У нас есть эти чертовы антитела.
Снова никакой реакции. Наверное, она пытается как-то осознать эту информацию.
– Все, кроме нас, мертвы. Остались только ты, я и ребята из нашего класса. Гедехтнис создал нас от отчаяния. Перед самой своей смертью. Предполагается, что мы изучим Черную напасть, уничтожим ее или найдем против нее вакцину, а потом вернем к жизни человечество.
– Клонируем, – буркнула она.
– Верно, клонируем. Понимаешь, почему они заставляли нас учить науки, создали подготовительную медицинскую школу в ГВР, эту жуткую дыру? Мы учились на врачей, потому что так нужно было им. И все наше многолетнее существование в этой дерьмовой ГВР было попыткой заставить нас почувствовать…
– Почувствовать себя людьми?
– Нормальными, хотел я сказать, но ты, пожалуй, права, людьми. Точно рассчитанная попытка сделать нас такими. Не знаю, сработала ли их система в моем случае, но, как бы там ни было, мы здесь, разбросаны по разным капсулам, по двое в каждой. Все подключены к автоматизированной системе, которая поддерживает в наших телах жизнь.
– Питательные, – сказала она.
Попробую объяснить, что она имела в виду.
Большинство людей мечтают, но на этом все: помечтали и забыли. Когда Фантазии что-то видится, она не понимает этого. Она принимает видения за чистую монету. Если действительность не согласуется с ее галлюцинациями, она может просто свести вас с ума. Когда она принимает лекарства, у вас есть шанс ее убедить, если нет, лучше к ней не приближаться.
Она верила в две равноценные, но взаимоисключающие силы, в две изначальные энергии, которые заставляют этот мир вертеться. Эти силы запустили Биг-Бен, они зародили жизнь на планете Земля. Они наблюдали за своими творениями сверху и боролись за души каждого мужчины, каждой женщины, каждого ребенка. Близнецы-противоположности, беспощадные соперники, эти существа слились в смертельной схватке. Некоторые называют их Светом и Тьмой, Материей и Антиматерией, Порядком и Хаосом, даже Добром и Злом. Но Фантазия считала, что это неподходящие имена для первозданных сил.
Питательный и Вкусный.
Питательный защищает и кормит, создавая обширные всепланетные иерархии со стабильными взаимодействиями и строгими законами. Вкусный искажает эти иерархии для ее личных целей.
Прозрение Ионы – Питательный. А братья Маркс – Вкусный. Судилище над салемскими ведьмами – и то и другое вместе.
При таком подходе наше существование, наверное, сильно отдавало Питательностью – или правильно сказать, Питательным? – потому что Гедехтнис был лишь куклой в руках космических сил. Хотя не исключено, она имела в виду, что машины, которые поддерживают в нас жизнь, на самом деле питательные. Они снабжают нас питательными веществами. В конечном итоге даже больше, чем просто питательными веществами. В случае с Фантазией машины подкачивали нейролептики всякий раз, когда показания свидетельствовали о расстройстве химического баланса мозга,
«Не слишком ли, черт бы ее побрал, не слишком ли большая власть у этих виртуальных докторов», – подумал я. Хорошо, что Маэстро не вливал в мои вены никаких опасных химикатов. Нет, поддержанием нашей жизнедеятельности занималась специальная программа Вита, а Пейс осуществлял надзор над ней, исправлял поломки. Слава Спасителю, Пейс присматривал за мной, иначе тот, кто меня поджарил, мог бы еще и отравить.
– И что это значит? – спросила Фантазия. Что она хочет спросить?
– Что это значит для нас? – пояснила она.
«Это значит, что мы свободны», – подумал я, но вслух не произнес.
– Фантазия, до сих пор наша жизнь была виртуальной. Наш внешний вид, голос, люди, которых мы знали или думали, что знаем, – все запрограммировано. Шаблоны персонажей. А в настоящей жизни все по-другому, понимаешь? Где мои оранжевые волосы? – усмехнулся я.
– И чему ты улыбаешься, Смайлик? Что в этом смешного?
– Ничего, – признался я.
– Ничего? Вот именно! Ничего смешного в этом нет!
Я начал неуклюже извиняться, сказал, что сожалею, что смеялся.
– Ни о чем ты не сожалеешь, гнусный развратник, – возмутилась она и наговорила еще много чего.
– Успокойся, – остановил я ее.
Она не смогла. Она обвиняла меня во всех грехах. Заявила, что я и не питательный, и не вкусный, но нечто третье, нечто более мрачное, пришедшее из космоса. Я не знал, что говорить. Сел и позволил ей излить весь свой гнев на мою голову. Выбора у меня не было. Когда она все высказала, я скрестил руки на груди и поинтересовался, не закончила ли она.
