Наконец наступил миг, когда местное солнце превратилось в яркую точку на усеянном звездами небосводе, и “Цирцея” отрапортовала, что можно включать двигатель Ремсдена. К такому событию нужно подготовиться, решил я; вызвал на экран популярную книгу Шефера и Джуса “Практика космического путешествия”, и мы с Шандрой прочли несколько глав. Разумеется, технические детали не вызвали у нее интереса, но какое-то представление о том, что ее ждет, моя прекрасная леди все-таки получила.
"Поле Ремсдена связано непосредственно с метрикой пространства, – писали Шефер и Джус, – ибо является материальной основой Мироздания, порождающей все остальные формы излучений и разновидности микрочастиц. Первые попытки обнаружить эту неуловимую субстанцию были сделаны в двадцатом веке, и согласно научной традиции их приписывают Альберту Эйнштейну. Разумеется, речь шла о чисто теоретическом исследовании, поскольку в ту эпоху конвертер еще не был изобретен, а его прообразы, ускорители элементарных частиц, являлись слишком маломощными и ненадежными установками. Эйнштейн, однако, не смог вывести фундаментальных уравнений Единого Поля, которые описывали бы все типы известных взаимодействий: самое слабое и дальнодействующее – гравитационное, более мощное – электромагнитное и, наконец, ядерное, которое проявляется с огромной силой, но на небольших расстояниях, сравнимых с размером атома. Честь открытия Единого Поля досталась Кристоферу Ремсдену, гениальному физику двадцать первого века, который не только обосновал теоретически свои гипотезы, но также построил первый конвертер-преобразователь, выполнявший две основные функции: трансформацию массы в излучение и обратный переход излучения в массу. При этом был открыт так называемый Закон Тождественности; массы до и после двойного преобразования соответствуют друг другу с точностью до соотношения неопределенности Гейзенберга. Этот вывод равно справедлив для мертвой и для живой материи, и, следовательно, спроектированный Ремсденом конвертер открывал перед человечеством двери в Галактику. Любой объект, помещенный в поле Ремс-дена (например, космический корабль с экипажем), приобретал способность двигаться со скоростью света “С” – вернее, со скоростью, практически неотличимой от “С”; таким образом, расстояние в десять светолет можно преодолеть за немногие минуты относительного времени”. Дальше шла затейливая вязь уравнений. Шандра, как вы понимаете, не разбиралась в квантовой теории Единого Поля, и я не возражал, чтобы эти страницы были пропущены. Но в следующем разделе Шефер и Джус описывали историю космических путешествий, и вот тут-то моя леди была само внимание. Еще бы! Ведь тут говорилось о ее супруге, Старом Кэпе Френчи, чудовище из космоса! “Историю космических странствий нельзя рассматривать как триумфальную дорогу к звездам; она изобилует трагическими случайностями, и список кораблей, погибших или канувших в вечность, достаточно велик (смотри Приложение F). Практически единственной причиной всех этих трагедий являются расчетные погрешности или не правильная прокладка курса, в результате чего корабль “выныривает” из поля Ремсдена вблизи крупных тяготеющих масс, планеты или звезды. Их дестабилизирующее влияние было предсказано теоретически и подтверждено долгой и печальной практикой. Возможно, этих трагедий удалось бы избежать, но человеческий разум обладает некой инерцией, которая, вместе с надеждой на чудо, приводит временами к фатальным результатам. Прошло немало столетий, пока пилоты осознали: двигатель Ремсдена дает им шанс достигнуть любой звезды в Галактике, но этот шанс не равен ста процентам, ибо никакой компьютер не может точно рассчитать прыжок на сорок или пятьдесят парсеков. Чем больше расстояние прыжка, тем больше неопределенность финишных координат – а это значит, что повышается вероятность “вынырнуть” рядом с планетой или звездой.
