз тебе неприятно меня видеть и даже находиться со мной в одном храме, значит, тебе передо мной стыдно? Разве не так?
— А чего я, по-твоему, должна стыдиться?
— Это уж тебе виднее.
Ильгет проглотила горький и острый комок.
— О чем ты говорил с отцом Маркусом?
— А это тебя касается?
— Нет. Просто интересно.
— Так, о жизни говорил, - сообщил Пита, - о тебе тоже, если хочешь знать. О нас.
— И что же вы именно говорили?
Они подошли к башне и остановились у входа. Пита положил руку на оградку. Взглянул на Ильгет чуть свысока.
— Видишь ли, ты ведь у нас во всей этой ситуации выглядишь очень мило. Ты ни в чем не виновата. Я тебя вроде как обманул при венчании. Теперь ты вышла замуж. А мне запрещено заключать брак…
— Подожди, но у тебя же кто-то есть?
— Ну да, поэтому я не могу причащаться.
Ильгет покачала головой.
— А при чем тут отец Маркус? Тебе надо к епископу обращаться, если уж…
— Просто хотелось поговорить. Ты же сама так хорошо о нем отзывалась.
Ильгет отвернулась. Молчала. Все это нехорошо, понимала она, то, что происходит вот сейчас у меня внутри.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124
Потом она все же заснула крепко, а когда открыла глаза, солнце уже било в затемненную поверхность окна. Часы с круглым ярнийским циферблатом показывали полдень. Ощущая вину, Ильгет сползла с кровати. Нельзя же так…
Темным толчком плеснуло в сердце - Арли. Плохо. Все очень плохо. Да, это когда-нибудь пройдет, но сейчас с этим трудно смириться. Кажется, этого уже слишком много.
Надо в церковь, вот что, решила Ильгет. Помолиться, поставить там свечку хотя бы, ну и заказать службу заупокойную. Она сходила в душ, проверила состояние ребенка на диагностере - все было в порядке, надела платье и черную альву на голову и вышла из дома.
В храме, как всегда, было спокойно и светло. Ильгет уже не понимала, отчего так сходила с ума ночью. Скорее всего, нервы - беременность все-таки. Арли умерла мгновенно. Дай Бог каждому из нас такую смерть. Да, очень жаль. Да, она была очень молодой, двадцать два года, практически ребенок. Очень талантливой. Иост любил ее - как там он, Арнис ничего про него не пишет. У них могла бы сложиться семья.
Но уже не было отчаяния. Ильгет стояла на коленях, глядя на дрожащий огонек свечи, а за ним - лик Богородицы. Была просто потеря. Еще одна. Уже привычное почти чувство пустоты - вот была жизнь с Аурелиной, а теперь будет - без нее. И кажется, что именно она, именно этот человек был так важен для тебя, что именно без нее жизнь будет пустой. Но и горькое, и светлое понимание, что иначе - никак, что Арли не напрасно погибла, что на все воля Божья.
Ильгет почувствовала за спиной какое-то движение. Встала. Надо ведь еще поговорить с отцом Маркусом или еще кем-то другим… но лучше с отцом Маркусом. Насчет того, чтобы заказать службу. Кстати, соображала Ильгет, можно сейчас и исповедаться, в принципе, не помешает… Из сакристии уже выходил священник, мелькнула черная сутана, и еще кто-то шел рядом, какой-то человек. Придется подождать. Ильгет остановилась у статуи святого Квиринуса в правом приделе. Отец Маркус оживленно разговаривал о чем-то с… Ильгет замерла.
Вот это номер! Кто бы мог ожидать такого… Отец Маркус разговаривал с Питой.
Но кажется, он ходил в другую церковь… в храм святого Иоста. В центре города, небольшая такая церквушка. Очень, очень странно. Что ему понадобилось именно здесь? Пита и священник шли по направлению к Ильгет. Вот они остановились. Пожали друг другу руки, видимо, прощаясь. Пита повернул голову. Увидел Ильгет.
— Ара, - радушно поздоровался он. Ильгет кивнула.
— Ара.
— Ильгет, здравствуйте, рад вас видеть… - улыбнулся отец Маркус и кивнул Пите, - значит, договорились, да? Всего хорошего.
Они распрощались. Ильгет подошла к священнику.
О чем она хотела-то? А, да… Аурелина.
О чем, интересно, они говорили с Питой? Спрашивать об этом нельзя. Но очень, очень интересно.
