Конечно, этот человек был арестован. К своему удивлению, американцы узнали в главном информаторе японской разведки «любителя восточных языков» «профессора» Крамма.
Вся семья шпионов была отправлена туда, куда всегда попадали лучшие шпионы, если не считать непобедимых, не пробиваемых пулями джеймсов бондов, - на скамью подсудимых. Капитан Крамм был приговорен к смертной казни, которая позже была заменена пожизненным заключением. Роза, пустив в ход очарование молодости, вероятно, произвела на трибунал неизгладимое впечатление, получив лишь двадцать лет. Но свой срок до конца она не отбыла. Говорят, сегодня ее можно встретить в одной из популярных пивных Мюнхена. Годы ушли, красота поблекла. Теперь она занимается раздачей любимого баварского напитка. Но экс-шпионка Роза Крамм недовольна ни своим нынешним положением, ни своими доходами. По слухам, она обратилась к федеральному правительству с требованием предоставить ей пенсию, а также вознаграждение за безупречную службу нацистской Германии сначала в постели министра, а затем в Гонолулу - уже тогдашним японским союзникам третьего рейха.
Чем закончилось дело Розы Крамм, я не знаю. Буду в Мюнхене, попробую ее разыскать. Не сомневаюсь, она расскажет много интересного.
НА БОРТУ «ЭДВЕНЧЕРА»
Я отправился в знаменитый Пёрл-Харбор. На этот раз для посещения крупнейшей военно-морской базы Тихого океана я отказался от услуг американского экскурсионного судна и, заплатив двенадцать долларов, поднялся на палубу элегантного, не слишком быстроходного «Эдвенчера».
Судно отошло от причала у бульвара Ала Моана, в восточной части Гонолулу. Не торопясь, оно обогнуло город и вошло в воды Жемчужной гавани. Владельцам «Эдвенчера», получающим приличные деньги, приходится веселить пассажиров в баре. После пяти порций джина Пёрл-Харбор кажется весенним яблоневым садом. Для непьющих включают длинную магнитофонную запись детального рассказа о предыстории и нападении на гавайскую базу.
Так как я ехал туда не для того, чтобы снова увидеть корабли-гиганты, а глубже познакомиться с историей и поклониться праху погибших, я с интересом слушал рассказ о событиях, начавшихся 7 декабря 1941 года здесь, в Жемчужной гавани, где раньше обитали только жемчужницы да акульи боги гавайских жрецов. Большинству путешественников моя заинтересованность казалась непонятной. Среди пассажиров судна были представители только двух стран, главных участниц трагедии в Пёрл-Харборе, - американцы и японцы.
Из рассказа магнитофонного гида меня больше всего удивило то, что Пёрл-Харбор вполне мог дать отпор японцам: перед бомбардировкой пришло несколько сообщений о готовящемся нападении на Гавайи. Одними из первых послали достоверное предупреждение дешифровальщики вражеских кодов. Никогда не державшие в руках оружия, они в силу своих способностей и высокой квалификации могли повлиять на ход событий в большей мере, чем несколько дивизий и десятки военных кораблей. Своим гражданским видом они невыгодно отличались от подтянутых офицеров американской армии. Среди них были математики, лингвисты и другие чуждые, с точки зрения профессиональных военных, армии люди.
Однако, когда над их родиной нависла непосредственная военная угроза, их призвали на действительную службу и составили группы по изучению кодов и дешифровке секретных сообщений армий иностранных государств. Больше всего пришлось поработать над так называемым «пурпурным» японским кодом, по тем временам одним из наиболее сложных в мире. И все-таки к середине 1940 года американские контрразведчики справились с ним. Более того, старший лейтенант Фридмэн и капитан Крэмер сконструировали одну из первых математических машин, предшественницу сегодняшних ЭВМ, о помощью которой механизировался, то есть существенно ускорялся, процесс дешифровки. Благодаря тому что Фридмэну, Крэмеру и другим удалось разгадать «пурпурный» код, разведчики уже с середины 1940 года читали тщательно зашифрованные, строго секретные инструкции из Токио раньше, чем прочитывал их японский посол в Вашингтоне.