Интересно отметить, что стратегия дальних космических полетов в полной мере отражает характер навигатора или владельца корабля. Одни из них – такие, как легендарный капитан Френч, великий навигатор, – преодолевают пространство сравнительно короткими прыжками, жертвуя скоростью ради надежности и безопасности; другие – например, Рокуэлл Шард – ловят выигрыш в смертельной рулетке, передвигаясь разом на пятьдесят или сто парсеков и рискуя очутиться в опасной близости от тяготеющих масс. Что подталкивает их к этому? Жажда славы или нездоровая склонность к риску? Рокуэлл Шард, владелец “Шаловливой красотки” и рекордсмен по дальности прыжков, отвергает оба этих обвинения. Вселенная вечна, констатирует он, а это значит, что со временем всякий корабль обратится в прах в дестабилизирующей гравитационной ловушке. С этой точки зрения у “Цирцеи” и “Шаловливой красотки” равные шансы пополнить список в Приложении F…”
Прочитав этот пассаж, Шандра побледнела, но я ее тут же успокоил поцелуем. Я знал, что и как возразить Шарду; и в любом случае я намеревался попасть в список F значительно позже его.
– Кажется, там говорится, – моя леди покосилась зеленым глазом на экран, – что ты должен умереть. Это правда, Грэм?
Я пожал плечами:
– Всякому существованию приходит конец, девочка. Теоретически процедура КР сулит нам вечную жизнь, но лишь немногие прожили дольше трех-четырех тысяч лет. Старение не властно над нами, но кто защитит нас от несчастного случая, людской злобы, войн, стихийных бедствий? Рано или поздно они приводят нас к концу… Я прожил долгую жизнь, больше двадцати тысяч лет, но девять десятых этого срока я провел в поле Ремсдена, где понятие времени весьма и весьма относительно. Так что на самом деле я не могу сказать, сколько мне лет – двадцать тысяч или только две… Да и какое это имеет значение? Я ведь жив и собираюсь жить долго! Во всяком случае, пока не найду свой Рай, добавил я про себя. Что бы там ни утверждал Рокуэлл Шард, рекордсмен дальних прыжков, я буду придерживаться своей стратегии, которая – как верно отметили Шефер с Джусом – обеспечивает надежность и безопасность. Космос огромен, Вселенная расширяется, и в сравнении с ней пространство у звезд, где может произойти губительная дестабилизация, ничтожно мало. Разумеется, малы и шансы обратиться в прах. Я могу совершить ошибку в расчетах и пролететь мимо цели, могу вынырнуть в Магеллановых Облаках, в Плеядах или в другой галактике, но вероятность очутиться в опасном районе составляет одну миллиардную или еще меньше.
Но именно эта перспектива заставляет многих отказываться от космических путешествий, чего я никогда не понимал. Ведь никто не проживет вечность, никто не может предвидеть свой конец, и для большинства из нас смерть является своего рода трагическим сюрпризом… Однако многие отказываются!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105
"Поле Ремсдена связано непосредственно с метрикой пространства, – писали Шефер и Джус, – ибо является материальной основой Мироздания, порождающей все остальные формы излучений и разновидности микрочастиц. Первые попытки обнаружить эту неуловимую субстанцию были сделаны в двадцатом веке, и согласно научной традиции их приписывают Альберту Эйнштейну. Разумеется, речь шла о чисто теоретическом исследовании, поскольку в ту эпоху конвертер еще не был изобретен, а его прообразы, ускорители элементарных частиц, являлись слишком маломощными и ненадежными установками. Эйнштейн, однако, не смог вывести фундаментальных уравнений Единого Поля, которые описывали бы все типы известных взаимодействий: самое слабое и дальнодействующее – гравитационное, более мощное – электромагнитное и, наконец, ядерное, которое проявляется с огромной силой, но на небольших расстояниях, сравнимых с размером атома. Честь открытия Единого Поля досталась Кристоферу Ремсдену, гениальному физику двадцать первого века, который не только обосновал теоретически свои гипотезы, но также построил первый конвертер-преобразователь, выполнявший две основные функции: трансформацию массы в излучение и обратный переход излучения в массу. При этом был открыт так называемый Закон Тождественности; массы до и после двойного преобразования соответствуют друг другу с точностью до соотношения неопределенности Гейзенберга. Этот вывод равно справедлив для мертвой и для живой материи, и, следовательно, спроектированный Ремсденом конвертер открывал перед человечеством двери в Галактику. Любой объект, помещенный в поле Ремс-дена (например, космический корабль с экипажем), приобретал способность двигаться со