– Пригласите всех работников, – уже совершенно по-хозяйски велел Салим. – Мы объявим волю головного ллавана.
– Да, разумеется.
Десять шагов по коридору, и я у дверей кабинета, в котором располагаются старшие тоймены управы.
– Чего там?
Это спрашивает Дарис: двадцать три года, рост выше среднего, смуглая кожа, глаза темные, волосы цвета мореного красного дерева, черты лица крупные, маловыразительные, женат и счастлив в супружестве.
– Все идем в переговорную.
– Зачем?
А это уже Ксантер: двадцать четыре года, рост высокий, глаза светло-зеленые, волосы светло-каштановые, черты лица не менее крупные, но более привлекательные, чем у Дариса, не женат, но собирается. Наверное. Может быть.
– Новое начальство приехало.
– Что?!
– Ладно, идем: сейчас все узнаем из первых рук.
Парни переглянулись, словно посмотрелись в зеркало: оба выглядели одинаково испуганными, но я не стал дожидаться новых расспросов хотя бы потому, что сам пока не знал ни единого ответа, и вернулся в переговорную.
Когда мы трое уселись перед четверкой незнакомцев (двое не представленных оказались сопровождающими охранниками, о чем можно было догадаться и без объяснений, по каменным рожам и отсутствию мысли в глазах), живчик тоже малость растерялся:
– Это все работники управы?
– Да, все, кто сегодня на службе.
Кажется, Салим не ожидал такого развития событий, потому что сделал паузу аж на несколько вдохов. Впрочем, ему, судя по всему, мало что могло испортить настроение: тишина оборвалась так же внезапно, как и началась.
– Разрешите представить вашего нового ллавана: heve Дьясен!
Ксантер не преминул спросить:
– А со старым что?
Вообще, тоймен-красавчик (коим его не без основания полагали все особы женского пола) отличался умением общаться с кем бы то ни было и мог очаровать и расположить к себе любого собеседника, но временами нарочно менял местами настойчивость и наглость. Салим, надо отдать ему должное, взял себя в руки и отнесся к выпаду благодушно:
– Вот прочтите, здесь все изложено.
Уже знакомый мне пергамент перекочевал в руки Ксантера. Дарис заглянул приятелю через плечо, и оба тоймена долго и внимательно изучали представленную писанину, потом, растерявшись и помрачнев еще больше, вернули лист обратно.
– И… что будет?
Хотя в этом месте настоятельно требовалось участие новоявленного ллавана, живчик вновь не позволил тому сказать и слова:
– Как это что? Вы будете работать, как и прежде!
– Как и прежде?
– Ну конечно! Ничего не меняется, просто теперь над вами будет начальствовать другой человек, вот и все! Под его дланью управа станет богатой и процветающей! Вы только посмотрите, как убого она обставлена сейчас! Мы переедем в центр города, у вас будут большие, светлые кабинеты, с бейисинскими коврами и креслами, обитыми кожей…
И будем мы счастливы, в общем. Что ж, многое становится ясным, но погожу с выводами. Пока.
Салим заливался соловьем, но недолго:
– Пока вы можете вернуться туда, где находились, а мы поговорим с heve Тэйленом.
Парни не заставили себя упрашивать и быстренько убрались в коридор, а живчик обратился ко мне:
– У вас есть ключи от кабинета ллавана?
– К сожалению, нет.
– Он всегда держит их при себе? А если понадобятся какие-нибудь бумаги?
– Heve Гоир уехал всего на месяц, а у нас сейчас нет никаких срочных дел, так что и смысла оставлять нам ключи не было.
– А вы – его доверенное лицо, я правильно понял? И распоряжаетесь здесь?
– Я только слежу за порядком.
– А печать?
– Наверное, в кабинете.
– У вас нет даже печати? Как же вы замещаете ллавана?
– Я же сказал: всего лишь наблюдаю и по мере надобности решаю незначительные вопросы.
Моя откровенность произвела на Салима нехорошее впечатление. Нехорошее, впрочем, исключительно для меня: узнав, что ни печатью, ни правом подписи под документами, ни прочими властными полномочиями я не обладаю, живчик вычеркнул имя «Тэйлен» из списка тех, с кем имеет смысл что-либо обсуждать.
– Так-так-так… Что ж, heve, тогда скажите, где хранятся свитки договоренностей?
– А здесь и хранятся, – я кивнул на стенные шкафы.
– Нам нужно с ними ознакомиться. И с платежными обязательствами тоже.
– О, тогда вам нужен наш пэйт.
– И где он?
– Отдыхает в имении за городом.
Салим смотрел на меня уже как на умалишенного, хотя с самого начала беседы слышал из моих уст только правду и ничего кроме правды.
– Когда же он появится здесь?
– Когда закончится его ювека отдохновения. Дня через три.
Живчик и новый ллаван несколько ошарашенно переглянулись.
– Столько ждать мы, разумеется, не можем… Тогда обойдемся без пэйта: вы можете передать нам все бумаги?
– Да. Но только по описи.
Хотя я всего лишь вспомнил принятую в государственных управах процедуру передачи бумаг, Дьясен смутился, а Салим мимолетно нахмурился, впрочем, спустя мгновение снова расплывшись в любезной улыбке:
– Конечно, по описи!
– Будем составлять сейчас?
– Сейчас, разумеется, сейчас!
Я покорно взял из невысокой стопки бумаги чистый лист, открыл чернильницу и приготовился писать. Салим выгреб с одной из полок шкафа кучу свитков, свалил их на стол, взял первый и начал диктовать:
– Договоренность с городской управой Малледека.
Возражаю (и откуда только смелость взялась?):
– Нет, так не правильно. Нужно указывать число и месяц заключения договоренности, предмет и цену.
Живчик скривился, но не посмел перечить, углубляясь в содержание свитка:
– Договоренность от пятнадцатого дня первого месяца сего года, на средоточение магических ортисов в границах Малледека, цена… сто пятьдесят восемь лоев.
Пишу, не особенно торопясь, потому что перо ощутимо дрожит. Вместе с рукой.
– Так, дальше…
Но что следовало дальше, я так и не узнал: новоявленный ллаван подошел к Салиму и что-то прошептал на ухо. Живчик обрадованно обернулся ко мне:
– Пожалуй, не будем сейчас тратить время: бумаги ведь никуда не убегут, верно?
– Но я могу передать их вам только по описи и…
– Разумеется! Займемся этим завтра. Вы ведь не против, heve Тэйлен?
– Нисколько. А что нам делать сейчас?
– Расходиться по домам: уверен, у каждого из вас найдется, какие дела переделать!
– Как пожелаете.
– Да, только сдайте ключи от кабинетов, – будто спохватившись, добавил Салим.
– Ключи?
– Ну да. Вас что-то смущает?
– Нет, не то чтобы…
Черные глаза живчика стали колючими:
– Во всех управах принято хранить ключи у одного человека, который приходит первым. В вашей управе был другой порядок?
– Да, у каждого ключ от того кабинета, где он работает.
– Теперь порядки будут другие! – В тоне голоса Салима проскользнуло злорадное торжество.
Другие, так другие. Я снял со связки ключ от переговорной и положил на стол.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92