6 декабря (за сутки до вероломного нападения на Гавайи) Фридмэн и Крэмер приняли и расшифровали длинное, состоящее из четырнадцати частей сообщение токийского правительства своему послу в Вашингтоне. Это была нота, предназначенная для вручения правительству США. Тринадцать пунктов ноты были посланы заранее, четырнадцатый, заключительный, как говорилось в инструкции, должен быть сообщен посольству на следующий день. В этом последнем пункте, дошедшем до Вашингтона в четыре часа утра (то есть еще задолго до нападения на Перл-Харбор), говорилось, что японское правительство вынуждено сообщить американскому правительству: в связи с американской позицией невозможны какие-либо уступки, и японское правительство не несет более ответственности за дальнейшее развитие событий. Не нужно было быть семи пядей во лбу, чтобы понять: Токио с присущей Востоку деликатностью сообщает Соединенным Штатам об объявлении войны.
Расшифровав последний пункт, Крэмер побледнел. Он сразу понял, что через несколько часов где-то будут падать бомбы и умирать люди - солдаты армии, в которой он служил сам. Бросив свои текущие дела, Крэмер, несмотря на низкий чин, начал искать самого начальника штаба американского военно-морского флота адмирала Старка. Найти адмирала не удалось. Тогда он стал разыскивать начальника генерального штаба американской армии генерала Маршалла. Но и его не оказалось на месте, в это время он как раз объезжал коней в одном из вашингтонских парков. Обойдя пустые кабинеты, Крэмер вернулся в свое бюро и вновь погрузился в текст токийской инструкции, а предназначенной послу Номуре. Дойдя до предпоследней, тринадцатой части, он понял, что посольство должно было вручить полный текст ноты государственному департаменту 7 декабря, примерно в тринадцать часов по вашингтонскому времени.
Крэмер высчитал, который час будет в этот момент на Гавайях. Оказалось - половина восьмого утра. Воскресное утро! Солдаты будут отсыпаться после бурно проведенной ночи, самые набожные из них пойдут в церковь. Так что, если завтра японцы в это время нападут на Гавайи, оказать сопротивление будет некому. Крэмер не раздумывал больше ни минуты. Он сел в автомобиль и снова отправился к адмиралу Старку, которому тогда подчинялась база в Пёрл-Харборе и весь американский флот на Гавайях. Адмирал не принял человека, принесшего столь важное известие. Лишь после томительного ожидания Крэмера впустили в штабную канцелярию. Поданная им шифровка ничуть не смутила адмирала. Сначала он вообще отказался послать своим морякам какое-либо предупреждение и лишь позже согласился позвонить в Гонолулу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61
Вся семья шпионов была отправлена туда, куда всегда попадали лучшие шпионы, если не считать непобедимых, не пробиваемых пулями джеймсов бондов, - на скамью подсудимых. Капитан Крамм был приговорен к смертной казни, которая позже была заменена пожизненным заключением. Роза, пустив в ход очарование молодости, вероятно, произвела на трибунал неизгладимое впечатление, получив лишь двадцать лет. Но свой срок до конца она не отбыла. Говорят, сегодня ее можно встретить в одной из популярных пивных Мюнхена. Годы ушли, красота поблекла. Теперь она занимается раздачей любимого баварского напитка. Но экс-шпионка Роза Крамм недовольна ни своим нынешним положением, ни своими доходами. По слухам, она обратилась к федеральному правительству с требованием предоставить ей пенсию, а также вознаграждение за безупречную службу нацистской Германии сначала в постели министра, а затем в Гонолулу - уже тогдашним японским союзникам третьего рейха.
Чем закончилось дело Розы Крамм, я не знаю. Буду в Мюнхене, попробую ее разыскать. Не сомневаюсь, она расскажет много интересного.
НА БОРТУ «ЭДВЕНЧЕРА»
Я отправился в знаменитый Пёрл-Харбор. На этот раз для посещения крупнейшей военно-морской базы Тихого океана я отказался от услуг американского экскурсионного судна и, заплатив двенадцать долларов, поднялся на палубу элегантного, не слишком быстроходного «Эдвенчера».
Судно отошло от причала у бульвара Ала Моана, в восточной части Гонолулу. Не торопясь, оно обогнуло город и вошло в воды Жемчужной гавани. Владельцам «Эдвенчера», получающим приличные деньги, приходится веселить пассажиров в баре. После пяти порций джина Пёрл-Харбор кажется весенним яблоневым садом. Для непьющих включают длинную магнитофонную запись детального рассказа о предыстории и нападении на гавайскую базу.
