Вместе с ними.
До чего странно, — произнесла она нахмурившись — Я говорю и вижу нас в машине на горной дороге, слышу пение отца. Вот он повернулся ко мне с улыбкой. Я чувствую, как автомобиль смешно дребезжит… Прекрасно вижу их веселые лица, глядящие друг на друга, его голос, он поет, поет… Меня выбросило на обочину. И я сидела на траве до тех пор, пока не появились люди. Лицо было поранено, особенно лоб, а на теле ни единой царапины.
Элли поежилась. Может быть, от печальных воспоминаний или потому, что подкрадывался туман. Дэн закрыл окна и затопил камин. Дал ей свой свитер и вернулся на ковер. Элли, утеплившись, уютно устроилась на диване, подогнув под себя ноги. Свитер был теплый, мягкий и сохранял его запах.
— Не знаю даже, почему я вам это рассказываю. — Элли взглянула на Дэна через кофейный столик. — Я ни с кем не вспоминаю родителей, только с Мисс Лотти и Майей. Кому это интересно? Но знаете, у меня все время такое ощущение, будто из памяти выпало что-то важное, связанное с катастрофой. — Она надолго задумалась. — Но похороны я хорошо помню. Это было одно из самых важных событий в истории Монтесито, так захотела Мисс Лотти. Вокруг церкви и особняка «Приют странника» лежали белые розы. Она нарядила меня в симпатичное белое платье из
органди , дала черные лаковые туфли «Мэри Джейнс», будто я отправлялась на танцы. А сколько народу собралось на кладбище! Когда гробы опускали в могилу, хор пел «Вперед, Христово воинство!». Я плакала. Не верилось, что родители, такие живые, такие любящие жизнь, просто взяли и умерли. Я все время ждала, что они вот-вот выйдут из-за какого-нибудь дерева и крикнут: «Сюрприз, сюрприз», — словно вернулись из очередной поездки.
Пришлось привыкать к их отсутствию. Еще долго в снах меня преследовали скрежет разрушаемой стали и звон бьющихся стекол. А после глубокая, бесконечная тишина. Как будто все вокруг, включая птиц, замерло в шоке.
Когда я достаточно подросла, Мисс Лотти рассказала, что Романи прокутила состояние, накопленное тремя поколениями Стамфордов. За десять лет шикарной жизни, мотаясь по миру на чартерных авиарейсах первого класса и роскошных яхтах. Они окружали себя роскошью, потому что, как любил повторять папа, жизнь создана для развлечений, пока есть деньги, нужно получать удовольствия. Такова была их философия… Они даже погибли в автомобиле, который стоил сто тысяч долларов.
— Я вам очень сочувствую. — Дэн наклонился через столик и взял ее за руку. — Остаться сиротой в малом возрасте…
Огонь в камине озарял их мягким красноватым светом. Углы комнаты прятались в темноте. Доносился негромкий рокот океана. Элли словно с облака обозревала свое детство, даже то, о чем предпочитала не вспоминать. На нее внимательно смотрели добрые глаза Дэна.
— Я слишком рано увидела смерть, — прошептала она. — Был еще один ужасный случай. С бабушкой. — Она заколебалась, продолжать или нет. Решилась. — Об этом я вообще никому не рассказывала, даже Майе. Мисс Лотти буквально приказала мне стереть тот вечер из памяти, как мел со школьной доски. Никогда ни с кем, ни при каких обстоятельствах не вспоминать его. Я пыталась забыть, но тщетно. — Глаза Элли наполнились пережитым страхом. Дэн глотнул вина.
— Если трудно, не рассказывайте. Не надо.
Но Элли было необходимо выговориться. Слишком долго страх точил ее исподволь.
— Это случилось через несколько недель после трагедии. Мисс Лотти всегда укладывала меня спать сама. Вначале читала сказку или рассказывала о родителях, потом гасила свет и тихо уходила. Я сразу начинала плакать… Не представляю, откуда она взяла силы пережить смерть Романи и всегда быть со мной бодрой и веселой. Наверняка тоже плакала перед сном. В общем, для меня было мукой оставаться одной в спальне…
Элли увидела себя на узкой французской кровати в виде саней, еще маминой детской. Шторы на окнах не задернуты. Мисс Лотти по «соображениям здоровья» оставляет одно окно открытым, не важно… идет дождь или падает снег. Считала, ребенку во время сна нужен свежий воздух. Элли слезает с высокой кровати и бежит, босая, в пижаме, по коридору к Мисс Лотти.
Поворачивает дверную ручку и заглядывает в комнату. Если бабушки там нет, Элли подходит к балюстраде и смотрит вниз.
В нижнем холле горят все лампы. Там тепло и весело, не то что в спальне. Ухватившись за дубовые перила, она медленно спускается по широким пологим ступеням и направляется туда, где скорее всего находится Мисс Лотти. В библиотеку.
