Он не будет больше ждать. Он никогда не будет бегать снова. Что должно случиться, то случится здесь и сейчас. Генрих не надеялся сбить Ричарда; он знал, что не сможет. Но если он сможет держать его на расстоянии, то Брэндон, Пойнингс и Пембрук, фактически каждый человек из сотни, окружавших его, с радостью отдадут свою жизнь, чтобы завершить это великое дело.
– Стойте и принимайте, – спокойно сказал Генрих. Слабое преимущество, которое можно было извлечь в результате мгновенной атаки внизу холма, не оправдывало опасности быть разделенными на части. Лес пик был направлен вперед. Шум битвы стал тонуть в нарастающем грохоте лошадиных копыт. Генрих до боли в пальцах сжимал щит и пытался заглотнуть ком в горле, который затруднял дыхание. Он не в первый раз принимал участие в сражении, но никогда раньше не был единственной мишенью направленной атаки.
– Стой! – крикнул Генрих, когда Джон Чени разорвал шеренги и как взбешенный ринулся по направлению к коронованной фигуре в центре передового отряда.
Трое, четверо человек выстрелили и Джон упал. Раздался треск сломанных копий; Пембрук с одной стороны, а Пойнингс с другой защищали Генриха, и он не получил ни одного удара. Затем все оказались близко для драки копьями. Целые копья и сломанные рукоятки были отброшены. Генрих отразил удар щитом, и нанес удар своим мечом. Сейчас он дышал свободно и ощущал лишь чувство раздражения от того, что Джаспер сильно теснил его с правой стороны, и он не мог свободно расправить свой меч. Брэндон, который не мог держать копье из-за красного знамени, оттеснил Пойнингса налево, подальше от Генриха, выхватил свой меч и со всей своей яростью набросился на врага. Он и Пембрук бросились вперед, и оба старались при этом находиться между Генрихом и теми, кто хотел достать его. Генрих, захваченный пылом сражения, не отставал от них.
– Остерегайся! Глостер! – выкрикнул Пойнингс, как только его оттеснили от группы Генриха люди Ричарда.
Он яростно наносил удары налево и направо, пытаясь освободиться, но коронованная особа в доспехах, сдвинутых с места со стороны правой руки и плеча для большей свободы действия боевым топором, бросилась мимо него прямо на Генриха. Поднялся топор. Генрих захватил ртом воздух, поднял свой щит и замахнулся мечом так, чтобы ударить острием и не подпустить Глостера. Сидя на ржавшей от бешенства лошади, Уильям Брэндон вытянул огненное знамя с изображением дракона так, чтобы оно осталось невредимым и метнулся всем телом между Генрихом и Ричардом. Глостер выкрикнул проклятье, поставленный в тупик на какое-то мгновение, выбил меч у Брэндона щитом, и удар, предназначенный Генриху, опустился на незащищенный левый бок Брэндона. Уильям мог отразить удар древком знамени Генриха, но это не пришло ему в голову. Если бы шест знамени сломался и знамя упало, то вся армия могла бы запаниковать, думая, что Генрих убит или сбежал. Всей силой своего могучего тела Брэндон воткнул древко знамени в землю и, еще более подвергая опасности свою шею, выкрикнул: «Король Генрих!» Топор вошел глубоко.
Кровь, красная, как знамя Кадвалладера, брызнула на яркие доспехи. Лошадь Брэндона, испуганная внезапным ослаблением поводьев, скакнула вперед и Генрих увидел, как удар Глостера, которым он хотел опрокинуть его знамя, безобидно просвистел в воздухе. Он также увидел, как Глостер пришпорил свою лошадь, но щиты Пембрука, Котени и Уиллоубайя были рядом. Меч Эджкомба ударил по щиту Глостера и отскочил, не причинив вреда. Ричард упорно стремился к Генриху.
Люди Тюдора отступали под безумной жестокостью атаки, но стена вокруг Генриха оставалась несломленной. Снова назад. Генрих выкрикнул что-то невнятно. Он понял, если его войска сделают хоть один шаг назад, то потеряют свое знамя. В это время Пойнингс разделался с последним человеком, отделявшим его от отряда, бросил свою булаву и схватил знамя. Он был безоружен, но поднял знамя и потряс им так, что оно развевалось как живое.
– Король Генрих и Святой Георг!
