— Чем же ты хочешь заняться вместо этого?
— Чувствовать…
— Может быть, я смогу помочь?
— Думаю, да. — Она запустила руку под рубашку и провела пальцами по его груди.
Он поймал ее взгляд и удерживал его, а его рука гладила ее шею.
— А теперь я могу тебя поцеловать?
— Не можешь больше ждать, правда?
— Боже, Глинис. Ты даже не представляешь насколько…
— Представляю, — прошептала она, опуская руку ниже, к его брюкам. Пальцами она почувствовала, как он напряжен. Она медленно передвигала ладонь.
Он закрыл глаза, затаил дыхание.
— Ради Бога! Перестань, или я за себя не ручаюсь.
— Угрозы, обещания, — пробормотала она.
Он наконец поцеловал ее нежно и страстно. Она прильнула к нему, их ноги переплелись. Она ощущала биение его сердца и собственное желание, растущее изнутри ее тела. Какой-то слабый внутренний голос говорил ей, что она хочет слишком много и сразу, что все может кончиться очередным разочарованием. Но тут Каррик потянулся к застежкам ее платья, и она забыла обо всем на свете. Его пальцы легко справлялись с задачей, дыхание становилось таким же частым, как ее собственное. Он покрыл поцелуями уголки ее рта, глаза, шею.
Все мысли отступили перед сумасшедшим потоком желания. Вдруг Каррик отстранился, пристально посмотрел на нее.
— Глинис, возврата не будет. Если не хочешь, скажи это прямо сейчас. — Он разомкнул объятия и положил руки ей на плечи.
Вместо ответа она стала снимать с него рубашку. Он протяжно вздохнул и замер. Потом простонал, сорвал с нее платье и стал покрывать ее тело поцелуями.
— Это нечестно, — прошептал Каррик, — на тебе еще осталась сорочка.
— Подожди секунду, — проговорила Глинис. — Сейчас я ее сниму.
— Любовь моя, я сам могу тебя раздеть, не лишай меня этого удовольствия. Ведь я собираюсь заняться с тобой любовью, Глинис Малдун!
Она улыбнулась, глаза ее сияли, Каррик понял, что погиб. Он полюбил ее!
Заметив, что Каррик в смятении, Глинис прильнула к нему.
— Люби меня, Каррик, сделай так, чтобы я запомнила этот день навсегда.
— Навсегда, — повторил он, нависая над ней, и прижался губами к ее губам.
Его ласки сводили ее с ума. Он приподнялся, и она всем телом подалась ему навстречу, испытывая ни с чем не сравнимое блаженство. Весь мир исчез.
Оба замерли в ожидании сладостного мига. И он наступил, этот миг. Какая-то сила подхватила их, унесла в заоблачные выси и тут же опустила на землю. Они лежали усталые и умиротворенные в объятиях друг друга, когда услышали стук в дверь.
Каррик замер и чертыхнулся. Его голос вернул ее к реальности. Волшебство исчезло.
— Каррик, — донесся из-за двери голос Роберта.
— Не обращай внимания, он уйдет, — прошептал Каррик в гневе.
— Твои родители приехали, — сообщил Роберт.
Каррик вздохнул и вытянулся рядом с Глинис, глядя в потолок. Глинис захотелось приласкать его, сказать, что ничто не потеряно, но Роберт не уходил.
— Ты меня слышишь, Каррик?
Каррик приподнялся на локтях и крикнул:
— Да, черт возьми. А теперь убирайся.
Роберт наконец ушел.
— Надену что-нибудь, — сказала Глинис, слезая с постели за платьем, которое лежало на ковре.
— Глинис… — Каррик обхватил ее руками и потянул назад в постель. Господи, он такой сильный, такой горячий!
Он может снова унести ее в тот мир, где нет никого, кроме них двоих.
— Бабушка, дедушка! — раздался детский голосок.
— Видимо, Рейчел стало лучше, — проговорила Глинис.
— Не уходи, — прошептал Каррик ей на ухо. — Нам не обязательно показываться внизу сейчас. Дети займут их, и какое-то время о нас и не вспомнят.
— Нет, Каррик. Мне и так предстоит нелегкое знакомство. Не стоит осложнять ситуацию.
Он внимательно посмотрел на нее, коснулся ее губ и отстранился.
— Ни одной женщине я бы не позволил уйти от меня в такой момент. Ты не представляешь, как много ты для меня значишь.
— Я вернусь, — с улыбкой ответила Глинис. Он тоже улыбнулся и прижал палец к ее губам.
— Ты уж постарайся, Глинис. Не то я сам найду тебя.
— Это, может быть, даже интереснее.
— Не сомневайся, — ответил он многообещающе. Он стоял, прислонившись к двери и глядя ей вслед.
Она завернулась в платье, как в шаль, но ее тело все еще стояло у него перед глазами. Дойдя до своей комнаты, она оглянулась на него.
— Еще не поздно вернуться, Глинис, — произнес он мягко.
— Надень что-нибудь, — рассмеялась она, зашла в комнату, но тут же снова выглянула. — Не жди меня. Встретимся внизу.
— А как я тебя узнаю? — поддразнил он ее в ответ.
Она шаловливо оглядела коридор и вышла из двери, прекрасная и абсолютно нагая. Он стоял, прислонившись к косяку, как пригвожденный, руки скрещены на груди, одно колено полусогнуто. Но то, что было у него между ногами, среагировало моментально.
С невинной улыбкой она встала в соблазнительную позу, показав ему совершенный изгиб своего бедра, и сказала:
— Представь себе это в розовом шелке.
— Если ты не прекратишь, на тебе будут только простыни. На моей кровати.
Она состроила гримаску, подмигнула ему и помахала рукой:
— Пока.
Он ждал, пока не щелкнул замок ее двери. Потом осторожно закрыл свою дверь и пошел к умывальнику. Холодная вода остудила его руки, но этого было недостаточно, пришлось опрокинуть на себя целое ведро.
Глава 20
Глинис приостановилась на верху лестницы, почувствовав, как вспотели ладони. Ей хотелось немедленно спуститься, броситься в объятия старшей из стоявших внизу женщин и умолять отправить ее домой при первой же возможности. И вовсе не чувство достоинства удерживало ее от этого шага, а любовь к Каррику и надежда на их совместное будущее.
Она видела его через пролет лестницы. Он стоял около стола с напитками в своей обычной позе, каким она видела его в последний раз. Только сейчас он был одет. И очевидно, облил себя водой после того, как они расстались — его волосы были еще влажными и курчавились вокруг воротника.
Одному Богу известно, когда им снова удастся остаться наедине. Возможно, не раньше Рождества. Чертов Роберт с его чувством долга. И чертовы родители Каррика, приехавшие так не вовремя.
Пока Глинис раздумывала о том, как ей появиться внизу, высокая, уверенная в себе женщина пересекла гостиную и подошла к столу с напитками. Она подняла голову, и глаза Глинис встретились с ее голубыми глазами. Улыбнувшись одними уголками губ, женщина отвернулась. Глинис простонала. Женщина, очевидно, была матерью Каррика и заметила любовницу своего сына, растерянно стоящую на лестнице.
Леди Аланна что-то сказала своему сыну, потому что тот вдруг поставил свой бокал и направился к Глинис. В ее глазах он прочел мольбу о помощи. Больше всего на свете ей хотелось убежать.
— Ты выглядишь великолепно, — сказал он, поднеся ее руку к губам, и прошептал:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67