Элли тихо усаживается в кресло у двери, в огромное китайское кресло, которое Мисс Лотти называет «трон мандарина», и наблюдает, как бабушка распечатывает конверты, читает письма, пишет или разговаривает по телефону. Некоторое время Мисс Лотти притворяется, что не замечает внучку, затем вдруг поднимает голову, ловит взгляд внучки и говорит: «А теперь, детка, тебе пора уходить. Уже поздно. Давай я отведу тебя наверх и снова уложу. Только пообещай, что будешь спать».
Грустно кивнув, Элли обещает. Маленький дивертисмент с тиканьем часов, потрескиванием поленьев в камине, скрипом пера, снующего по толстой розовой писчей бумаге, действует успокаивающе, после чего она быстро засыпает.
Так было всегда. Но только не той ночью. Из полуоткрытой двери библиотеки раздавались голоса. Элли сперва с интересом посмотрела на гостя, затем по привычке, незамеченная, заняла излюбленное место. Через тонкую пижаму гладкое полированное дерево холодило. Элли поежилась. О чем спорят бабушка и гость, она не понимала.
Неожиданно гость встал. Посмотрел на Мисс Лотти сверху вниз и начал кричать жестким, злым голосом. Элли никогда прежде не слышала, чтобы кто-нибудь так грубо обращался к бабушке. Затем он прыгнул и схватил Мисс Лотти большими руками за горло. «Сука, стерва, старая стерва, я до тебя доберусь и получу то, что мне причитается…»
Элли крепко стиснула подлокотники кресла. Ее охватила паника, глаза расширились от ужаса. Потрясение было настолько велико, что она онемела. Лишь через минуты смогла пролепетать: «Ба… Ба…»
Гость повернулся и увидел ее. Их глаза встретились, и она сжалась в кресле, парализованная злом, заключенным в его взгляде. Потом пронзительно завопила.
В библиотеку ворвались охранники с оружием, Густав и шофер. Они молниеносно повалили его и заломили руки за спину, прижав лицом к ковру
Мисс Лотти медленно пересекла комнату и остановилась перед названым гостем, глядя на него сверху вниз. Она была бледная и вся дрожала. Но не от страха — от гнева.
Вбежала Мария. Сгребла Элли в охапку и вынесла прочь, всхлипывающую, испуганную.
Спустя какое-то время в спальню пришла Мисс Лотти. «Это был сумасшедший, — объяснила она. — Его увели, и я хочу, чтобы ты навсегда о нем забыла.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78
До чего странно, — произнесла она нахмурившись — Я говорю и вижу нас в машине на горной дороге, слышу пение отца. Вот он повернулся ко мне с улыбкой. Я чувствую, как автомобиль смешно дребезжит… Прекрасно вижу их веселые лица, глядящие друг на друга, его голос, он поет, поет… Меня выбросило на обочину. И я сидела на траве до тех пор, пока не появились люди. Лицо было поранено, особенно лоб, а на теле ни единой царапины.
Элли поежилась. Может быть, от печальных воспоминаний или потому, что подкрадывался туман. Дэн закрыл окна и затопил камин. Дал ей свой свитер и вернулся на ковер. Элли, утеплившись, уютно устроилась на диване, подогнув под себя ноги. Свитер был теплый, мягкий и сохранял его запах.
— Не знаю даже, почему я вам это рассказываю. — Элли взглянула на Дэна через кофейный столик. — Я ни с кем не вспоминаю родителей, только с Мисс Лотти и Майей. Кому это интересно? Но знаете, у меня все время такое ощущение, будто из памяти выпало что-то важное, связанное с катастрофой. — Она надолго задумалась. — Но похороны я хорошо помню. Это было одно из самых важных событий в истории Монтесито, так захотела Мисс Лотти. Вокруг церкви и особняка «Приют странника» лежали белые розы. Она нарядила меня в симпатичное белое платье из
органди , дала черные лаковые туфли «Мэри Джейнс», будто я отправлялась на танцы. А сколько народу собралось на кладбище! Когда гробы опускали в могилу, хор пел «Вперед, Христово воинство!». Я плакала. Не верилось, что родители, такие живые, такие любящие жизнь, просто взяли и умерли. Я все время ждала, что они вот-вот выйдут из-за какого-нибудь дерева и крикнут: «Сюрприз, сюрприз», — словно вернулись из очередной поездки.
Пришлось привыкать к их отсутствию. Еще долго в снах меня преследовали скрежет разрушаемой стали и звон бьющихся стекол. А после глубокая, бесконечная тишина. Как будто все вокруг, включая птиц, замерло в шоке.
Когда я достаточно подросла, Мисс Лотти рассказала, что Романи прокутила состояние, накопленное тремя поколениями Стамфордов. За десять лет шикарной жизни, мотаясь по миру на чартерных авиарейсах первого класса и роскошных яхтах. Они окружали себя роскошью, потому что, как любил повторять папа, жизнь создана для развлечений, пока есть деньги, нужно получать удовольствия. Такова была их философия… Они даже погибли в автомобиле, который стоил сто тысяч долларов.
