Пришлось постоять в очереди в гардероб, но до поезда у меня оставалось еще два часа, так что можно было не торопиться. Я взяла свой плащ и не спеша вышла из театра.
На улице все еще светило солнце, но тени под деревьями стали глубже. Медленно прогулявшись по парку, я села на пустую скамейку напротив фонтана, который сверкал и пел в солнечных лучах. Мыслями я снова перенеслась в зрительный зал. Неважно, кто прислал мне билет, – главное, что он желал мне добра. А большего мне и не нужно было знать.
Состояние тихой радости охватило меня. Давно у меня на душе не было так легко. Как это могло быть? Ведь пьеса закончилась ужасно! Как я могла сидеть и чувствовать себя счастливой, насмотревшись на страдания других людей? Разве я не должна была плакать? Но вместо этого я чувствовала признательность. Я была благодарна Шиллеру, его Амалии и Карлу, с которыми прожила эти два часа. И актерам, которые отдали им свои голоса и сердца, свою плоть и кровь.
Я подняла лицо к солнцу и задремала. Кроны деревьев тихо шумели. Налетел ветерок и брызнул мне на лоб каплями из фонтана. Открыв глаза, я увидела, что рядом на скамейке кто-то есть. Мы посмотрели друг на друга, а через мгновение бросились друг другу в объятия.
– Каролина! Это правда ты?
– Ну конечно я. Кто же еще?
– Значит, это ты прислала билет?
Она улыбнулась своей самой лучезарной улыбкой и посмотрела на меня удивленно.
– А разве ты этого не поняла?
– Но почему ты не села рядом со мной в театре?
Каролина захлопала в ладоши и запрыгала от удовольствия.
– Ты что, в самом деле ничего не заметила?
– Нет, а что?
Она смотрела на меня во все глаза.
– Я же была на сцене!
Я ничего не поняла.
– Что ты сказала? Где?
– На сцене… Где и должна была быть…
– Шутишь… Тогда бы я тебя увидела!
– А ты и видела. Весь зал видел.
Она поднялась, отвела одну руку в сторону и вдруг, словно по волшебству, вся преобразилась. Потом немного прошлась передо мной, остановилась и сказала с изящным поклоном:
– Карл Моор, к вашим услугами
Я остолбенело смотрела на нее. Как я могла этого не заметить? Улыбаясь, она наблюдала, какой эффект произвели ее слова. Но через секунду она снова села на скамейку и была прежней Каролиной. То есть одета она была в мужской костюм, но к этому-то я уже привыкла.
– Какая же ты недогадливая, Берта! Я ведь для тебя играла! Ты для меня – самая лучшая публика.
Ты заставила меня превзойти самое себя. Ты мой ангел-хранитель! Мой единственный друг!
Мы обнялись. Кажется, я никогда не понимала Каролину так хорошо, как сейчас. Она была переодетой, но именно сейчас – настоящей. Мы пристально посмотрели друг другу в глаза.
– Я по тебе так скучала!..
– А я по тебе.
Вдруг поблизости послышался голос:
– Так-так, значит, это твоя маленькая невеста, Карл?
Перед нами стояла очень элегантная женщина. Я ее раньше никогда не видела, но «Карл», очевидно, был ей знаком. Она улыбалась, но в ее улыбке было что-то неприятное и липкое. Каролина холодно ответила:
– Нет, это моя сестра.
– Вот как? Очень мило!
Было заметно, что женщина не поверила Каролине. Она приподняла бровь, кивнула и удалилась. Каролина проводила ее неприязненным взглядом.
– Это жена Оскара Вилландера, директора труппы. Змея подколодная!
Она взяла мои конфирмационные часы, висевшие на цепочке, взглянула на время и спросила, когда мой поезд. Но торопиться было некуда. У нас был еще целый час. Она протянула мне руку и смущенно сказала:
– Ты простишь меня за то, что я перестала писать? Я просто не могла… Мне нужно было уйти от всего, чтобы…
– Чтобы что?
– … чтобы целиком отдаться этому…
Она резко взмахнула рукой.
– Всему этому… Моей новой жизни! Не знаю, понимаешь ли ты меня…
– Что понимаю?
– То, что со мной произошло.
– Может, расскажешь?
– Да, конечно, но не знаю, с чего начать.
– Как ты оказалась среди этих людей?
Наверное, это прозвучало пренебрежительно, поскольку она отняла свою руку и посмотрела на меня с укором.
– Это очень хорошие люди, Берта. Кроме жены директора, конечно, но она не актриса.
– Прости, я не имела в виду ничего плохого… Рассказывай! С самого начала!
– С какого начала? – Она засмеялась. – Начал много. И финалов тоже.
– Как получилось, что ты ушла из замка? Она помолчала, а потом раздраженно бросила:
– Ты ведь знаешь, что меня вынудили уйти.
– Да, но ведь ты собиралась жить у Вещей Сигрид!