скоростью света “С” – вернее, со скоростью, практически неотличимой от “С”; таким образом, расстояние в десять светолет можно преодолеть за немногие минуты относительного времени”. Дальше шла затейливая вязь уравнений. Шандра, как вы понимаете, не разбиралась в квантовой теории Единого Поля, и я не возражал, чтобы эти страницы были пропущены. Но в следующем разделе Шефер и Джус описывали историю космических путешествий, и вот тут-то моя леди была само внимание. Еще бы! Ведь тут говорилось о ее супруге, Старом Кэпе Френчи, чудовище из космоса! “Историю космических странствий нельзя рассматривать как триумфальную дорогу к звездам; она изобилует трагическими случайностями, и список кораблей, погибших или канувших в вечность, достаточно велик (смотри Приложение F). Практически единственной причиной всех этих трагедий являются расчетные погрешности или не правильная прокладка курса, в результате чего корабль “выныривает” из поля Ремсдена вблизи крупных тяготеющих масс, планеты или звезды. Их дестабилизирующее влияние было предсказано теоретически и подтверждено долгой и печальной практикой. Возможно, этих трагедий удалось бы избежать, но человеческий разум обладает некой инерцией, которая, вместе с надеждой на чудо, приводит временами к фатальным результатам. Прошло немало столетий, пока пилоты осознали: двигатель Ремсдена дает им шанс достигнуть любой звезды в Галактике, но этот шанс не равен ста процентам, ибо никакой компьютер не может точно рассчитать прыжок на сорок или пятьдесят парсеков. Чем больше расстояние прыжка, тем больше неопределенность финишных координат – а это значит, что повышается вероятность “вынырнуть” рядом с планетой или звездой.
Интересно отметить, что стратегия дальних космических полетов в полной мере отражает характер навигатора или владельца корабля. Одни из них – такие, как легендарный капитан Френч, великий навигатор, – преодолевают пространство сравнительно короткими прыжками, жертвуя скоростью ради надежности и безопасности; другие – например, Рокуэлл Шард – ловят выигрыш в смертельной рулетке, передвигаясь разом на пятьдесят или сто парсеков и рискуя очутиться в опасной близости от тяготеющих масс. Что подталкивает их к этому? Жажда славы или нездоровая склонность к риску? Рокуэлл Шард, владелец “Шаловливой красотки” и рекордсмен по дальности прыжков, отвергает оба этих обвинения. Вселенная вечна, констатирует он, а это значит, что со временем всякий корабль обратится в прах в дестабилизирующей гравитационной ловушке. С этой точки зрения у “Цирцеи” и “Шаловливой красотки” равные шансы пополнить список в Приложении F…”
Прочитав этот пассаж, Шандра побледнела, но я ее тут же успокоил поцелуем. Я знал, что и как возразить Шарду; и в любом случае я намеревался попасть в список F значительно позже его.
– Кажется, там говорится, – моя леди покосилась зеленым глазом на экран, – что ты должен умереть. Это правда, Грэм?
Я пожал плечами:
– Всякому существованию приходит конец, девочка. Теоретически процедура КР сулит нам вечную жизнь, но лишь немногие прожили дольше трех-четырех тысяч лет. Старение не властно над нами, но кто защитит нас от несчастного случая, людской злобы, войн, стихийных бедствий? Рано или поздно они приводят нас к концу… Я прожил долгую жизнь, больше двадцати тысяч лет, но девять десятых этого срока я провел в поле Ремсдена, где понятие времени весьма и весьма относительно. Так что на самом деле я не могу сказать, сколько мне лет – двадцать тысяч или только две… Да и какое это имеет значение? Я ведь жив и собираюсь жить долго! Во всяком случае, пока не найду свой Рай, добавил я про себя. Что бы там ни утверждал Рокуэлл Шард, рекордсмен дальних прыжков, я буду придерживаться своей стратегии, которая – как верно отметили Шефер с Джусом – обеспечивает надежность и безопасность. Космос огромен, Вселенная расширяется, и в сравнении с ней пространство у звезд, где может произойти губительная дестабилизация, ничтожно мало. Разумеется, малы и шансы обратиться в прах. Я могу совершить ошибку в расчетах и пролететь мимо цели, могу вынырнуть в Магеллановых Облаках, в Плеядах или в другой галактике, но вероятность очутиться в опасном районе составляет одну миллиардную или еще меньше.
Но именно эта перспектива заставляет многих отказываться от космических путешествий, чего я никогда не понимал. Ведь никто не проживет вечность, никто не может предвидеть свой конец, и для большинства из нас смерть является своего рода трагическим сюрпризом… Однако многие отказываются!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105