— Я вам очень сочувствую. — Дэн наклонился через столик и взял ее за руку. — Остаться сиротой в малом возрасте…
Огонь в камине озарял их мягким красноватым светом. Углы комнаты прятались в темноте. Доносился негромкий рокот океана. Элли словно с облака обозревала свое детство, даже то, о чем предпочитала не вспоминать. На нее внимательно смотрели добрые глаза Дэна.
— Я слишком рано увидела смерть, — прошептала она. — Был еще один ужасный случай. С бабушкой. — Она заколебалась, продолжать или нет. Решилась. — Об этом я вообще никому не рассказывала, даже Майе. Мисс Лотти буквально приказала мне стереть тот вечер из памяти, как мел со школьной доски. Никогда ни с кем, ни при каких обстоятельствах не вспоминать его. Я пыталась забыть, но тщетно. — Глаза Элли наполнились пережитым страхом. Дэн глотнул вина.
— Если трудно, не рассказывайте. Не надо.
Но Элли было необходимо выговориться. Слишком долго страх точил ее исподволь.
— Это случилось через несколько недель после трагедии. Мисс Лотти всегда укладывала меня спать сама. Вначале читала сказку или рассказывала о родителях, потом гасила свет и тихо уходила. Я сразу начинала плакать… Не представляю, откуда она взяла силы пережить смерть Романи и всегда быть со мной бодрой и веселой. Наверняка тоже плакала перед сном. В общем, для меня было мукой оставаться одной в спальне…
Элли увидела себя на узкой французской кровати в виде саней, еще маминой детской. Шторы на окнах не задернуты. Мисс Лотти по «соображениям здоровья» оставляет одно окно открытым, не важно… идет дождь или падает снег. Считала, ребенку во время сна нужен свежий воздух. Элли слезает с высокой кровати и бежит, босая, в пижаме, по коридору к Мисс Лотти.
Поворачивает дверную ручку и заглядывает в комнату. Если бабушки там нет, Элли подходит к балюстраде и смотрит вниз.
В нижнем холле горят все лампы. Там тепло и весело, не то что в спальне. Ухватившись за дубовые перила, она медленно спускается по широким пологим ступеням и направляется туда, где скорее всего находится Мисс Лотти. В библиотеку.
Элли тихо усаживается в кресло у двери, в огромное китайское кресло, которое Мисс Лотти называет «трон мандарина», и наблюдает, как бабушка распечатывает конверты, читает письма, пишет или разговаривает по телефону. Некоторое время Мисс Лотти притворяется, что не замечает внучку, затем вдруг поднимает голову, ловит взгляд внучки и говорит: «А теперь, детка, тебе пора уходить. Уже поздно. Давай я отведу тебя наверх и снова уложу. Только пообещай, что будешь спать».
Грустно кивнув, Элли обещает. Маленький дивертисмент с тиканьем часов, потрескиванием поленьев в камине, скрипом пера, снующего по толстой розовой писчей бумаге, действует успокаивающе, после чего она быстро засыпает.
Так было всегда. Но только не той ночью. Из полуоткрытой двери библиотеки раздавались голоса. Элли сперва с интересом посмотрела на гостя, затем по привычке, незамеченная, заняла излюбленное место. Через тонкую пижаму гладкое полированное дерево холодило. Элли поежилась. О чем спорят бабушка и гость, она не понимала.
Неожиданно гость встал. Посмотрел на Мисс Лотти сверху вниз и начал кричать жестким, злым голосом. Элли никогда прежде не слышала, чтобы кто-нибудь так грубо обращался к бабушке. Затем он прыгнул и схватил Мисс Лотти большими руками за горло. «Сука, стерва, старая стерва, я до тебя доберусь и получу то, что мне причитается…»
Элли крепко стиснула подлокотники кресла. Ее охватила паника, глаза расширились от ужаса. Потрясение было настолько велико, что она онемела. Лишь через минуты смогла пролепетать: «Ба… Ба…»
Гость повернулся и увидел ее. Их глаза встретились, и она сжалась в кресле, парализованная злом, заключенным в его взгляде. Потом пронзительно завопила.
В библиотеку ворвались охранники с оружием, Густав и шофер. Они молниеносно повалили его и заломили руки за спину, прижав лицом к ковру
Мисс Лотти медленно пересекла комнату и остановилась перед названым гостем, глядя на него сверху вниз. Она была бледная и вся дрожала. Но не от страха — от гнева.
Вбежала Мария. Сгребла Элли в охапку и вынесла прочь, всхлипывающую, испуганную.
Спустя какое-то время в спальню пришла Мисс Лотти. «Это был сумасшедший, — объяснила она. — Его увели, и я хочу, чтобы ты навсегда о нем забыла.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78