На это она не ответила.
– И потом, ты всегда говорила, что замок для тебя как дом родной и что ты никогда его не покинешь.
Каролина продолжала молчать.
– Ты ушла, потому что Сигрид догадалась, что ты девушка?
Она окинула меня снисходительным взглядом.
– Ты серьезно так считаешь? Думаешь, я струсила?
Я рассказала о своем визите к Сигрид и о том, что видела ее портрет.
– Он совершенно удивительный, Каролина.
Она с сомнением посмотрела на меня и состроила мину.
– Но не очень-то похож на меня, правда?
– Еще как похож! Зачем ты так говоришь?
– Нет, сейчас он не похож. Но будет.
– Конечно, он еще не совсем готов…
Она покачала головой и произнесла с таким нажимом, словно хотела впечатать мне в сознание каждое слово:
– Это я не готова, Берта. Но когда я буду такой, какой должна быть, ты это увидишь! Да, увидишь!
Глаза ее засверкали, и вид у нее был очень решительный.
Она на минуту задумалась, потом повернулась ко мне и взяла мои руки.
– Берта…
– Да?..
– Я должна тебе кое-что сказать. Мне действительно хочется рассказать тебе, почему я ушла из замка. Но я не могу. Поверь мне! Я не могу! Может быть, позже. Но не сейчас. И, пожалуйста, не спрашивай меня об этом.
Она глубоко вздохнула и поведала, как оказалась в театральной труппе.
Она столкнулась с актерами еще в поезде, когда уезжала из замка. Войдя в вагон на маленькой станции, она очутилась посреди грандиозной свары. Из-за чего все ругались, было непонятно, но ей удалось помирить разъяренных спорщиков. Или точнее, она привела их к мысли, что ссориться-то не из-за чего.
Оказалось, что это гастролирующая театральная труппа, о чем она уже почти догадалась: никто не умеет ругаться так, как актеры. Но ни с кем и не сходишься быстрее. Через час они все уже были с ней закадычными друзьями и она знала о них все. За время путешествия она получила полный отчет об их жизни со всеми любовными романами, трагедиями, болезнями – в общем, была в курсе малейших подробностей.
– А ты сама? Что ты им рассказывала?
– Ничего. Ну, что-то я им, конечно, наплела, но ты же знаешь: люди охотней рассказывают о себе, чем слушают других.
Она засмеялась и продолжила:
– Вот так я оказалась в труппе. Я подумала, что это, наверное, судьба, и немедленно решила во что бы то ни стало получить роль. И получила, почти сразу! Удача была на моей стороне.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74
На улице все еще светило солнце, но тени под деревьями стали глубже. Медленно прогулявшись по парку, я села на пустую скамейку напротив фонтана, который сверкал и пел в солнечных лучах. Мыслями я снова перенеслась в зрительный зал. Неважно, кто прислал мне билет, – главное, что он желал мне добра. А большего мне и не нужно было знать.
Состояние тихой радости охватило меня. Давно у меня на душе не было так легко. Как это могло быть? Ведь пьеса закончилась ужасно! Как я могла сидеть и чувствовать себя счастливой, насмотревшись на страдания других людей? Разве я не должна была плакать? Но вместо этого я чувствовала признательность. Я была благодарна Шиллеру, его Амалии и Карлу, с которыми прожила эти два часа. И актерам, которые отдали им свои голоса и сердца, свою плоть и кровь.
Я подняла лицо к солнцу и задремала. Кроны деревьев тихо шумели. Налетел ветерок и брызнул мне на лоб каплями из фонтана. Открыв глаза, я увидела, что рядом на скамейке кто-то есть. Мы посмотрели друг на друга, а через мгновение бросились друг другу в объятия.
– Каролина! Это правда ты?
– Ну конечно я. Кто же еще?
– Значит, это ты прислала билет?
Она улыбнулась своей самой лучезарной улыбкой и посмотрела на меня удивленно.
– А разве ты этого не поняла?
– Но почему ты не села рядом со мной в театре?
Каролина захлопала в ладоши и запрыгала от удовольствия.
– Ты что, в самом деле ничего не заметила?
– Нет, а что?
Она смотрела на меня во все глаза.
– Я же была на сцене!
Я ничего не поняла.
– Что ты сказала? Где?
– На сцене… Где и должна была быть…
– Шутишь… Тогда бы я тебя увидела!
– А ты и видела. Весь зал видел.
Она поднялась, отвела одну руку в сторону и вдруг, словно по волшебству, вся преобразилась. Потом немного прошлась передо мной, остановилась и сказала с изящным поклоном:
– Карл Моор, к вашим услугами
Я остолбенело смотрела на нее. Как я могла этого не заметить? Улыбаясь, она наблюдала, какой эффект произвели ее слова. Но через секунду она снова села на скамейку и была прежней Каролиной. То есть одета она была в мужской костюм, но к этому-то я уже привыкла.