— Надо бы отслужить, отец Маркус, - сказала она, - за упокой…
Глаза священника сузились и потемнели. Он взял Ильгет за руку.
— Кто?
— Аурелина Виис, - выговорила она.
Он кивнул.
— Завтра вечером, хорошо? В шесть вечера.
— Хорошо. Я поговорю с ее родней, может быть, они захотят прийти.
Ильгет знала, что родственники Аурелины не христиане, но в таких случаях все равно они могли посетить службу.
— Как вы, Ильгет? - участливо спросил отец Маркус, - как здоровье?
— Хорошо. Все нормально, - ответила Ильгет безжизненным голосом.
— Вам тяжело? - спросил священник. Ильгет взглянула на него и подумала "да", и тут же сообразила, что он имеет в виду. Ей тяжело из-за смерти подруги. Да, конечно… но сейчас она не поэтому чувствует себя такой убитой и несчастной. Стыдно сказать… Да, стыдно, нехорошо, она должна переживать из-за Арли, а переживает она - и даже сильнее, между прочим! - совсем из-за другого.
Но пусть он думает так!
Не хватало еще объясняться.
— Ничего, - сказала Ильгет, - уже нормально.
Она попрощалась со священником и пошла к выходу.
— Ильгет!
Отец Маркус напряженно смотрел на нее. Будто ждал чего-то. Но Ильгет молчала.
— Если у вас есть какие-то проблемы…
— Нет, - сказала она, - все нормально, спасибо.
Она надеялась, что Пита уже ушел. Но нет - он стоял у самого входа, преклонив колени на скамеечке. Углубился в молитву, опустив голову на сложенные лодочкой руки. Ильгет и сама иногда молилась так перед тем, как уйти, но сейчас ей что-то не захотелось. Она тихонько прошла мимо бывшего сожителя, но не тут-то было - он поднял голову.
— Ты домой, Иль?
— Да.
Он поднялся и пошел рядом с ней. Вышли из храма.
— Ты на скарте?
— Нет, у меня машина. В платье неудобно на скарте, - объяснила Ильгет.
— У меня тоже машина, там, на стоянке.
Они двинулись по дорожке к стоянке флаеров - характерной конструкции, высокой башне с растопыренными лапами-держателями.
Ильгет чувствовала себя неловко. С одной стороны, Пита держался очень вежливо, корректно, мило улыбался. Хотелось поддержать тон, как всегда. С другой… вспоминалась недавняя анонимка. И еще этот разговор с отцом Маркусом - он-то к чему?
— А что ты сюда стал ходить? - спросила Ильгет, - ты же ходил в другой храм.
— Да вот. Много слышал об этом. А что, разве нельзя?
— Нет, конечно, можно.
— Тебе это мешает? - ослепительно улыбаясь, спросил Пита.
Ильгет помолчала.
— Да, - сказала она наконец. Зачем врать? - Честно говоря, мешает. Я думаю, нам ни к чему ходить в один храм…
(Да и вообще - причащаться одному Телу… но это я изменить не могу. Да, Господи, я знаю, это ужасные, дурные мысли, но что мне сделать с ними теперь?)
— А что тебя, совесть мучает? - поинтересовался Пита. Ильгет вытаращила на него глаза.
— В каком смысле?
— Ну видимо, раз тебе неприятно меня видеть и даже находиться со мной в одном храме, значит, тебе передо мной стыдно? Разве не так?
— А чего я, по-твоему, должна стыдиться?
— Это уж тебе виднее.
Ильгет проглотила горький и острый комок.
— О чем ты говорил с отцом Маркусом?
— А это тебя касается?
— Нет. Просто интересно.
— Так, о жизни говорил, - сообщил Пита, - о тебе тоже, если хочешь знать. О нас.
— И что же вы именно говорили?
Они подошли к башне и остановились у входа. Пита положил руку на оградку. Взглянул на Ильгет чуть свысока.
— Видишь ли, ты ведь у нас во всей этой ситуации выглядишь очень мило. Ты ни в чем не виновата. Я тебя вроде как обманул при венчании. Теперь ты вышла замуж. А мне запрещено заключать брак…
— Подожди, но у тебя же кто-то есть?
— Ну да, поэтому я не могу причащаться.
Ильгет покачала головой.
— А при чем тут отец Маркус? Тебе надо к епископу обращаться, если уж…
— Просто хотелось поговорить. Ты же сама так хорошо о нем отзывалась.
Ильгет отвернулась. Молчала. Все это нехорошо, понимала она, то, что происходит вот сейчас у меня внутри.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124