Он бросил вызов в лицо своим врагам и этот призыв «Король Генрих и Святой Георг!», как эхо повторили люди за спиной Генриха. Эти возгласы должно быть повторялись несколько раз. Но Генрих не слышал их из-за громких криков, полных ярости и боли, со стороны людей Глостера при виде, как силы Уильяма Стэнли начали наступление с тыла. Небольшое усилие со стороны армии Стэнли, одетой в красные ливреи, и ряды Глостера были прерваны без посторонней помощи. Люди Глостера были прижаты к армии Генриха, которая безжалостно бросилась рубить их. Сам Генрих вступил в бой, защищая безоружного Пойнингса. Он не сдавал позиций, опьяненный боем, когда внезапно возник Чени, весь побитый и грязный, и убил противника Генриха. Уже не было необходимости в орудиях. Вот подоспели Гилдфорд, Эджкомб, а затем Котени, истекающий кровью от раны в боку. Рана не была смертельной, но достаточно серьезной, чтобы помешать ему участвовать в тяжелом сражении. Пойнингс отдал знамя в руки Котени и вытащил свой меч.
На какое-то мгновение, когда люди тесно окружили его, Генрих почувствовал себя сверхзащищенным ребенком и разозлился. Затем он рассмеялся. Именно это и было необходимо Англии, чтобы оба, Глостер и он сам, были убиты!
– Сир, вы ранены? – спросил Котени, когда увидел, как трясется Генрих.
– Нет, – с трудом проговорил Генрих, пытаясь удержать преждевременную полуистерическую радость. – Где мой дядя?
– Ищет Глостера, – тяжело дыша выговорил Гилдфорд. – Я видел, как он спускался с холма, когда шел к вам.
Генрих прикусил губу, но было бесполезно приказывать людям ехать за Пембруком. Если дядя уже нашел Глостера, тогда они никогда не найдут его в этом диком смешении спасающихся бегством, сражающихся людей. Генрих посмотрел на Амбион Хилл. Резервов там уже не было. Его люди и люди лорда Стэнли преследовали остатки армии Ричарда. Многие уже были захвачены в плен; многие побросали свое оружие; некоторые убежали; некоторые все еще продолжали сражаться из-за боязни быть убитыми, если они сдадутся.
– Пойнингс, пусть герольды пощадят тех, кто сложит оружие – сказал Генрих.
Генрих не чувствовал удовлетворения. Глядя на растерзанное поле, на разбросанные тела и слыша стоны раненых, Генриху стоило больших усилий подавить приступ тошноты. Ни один человек не беспокоил их маленькую группу. Котени зажал свой бок рукой и прильнул к красному знамени, которое слабо развевалось на ветру. Остальные наблюдали конец сражения. У подножия низкого холма, на котором находился Генрих, сражение в конце концов закончилось, как только была уничтожена стража Глостера. Наступила тишина, прерываемая лишь всхлипываниями тех, кто потерял кого-то или что-то дорогое, и стонами раненых.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103
– Стойте и принимайте, – спокойно сказал Генрих. Слабое преимущество, которое можно было извлечь в результате мгновенной атаки внизу холма, не оправдывало опасности быть разделенными на части. Лес пик был направлен вперед. Шум битвы стал тонуть в нарастающем грохоте лошадиных копыт. Генрих до боли в пальцах сжимал щит и пытался заглотнуть ком в горле, который затруднял дыхание. Он не в первый раз принимал участие в сражении, но никогда раньше не был единственной мишенью направленной атаки.
– Стой! – крикнул Генрих, когда Джон Чени разорвал шеренги и как взбешенный ринулся по направлению к коронованной фигуре в центре передового отряда.
Трое, четверо человек выстрелили и Джон упал. Раздался треск сломанных копий; Пембрук с одной стороны, а Пойнингс с другой защищали Генриха, и он не получил ни одного удара. Затем все оказались близко для драки копьями. Целые копья и сломанные рукоятки были отброшены. Генрих отразил удар щитом, и нанес удар своим мечом. Сейчас он дышал свободно и ощущал лишь чувство раздражения от того, что Джаспер сильно теснил его с правой стороны, и он не мог свободно расправить свой меч. Брэндон, который не мог держать копье из-за красного знамени, оттеснил Пойнингса налево, подальше от Генриха, выхватил свой меч и со всей своей яростью набросился на врага. Он и Пембрук бросились вперед, и оба старались при этом находиться между Генрихом и теми, кто хотел достать его. Генрих, захваченный пылом сражения, не отставал от них.
– Остерегайся! Глостер! – выкрикнул Пойнингс, как только его оттеснили от группы Генриха люди Ричарда.