Так как я ехал туда не для того, чтобы снова увидеть корабли-гиганты, а глубже познакомиться с историей и поклониться праху погибших, я с интересом слушал рассказ о событиях, начавшихся 7 декабря 1941 года здесь, в Жемчужной гавани, где раньше обитали только жемчужницы да акульи боги гавайских жрецов. Большинству путешественников моя заинтересованность казалась непонятной. Среди пассажиров судна были представители только двух стран, главных участниц трагедии в Пёрл-Харборе, - американцы и японцы.
Из рассказа магнитофонного гида меня больше всего удивило то, что Пёрл-Харбор вполне мог дать отпор японцам: перед бомбардировкой пришло несколько сообщений о готовящемся нападении на Гавайи. Одними из первых послали достоверное предупреждение дешифровальщики вражеских кодов. Никогда не державшие в руках оружия, они в силу своих способностей и высокой квалификации могли повлиять на ход событий в большей мере, чем несколько дивизий и десятки военных кораблей. Своим гражданским видом они невыгодно отличались от подтянутых офицеров американской армии. Среди них были математики, лингвисты и другие чуждые, с точки зрения профессиональных военных, армии люди.
Однако, когда над их родиной нависла непосредственная военная угроза, их призвали на действительную службу и составили группы по изучению кодов и дешифровке секретных сообщений армий иностранных государств. Больше всего пришлось поработать над так называемым «пурпурным» японским кодом, по тем временам одним из наиболее сложных в мире. И все-таки к середине 1940 года американские контрразведчики справились с ним. Более того, старший лейтенант Фридмэн и капитан Крэмер сконструировали одну из первых математических машин, предшественницу сегодняшних ЭВМ, о помощью которой механизировался, то есть существенно ускорялся, процесс дешифровки. Благодаря тому что Фридмэну, Крэмеру и другим удалось разгадать «пурпурный» код, разведчики уже с середины 1940 года читали тщательно зашифрованные, строго секретные инструкции из Токио раньше, чем прочитывал их японский посол в Вашингтоне.
6 декабря (за сутки до вероломного нападения на Гавайи) Фридмэн и Крэмер приняли и расшифровали длинное, состоящее из четырнадцати частей сообщение токийского правительства своему послу в Вашингтоне. Это была нота, предназначенная для вручения правительству США. Тринадцать пунктов ноты были посланы заранее, четырнадцатый, заключительный, как говорилось в инструкции, должен быть сообщен посольству на следующий день. В этом последнем пункте, дошедшем до Вашингтона в четыре часа утра (то есть еще задолго до нападения на Перл-Харбор), говорилось, что японское правительство вынуждено сообщить американскому правительству: в связи с американской позицией невозможны какие-либо уступки, и японское правительство не несет более ответственности за дальнейшее развитие событий. Не нужно было быть семи пядей во лбу, чтобы понять: Токио с присущей Востоку деликатностью сообщает Соединенным Штатам об объявлении войны.
Расшифровав последний пункт, Крэмер побледнел. Он сразу понял, что через несколько часов где-то будут падать бомбы и умирать люди - солдаты армии, в которой он служил сам. Бросив свои текущие дела, Крэмер, несмотря на низкий чин, начал искать самого начальника штаба американского военно-морского флота адмирала Старка. Найти адмирала не удалось. Тогда он стал разыскивать начальника генерального штаба американской армии генерала Маршалла. Но и его не оказалось на месте, в это время он как раз объезжал коней в одном из вашингтонских парков. Обойдя пустые кабинеты, Крэмер вернулся в свое бюро и вновь погрузился в текст токийской инструкции, а предназначенной послу Номуре. Дойдя до предпоследней, тринадцатой части, он понял, что посольство должно было вручить полный текст ноты государственному департаменту 7 декабря, примерно в тринадцать часов по вашингтонскому времени.
Крэмер высчитал, который час будет в этот момент на Гавайях. Оказалось - половина восьмого утра. Воскресное утро! Солдаты будут отсыпаться после бурно проведенной ночи, самые набожные из них пойдут в церковь. Так что, если завтра японцы в это время нападут на Гавайи, оказать сопротивление будет некому. Крэмер не раздумывал больше ни минуты. Он сел в автомобиль и снова отправился к адмиралу Старку, которому тогда подчинялась база в Пёрл-Харборе и весь американский флот на Гавайях. Адмирал не принял человека, принесшего столь важное известие. Лишь после томительного ожидания Крэмера впустили в штабную канцелярию. Поданная им шифровка ничуть не смутила адмирала. Сначала он вообще отказался послать своим морякам какое-либо предупреждение и лишь позже согласился позвонить в Гонолулу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61