Она разбила мне нос. Хороший удар. Я был удивлен, насколько красной была моя кровь в реальной жизни. Куда более насыщенный и живой цвет. Может, нам генетически изменили гемоглобин? Или просто вне ГВР краски ярче? Я решил, что и то и другое.
Нос болел. Мне еще ни разу не разбивали нос. Больно, но боль была мне приятна, потому что она была настоящей. Настоящей и моей.
Я оставил ее в покое.
* * *
Кто-то сказал, что смерть – наивысшая реальность. Все умрут.
Что сейчас делают бушмены в Калахари? Ничего. А сепаратисты в Квебеке? Тоже ничего. Я думаю, впервые на планете Земля всех до единого людей объединила одна цель, они ничего не делают, они кормят падальщиков. То есть сейчас они – Питательные. Миллиарды китайцев подкармливали ромашек. Миллиарды, но можно было сказать, сотни или тысячи. Не поддается счету. Нет числа погибшим. Святые и социопаты, человеконенавистники и гуманисты. Все погибли. Никого нет.
Земля опустела.
Как говорят, смерть – великий уравнитель.
Мертвы иудаисты и христиане, мусульмане и буддисты, индусы и атеисты. Никто не выжил. Умер папа римский, умер Ницше, доктор Эллисон тоже умер. Все они лежат в ящиках. Тут мне пришло в голову, что я тоже побывал в ящике, но ящик этот даже не был реален.
Итак…
Можно было бы назвать это концом света, но ведь свет по-прежнему существовал, правда, в нем не было людей.
Можно было бы назвать это концом цивилизации, хотя цивилизация все еще существовала в ГВР.
Это был конец моих иллюзий, и меня это чертовски радовало.
Они врали мне с самого первого дня, и где-то в глубине моего параноидного сердца я всегда это чувствовал. Я не смог бы проверить это, не мог дотронуться рукой, но я знал – что-то не сходится. Меня преследовали мысли о жизни после смерти. Интересно, почему? Да потому что моя жизнь выглядела неправдоподобной.
Я был прав!
И чем больше я вспоминал ту жизнь, тем больше изъянов в ней находил. Мои родители были такими же ограниченными персонажами, как Дарвин. В них не было необходимости, по крайней мере большую часть времени они не были мне нужны. В целом они были неплохими для пары программ, были даже по-своему хороши. Правда, линию их поведения недоработали, они без колебаний подталкивали меня в Гедехтнис.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63
Снова никакой реакции. Наверное, она пытается как-то осознать эту информацию.
– Все, кроме нас, мертвы. Остались только ты, я и ребята из нашего класса. Гедехтнис создал нас от отчаяния. Перед самой своей смертью. Предполагается, что мы изучим Черную напасть, уничтожим ее или найдем против нее вакцину, а потом вернем к жизни человечество.
– Клонируем, – буркнула она.
– Верно, клонируем. Понимаешь, почему они заставляли нас учить науки, создали подготовительную медицинскую школу в ГВР, эту жуткую дыру? Мы учились на врачей, потому что так нужно было им. И все наше многолетнее существование в этой дерьмовой ГВР было попыткой заставить нас почувствовать…
– Почувствовать себя людьми?
– Нормальными, хотел я сказать, но ты, пожалуй, права, людьми. Точно рассчитанная попытка сделать нас такими. Не знаю, сработала ли их система в моем случае, но, как бы там ни было, мы здесь, разбросаны по разным капсулам, по двое в каждой. Все подключены к автоматизированной системе, которая поддерживает в наших телах жизнь.
– Питательные, – сказала она.
Попробую объяснить, что она имела в виду.
Большинство людей мечтают, но на этом все: помечтали и забыли. Когда Фантазии что-то видится, она не понимает этого. Она принимает видения за чистую монету. Если действительность не согласуется с ее галлюцинациями, она может просто свести вас с ума. Когда она принимает лекарства, у вас есть шанс ее убедить, если нет, лучше к ней не приближаться.
Она верила в две равноценные, но взаимоисключающие силы, в две изначальные энергии, которые заставляют этот мир вертеться. Эти силы запустили Биг-Бен, они зародили жизнь на планете Земля. Они наблюдали за своими творениями сверху и боролись за души каждого мужчины, каждой женщины, каждого ребенка. Близнецы-противоположности, беспощадные соперники, эти существа слились в смертельной схватке. Некоторые называют их Светом и Тьмой, Материей и Антиматерией, Порядком и Хаосом, даже Добром и Злом. Но Фантазия считала, что это неподходящие имена для первозданных сил.
Питательный и Вкусный.
Питательный защищает и кормит, создавая обширные всепланетные иерархии со стабильными взаимодействиями и строгими законами. Вкусный искажает эти иерархии для ее личных целей.