Он яростно наносил удары налево и направо, пытаясь освободиться, но коронованная особа в доспехах, сдвинутых с места со стороны правой руки и плеча для большей свободы действия боевым топором, бросилась мимо него прямо на Генриха. Поднялся топор. Генрих захватил ртом воздух, поднял свой щит и замахнулся мечом так, чтобы ударить острием и не подпустить Глостера. Сидя на ржавшей от бешенства лошади, Уильям Брэндон вытянул огненное знамя с изображением дракона так, чтобы оно осталось невредимым и метнулся всем телом между Генрихом и Ричардом. Глостер выкрикнул проклятье, поставленный в тупик на какое-то мгновение, выбил меч у Брэндона щитом, и удар, предназначенный Генриху, опустился на незащищенный левый бок Брэндона. Уильям мог отразить удар древком знамени Генриха, но это не пришло ему в голову. Если бы шест знамени сломался и знамя упало, то вся армия могла бы запаниковать, думая, что Генрих убит или сбежал. Всей силой своего могучего тела Брэндон воткнул древко знамени в землю и, еще более подвергая опасности свою шею, выкрикнул: «Король Генрих!» Топор вошел глубоко.
Кровь, красная, как знамя Кадвалладера, брызнула на яркие доспехи. Лошадь Брэндона, испуганная внезапным ослаблением поводьев, скакнула вперед и Генрих увидел, как удар Глостера, которым он хотел опрокинуть его знамя, безобидно просвистел в воздухе. Он также увидел, как Глостер пришпорил свою лошадь, но щиты Пембрука, Котени и Уиллоубайя были рядом. Меч Эджкомба ударил по щиту Глостера и отскочил, не причинив вреда. Ричард упорно стремился к Генриху.
Люди Тюдора отступали под безумной жестокостью атаки, но стена вокруг Генриха оставалась несломленной. Снова назад. Генрих выкрикнул что-то невнятно. Он понял, если его войска сделают хоть один шаг назад, то потеряют свое знамя. В это время Пойнингс разделался с последним человеком, отделявшим его от отряда, бросил свою булаву и схватил знамя. Он был безоружен, но поднял знамя и потряс им так, что оно развевалось как живое.
– Король Генрих и Святой Георг!
Он бросил вызов в лицо своим врагам и этот призыв «Король Генрих и Святой Георг!», как эхо повторили люди за спиной Генриха. Эти возгласы должно быть повторялись несколько раз. Но Генрих не слышал их из-за громких криков, полных ярости и боли, со стороны людей Глостера при виде, как силы Уильяма Стэнли начали наступление с тыла. Небольшое усилие со стороны армии Стэнли, одетой в красные ливреи, и ряды Глостера были прерваны без посторонней помощи. Люди Глостера были прижаты к армии Генриха, которая безжалостно бросилась рубить их. Сам Генрих вступил в бой, защищая безоружного Пойнингса. Он не сдавал позиций, опьяненный боем, когда внезапно возник Чени, весь побитый и грязный, и убил противника Генриха. Уже не было необходимости в орудиях. Вот подоспели Гилдфорд, Эджкомб, а затем Котени, истекающий кровью от раны в боку. Рана не была смертельной, но достаточно серьезной, чтобы помешать ему участвовать в тяжелом сражении. Пойнингс отдал знамя в руки Котени и вытащил свой меч.
На какое-то мгновение, когда люди тесно окружили его, Генрих почувствовал себя сверхзащищенным ребенком и разозлился. Затем он рассмеялся. Именно это и было необходимо Англии, чтобы оба, Глостер и он сам, были убиты!
– Сир, вы ранены? – спросил Котени, когда увидел, как трясется Генрих.
– Нет, – с трудом проговорил Генрих, пытаясь удержать преждевременную полуистерическую радость. – Где мой дядя?
– Ищет Глостера, – тяжело дыша выговорил Гилдфорд. – Я видел, как он спускался с холма, когда шел к вам.
Генрих прикусил губу, но было бесполезно приказывать людям ехать за Пембруком. Если дядя уже нашел Глостера, тогда они никогда не найдут его в этом диком смешении спасающихся бегством, сражающихся людей. Генрих посмотрел на Амбион Хилл. Резервов там уже не было. Его люди и люди лорда Стэнли преследовали остатки армии Ричарда. Многие уже были захвачены в плен; многие побросали свое оружие; некоторые убежали; некоторые все еще продолжали сражаться из-за боязни быть убитыми, если они сдадутся.
– Пойнингс, пусть герольды пощадят тех, кто сложит оружие – сказал Генрих.
Генрих не чувствовал удовлетворения. Глядя на растерзанное поле, на разбросанные тела и слыша стоны раненых, Генриху стоило больших усилий подавить приступ тошноты. Ни один человек не беспокоил их маленькую группу. Котени зажал свой бок рукой и прильнул к красному знамени, которое слабо развевалось на ветру. Остальные наблюдали конец сражения. У подножия низкого холма, на котором находился Генрих, сражение в конце концов закончилось, как только была уничтожена стража Глостера. Наступила тишина, прерываемая лишь всхлипываниями тех, кто потерял кого-то или что-то дорогое, и стонами раненых.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103