– Я слежу за тобой от самого Рал Тамара, – заговорил он после паузы. – Я знаю все о жалком маленьком заговоре Мауриза и его попытках использовать в этом заговоре тебя. Наша уважаемая кузина Палатина все еще доставляет неприятности, все еще слишком слепа, чтобы понять свою глупость. Они даже не сумели добраться из Рал Тамара в Илтис, не попав в беду. И маскировка под слугу тебе не помогла. Славная выдумка, хотя она показывает, как мелок на самом деле Мауриз.
Оросий снова вернулся в поле зрения. Мои глаза щипало, и контуры императора – властной фигуры в белом – слегка расплывались. Это была некоего рода проекция, но проекция удивительно плотная, без следа прозрачности. Еще одна вещь, делать которую я не умел. И даже не представлял, с чего следует начинать.
– Тебе не спрятаться от меня, Катан, – продолжал Император. – Никакие интриги мелких людишек вроде Мауриза и Телесты тебе не помогут. Я знаю больше об их планах, чем любой из вас. Кстати, тебе нужно вернуть обратно свои глаза. Эти выглядят безобразно, хотя для тебя такой цвет, вероятно, больше подходит.
– Боишься, что мне удастся тебя затмить? – прохрипел я. Горло от усилия заболело, и стоило мне глубоко вдохнуть, как грудь скрутило спазмом, и по всей спине вновь разлилась боль.
Оросий снисходительно улыбнулся.
– Тебе никогда не затмить меня, брат.
– Тогда зачем беспокоиться? – наконец удалось мне спросить.
– Тебе следовало бы знать. – Он снова отвернулся, обходя меня по кругу. – Это мелкие людишки. Они не понимают, как трудно свергнуть императора. Они думают, что достаточно поднять несколько восстаний, убедить флот дезертировать. Никто из них не видит, что они просто копошатся у ног гигантов. Рейнхард мог бы им сказать. Пусть он был изменником, но он превзошел их всех. Даже свою дочь.
Оросий продолжал расхаживать на краю моего поля зрения, и я напрягал глаза, чтобы следить за ним. Он действительно восхищался убитым отцом Палатины, или это просто была еще одна игра?
– Они думают, что могут использовать тебя как марионетку. Что стоит дать тебе бессмысленный титул, вырытый из книг Телесты, и Фетия падет к их ногам, словно карточный домик.
Подол его белого плаща задел мою ногу.
– Ты хоть подумал о том, как они это сделают? В Ассамблее нет ни одного истинного республиканца. Предводители кланов – это жирные старые философы, нимфоманки и развратники, пустозвоны, которые больше стремятся спорить о поэзии, чем управлять страной. – От презрения в его голосе веяло ледяным бесстрастием.
Я сглотнул слюну, одолевая боль, собрался с мужеством и сказал:
– Ну еще бы, ведь твои собственные достижения так ослепительны. Ты диктуешь политику двум несчастным наложницам, которые должны каждую ночь делить с тобой постель? Управляешь своим гаремом согласно лучшим традициям Капроменеса?
Триста лет назад Капроменес написал ряд блестящих поэм о жизни гарема. Он был старшим евнухом.
Это был сумасбродный выпад и недостойный, но он попал в цель. Оросий резко остановился и снова уставился на меня, холодная ярость проступила на его лице.
– Ты заговорил как один из мелких людишек, брат. Ты слишком мало знаешь о магии, придется объяснить тебе несколько моментов. Прежде всего, когда ты прокачиваешь массу магии, она оставляет после себя остаточный след, который тем дольше не исчезает, чем больше магии ты задействовал.
– Трус!
Это все, что я сумел сказать до того, как Оросий вновь коснулся меня. Ощущение было такое, словно он вогнал кол мне в грудь, и все мое тело задергалось в конвульсиях.
Я потерял сознание раньше, чем император закончил, но только на несколько секунд – слишком короткое время. Было хуже, чем в прошлый раз: меня как будто опалило лучом импульсной пушки. Моя левая рука скрючилась вокруг ножки стула, но где-то в подсознании, несмотря на всю боль, сохранился единственный факт, что мне удалось-таки поддеть Оросия. Но повторить это не удастся.
– Ты скоро увидишь, на что я способен, – заявил он. Казалось, вливание в меня такого большого количества магии через такое расстояние никак на него не повлияло. – Вы все увидите. Эта жалкая земля Калатара, весь остальной Архипелаг. Мы очистим острова от еретиков, республиканцев, продажных дворян, мелких людишек и оставим только тех, кто достоин остаться. Двести лет Империя воздерживалась от действий, оставляя мир в покое. Слабаки вроде нашего отца, неудачники вроде Мауриза и Телесты – их время прошло. Мой флот напомнит миру, какова Фетия на самом деле, и почему они строили города, а мы построили Империю.
Оросий присел возле меня на корточки, его бирюзовые глаза сияли.
– После этого у тебя будет только одно предупреждение, Катан. Ты приедешь в Селерианский Эластр и докажешь мне, что ты мой верный подданный. Не иерарх, не эсграф какого-то там провинциального клана, но подданный Империи. Ты покоришься мне, даже если мне придется тащить тебя через океан в цепях, и нигде в мире ты не спрячешься от меня или моих подручных. И если мои люди найдут тебя здесь, ты пожалеешь об этом.
Император встал, затем снова повернулся ко мне. Легкая улыбка играла на этом таком знакомом лице.
– Да, чуть не забыл. Похоже, тебе задурили голову, брат мой, чтобы ты мечтал найти «Эон» и заявить на него свои права. «Эон» принадлежит мне, и я его найду. У меня здесь есть Имперский архив, рапорты флота, последняя воля и завещание адмирала Сиделиса. Мои люди могут найти «Эон», даже не покидая город, пока ты тащишься через Архипелаг, хватаясь за соломинку. Вспомни «Откровение», Катан.
Сделав несколько шагов, Оросий исчез из виду и ничего больше не говорил. Лежа без сил на полу, я не мог сказать, ушел он или все еще тут, наблюдает за мной и злорадствует.
Я уставился на потолок, разглядывая грубые края кирпичей, не полностью скрытых побелкой, слабые потеки грязи тут и там. Это было удобнее, чем поворачивать голову, потому что любое движение причиняло боль – все еще. Затем светильники погасли, оставляя меня в темноте.
Даже за десять тысяч миль Оросий без всякой борьбы довел меня до беспомощности. Все мои планы, все мои надежды были раскрыты перед ним, как если бы я прокричал их на весь мир. Ничто в строках Продолжателя не могло бы вызвать у меня такого отчаяния, какое я чувствовал сейчас, бессильный перед братом – императором, который казался почти всеведущим.
Оросий говорил о чистке Архипелага, но что он имел в виду? Была это простая бравада, фантазия человека, на деле контролирующего лишь тех, над кем он имеет физическую власть, вроде тех наложниц, которые больше чем за четыре года не смогли родить ему ни одного ребенка? Или на сей раз это действительно что-то значило? Оросий все еще был императором и своим приказом мог отправить в поход легионы и флоты, как пророчила Палатина.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138