Прозрение Ионы – Питательный. А братья Маркс – Вкусный. Судилище над салемскими ведьмами – и то и другое вместе.
При таком подходе наше существование, наверное, сильно отдавало Питательностью – или правильно сказать, Питательным? – потому что Гедехтнис был лишь куклой в руках космических сил. Хотя не исключено, она имела в виду, что машины, которые поддерживают в нас жизнь, на самом деле питательные. Они снабжают нас питательными веществами. В конечном итоге даже больше, чем просто питательными веществами. В случае с Фантазией машины подкачивали нейролептики всякий раз, когда показания свидетельствовали о расстройстве химического баланса мозга,
«Не слишком ли, черт бы ее побрал, не слишком ли большая власть у этих виртуальных докторов», – подумал я. Хорошо, что Маэстро не вливал в мои вены никаких опасных химикатов. Нет, поддержанием нашей жизнедеятельности занималась специальная программа Вита, а Пейс осуществлял надзор над ней, исправлял поломки. Слава Спасителю, Пейс присматривал за мной, иначе тот, кто меня поджарил, мог бы еще и отравить.
– И что это значит? – спросила Фантазия. Что она хочет спросить?
– Что это значит для нас? – пояснила она.
«Это значит, что мы свободны», – подумал я, но вслух не произнес.
– Фантазия, до сих пор наша жизнь была виртуальной. Наш внешний вид, голос, люди, которых мы знали или думали, что знаем, – все запрограммировано. Шаблоны персонажей. А в настоящей жизни все по-другому, понимаешь? Где мои оранжевые волосы? – усмехнулся я.
– И чему ты улыбаешься, Смайлик? Что в этом смешного?
– Ничего, – признался я.
– Ничего? Вот именно! Ничего смешного в этом нет!
Я начал неуклюже извиняться, сказал, что сожалею, что смеялся.
– Ни о чем ты не сожалеешь, гнусный развратник, – возмутилась она и наговорила еще много чего.
– Успокойся, – остановил я ее.
Она не смогла. Она обвиняла меня во всех грехах. Заявила, что я и не питательный, и не вкусный, но нечто третье, нечто более мрачное, пришедшее из космоса. Я не знал, что говорить. Сел и позволил ей излить весь свой гнев на мою голову. Выбора у меня не было. Когда она все высказала, я скрестил руки на груди и поинтересовался, не закончила ли она.
Она разбила мне нос. Хороший удар. Я был удивлен, насколько красной была моя кровь в реальной жизни. Куда более насыщенный и живой цвет. Может, нам генетически изменили гемоглобин? Или просто вне ГВР краски ярче? Я решил, что и то и другое.
Нос болел. Мне еще ни разу не разбивали нос. Больно, но боль была мне приятна, потому что она была настоящей. Настоящей и моей.
Я оставил ее в покое.
* * *
Кто-то сказал, что смерть – наивысшая реальность. Все умрут.
Что сейчас делают бушмены в Калахари? Ничего. А сепаратисты в Квебеке? Тоже ничего. Я думаю, впервые на планете Земля всех до единого людей объединила одна цель, они ничего не делают, они кормят падальщиков. То есть сейчас они – Питательные. Миллиарды китайцев подкармливали ромашек. Миллиарды, но можно было сказать, сотни или тысячи. Не поддается счету. Нет числа погибшим. Святые и социопаты, человеконенавистники и гуманисты. Все погибли. Никого нет.
Земля опустела.
Как говорят, смерть – великий уравнитель.
Мертвы иудаисты и христиане, мусульмане и буддисты, индусы и атеисты. Никто не выжил. Умер папа римский, умер Ницше, доктор Эллисон тоже умер. Все они лежат в ящиках. Тут мне пришло в голову, что я тоже побывал в ящике, но ящик этот даже не был реален.
Итак…
Можно было бы назвать это концом света, но ведь свет по-прежнему существовал, правда, в нем не было людей.
Можно было бы назвать это концом цивилизации, хотя цивилизация все еще существовала в ГВР.
Это был конец моих иллюзий, и меня это чертовски радовало.
Они врали мне с самого первого дня, и где-то в глубине моего параноидного сердца я всегда это чувствовал. Я не смог бы проверить это, не мог дотронуться рукой, но я знал – что-то не сходится. Меня преследовали мысли о жизни после смерти. Интересно, почему? Да потому что моя жизнь выглядела неправдоподобной.
Я был прав!
И чем больше я вспоминал ту жизнь, тем больше изъянов в ней находил. Мои родители были такими же ограниченными персонажами, как Дарвин. В них не было необходимости, по крайней мере большую часть времени они не были мне нужны. В целом они были неплохими для пары программ, были даже по-своему хороши. Правда, линию их поведения недоработали, они без колебаний подталкивали меня в Гедехтнис.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63