– Какая же ты недогадливая, Берта! Я ведь для тебя играла! Ты для меня – самая лучшая публика.
Ты заставила меня превзойти самое себя. Ты мой ангел-хранитель! Мой единственный друг!
Мы обнялись. Кажется, я никогда не понимала Каролину так хорошо, как сейчас. Она была переодетой, но именно сейчас – настоящей. Мы пристально посмотрели друг другу в глаза.
– Я по тебе так скучала!..
– А я по тебе.
Вдруг поблизости послышался голос:
– Так-так, значит, это твоя маленькая невеста, Карл?
Перед нами стояла очень элегантная женщина. Я ее раньше никогда не видела, но «Карл», очевидно, был ей знаком. Она улыбалась, но в ее улыбке было что-то неприятное и липкое. Каролина холодно ответила:
– Нет, это моя сестра.
– Вот как? Очень мило!
Было заметно, что женщина не поверила Каролине. Она приподняла бровь, кивнула и удалилась. Каролина проводила ее неприязненным взглядом.
– Это жена Оскара Вилландера, директора труппы. Змея подколодная!
Она взяла мои конфирмационные часы, висевшие на цепочке, взглянула на время и спросила, когда мой поезд. Но торопиться было некуда. У нас был еще целый час. Она протянула мне руку и смущенно сказала:
– Ты простишь меня за то, что я перестала писать? Я просто не могла… Мне нужно было уйти от всего, чтобы…
– Чтобы что?
– … чтобы целиком отдаться этому…
Она резко взмахнула рукой.
– Всему этому… Моей новой жизни! Не знаю, понимаешь ли ты меня…
– Что понимаю?
– То, что со мной произошло.
– Может, расскажешь?
– Да, конечно, но не знаю, с чего начать.
– Как ты оказалась среди этих людей?
Наверное, это прозвучало пренебрежительно, поскольку она отняла свою руку и посмотрела на меня с укором.
– Это очень хорошие люди, Берта. Кроме жены директора, конечно, но она не актриса.
– Прости, я не имела в виду ничего плохого… Рассказывай! С самого начала!
– С какого начала? – Она засмеялась. – Начал много. И финалов тоже.
– Как получилось, что ты ушла из замка? Она помолчала, а потом раздраженно бросила:
– Ты ведь знаешь, что меня вынудили уйти.
– Да, но ведь ты собиралась жить у Вещей Сигрид!
На это она не ответила.
– И потом, ты всегда говорила, что замок для тебя как дом родной и что ты никогда его не покинешь.
Каролина продолжала молчать.
– Ты ушла, потому что Сигрид догадалась, что ты девушка?
Она окинула меня снисходительным взглядом.
– Ты серьезно так считаешь? Думаешь, я струсила?
Я рассказала о своем визите к Сигрид и о том, что видела ее портрет.
– Он совершенно удивительный, Каролина.
Она с сомнением посмотрела на меня и состроила мину.
– Но не очень-то похож на меня, правда?
– Еще как похож! Зачем ты так говоришь?
– Нет, сейчас он не похож. Но будет.
– Конечно, он еще не совсем готов…
Она покачала головой и произнесла с таким нажимом, словно хотела впечатать мне в сознание каждое слово:
– Это я не готова, Берта. Но когда я буду такой, какой должна быть, ты это увидишь! Да, увидишь!
Глаза ее засверкали, и вид у нее был очень решительный.
Она на минуту задумалась, потом повернулась ко мне и взяла мои руки.
– Берта…
– Да?..
– Я должна тебе кое-что сказать. Мне действительно хочется рассказать тебе, почему я ушла из замка. Но я не могу. Поверь мне! Я не могу! Может быть, позже. Но не сейчас. И, пожалуйста, не спрашивай меня об этом.
Она глубоко вздохнула и поведала, как оказалась в театральной труппе.
Она столкнулась с актерами еще в поезде, когда уезжала из замка. Войдя в вагон на маленькой станции, она очутилась посреди грандиозной свары. Из-за чего все ругались, было непонятно, но ей удалось помирить разъяренных спорщиков. Или точнее, она привела их к мысли, что ссориться-то не из-за чего.
Оказалось, что это гастролирующая театральная труппа, о чем она уже почти догадалась: никто не умеет ругаться так, как актеры. Но ни с кем и не сходишься быстрее. Через час они все уже были с ней закадычными друзьями и она знала о них все. За время путешествия она получила полный отчет об их жизни со всеми любовными романами, трагедиями, болезнями – в общем, была в курсе малейших подробностей.
– А ты сама? Что ты им рассказывала?
– Ничего. Ну, что-то я им, конечно, наплела, но ты же знаешь: люди охотней рассказывают о себе, чем слушают других.
Она засмеялась и продолжила:
– Вот так я оказалась в труппе. Я подумала, что это, наверное, судьба, и немедленно решила во что бы то ни стало получить роль. И получила, почти сразу! Удача была на моей стороне.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74