Улыбаетесь?
— Улыбаюсь. Я называл его «соней».
— Почему же вы так быстро от него отказались?
— Потому что узнал, что частота волн, характерных для так называемых «машинных» снов, ниже частоты альфа-ритма, свойственного сну человеческому.
— От кого вы узнали?
— У меня много друзей.
— За последнее время вы ни с кем не встречаетесь.
— Есть разные формы общения.
— Аппаратура? Мы ее не нашли, — устало сказал шеф. — Но вы с кем-то связаны, у вас есть единомышленники.
— О, Система Всеобщего Контроля! — воскликнул доктор с такой откровенной издевкой, что Ли даже содрогнулся у пульта: так разговаривать с шефом, и о чем — о Системе! Но доктор разговаривал именно так , и о Системе ! — Всесильное божество, промывающее наши мозги и днем и ночью, — издевался он, — почему же ты не можешь промыть их ничтожному заштатному эскулапу? И требуется так немного! Только узнать, кто его друзья, сколько их и о чем они думают. Я бы сказал вам, да вы не поймете… — Он отвернулся и замолчал.
— Я жду, — насторожился шеф.
— Один поэт сказал… — задумчиво начал доктор.
— Кто, кто? — перебил шеф.
— Лорка. Федерико Гарсиа. Вы никогда не слышали о нем, невежда? Так услышьте хотя бы его слова.
Доктор поднялся с кресла, почти заполнив собой экран.
— «Я обвиняю всех… — услышал Ли, — кто забыл о другой половине мира… неискупимой и неискупленной, воздвигающей цементные громады мышцами своих сердец… биенье которых пробьет стены в час последнего суда…»
— Выключить! — закричал шеф. Рука его нервно шарила по столу.
— «Я плюю вам в лицо, и та половина мира слышит меня!» — Доктор успел закончить строфу.
Но рука шефа уже нащупала тумблер, а может быть, призыв его был наконец услышан дежурным диспетчером связи, только экран вдруг вспыхнул зеленым светом и погас.
— Передача прекращается по техническим причинам… по техническим причинам, — повторял диспетчер, словно убеждая себя в правдивости официального сообщения.
Ли тупо смотрел на потухший экран. Мыслей не было. Был смутный поток воспоминаний, рвущихся из глубины бездонного колодца памяти. Какая-то фраза знакомо мелькнула в нем. Ли попытался схватить ее, как бабочку за крыло, но она ускользала, оставляя на ладони мягкий след пыльцы. И вдруг он поймал ее, такую непонятную тогда на фоне ресторанной гипномузыки: «Странное у нас время ».
Теперь она стала почти понятной.

4
Уходящим из ночи, убивающим тьму, факелам рассвета — песня моя!
Из посмертных стихов казненного поэта-сонника

Бигль был явно в хорошем настроении. Он весело насвистывал что-то, искоса наблюдая за Ли, молча сидевшим у пульта. Ему не нравилось состояние Ли: похоже, что мальчишка не выспался. Проболтался, наверно, с девчонкой, а сейчас зевает.
— Включаю информационную запись блока, — сказал Ли.
На экране появилась диспетчерская космического корабля, и знаменитый космонавигатор Нэд Гарроу что-то прокричал в микрофон. Изображение на экране мелко затряслось, и металлический голос произнес:
— Канал номер шестьсот семьдесят три. Первая экспедиция на Марс. Космический корабль «Реджинальд» попал в метеоритный поток. Добавочная информация к шифру АЮ-восемнадцать — сорок два.
— Конец прошлого века, — сказал-Бигль. — Гарроу тогда бы не выбрался, если б не русские. Какой дурак это смотрит?
Ли нажал клавишу на пульте. Металлический голос снова заговорил:
— Номер шестьсот семьдесят три. Айвен Лоу, студент Харперс-колледжа.
— Студент… — удовлетворенно протянул Бигль. — Я так и думал. Возьму-ка его на заметку.
Ли неприязненно посмотрел на Бигля и выключил экран. Откинувшись в кресле, закрыл глаза: мучительно хотелось спать.
— Что с тобой, малыш? Заболел? — услышал он встревоженный голос Бигля.
— Просто не выспался, — неохотно процедил Ли.
— Поменьше надо гулять, — наставительно заметил Бигль. — Я в твои годы всегда знал меру.
Ли передернулся.
— Я не гулял. Просто не мог заснуть, потому что не включал сомнифера.
— Вот тебе и раз, — присвистнул Бигль.
Он поднялся и медленно подошел к пульту.
— А что тебе помешало включить его? — Голос Бигля показался Ли плоским и бесцветным, как изображение на черно-белом экране блока.
— Я слушал вчерашний допрос, — сказал Ли. — И я знаком с доктором Стоуном.
— Плохо, — задумчиво произнес Бигль, — совсем плохо.
— Почему?
Вместо ответа Бигль только вздохнул.
— Что с ним сделают? — спросил Ли. Он с трудом сдерживался, чтобы не разрыдаться.
— Что надо, то и сделают, — сурово сказал Бигль и, заметив состояние Ли, прибавил с былой ласковостью: — Иди-ка, малыш, отдохни. А я покараулю твоих подопечных.
Ли встал, растерянно оглядываясь по сторонам. Он не знал, как ему говорить с Биглем и что он должен сделать.
— Иди, иди, — подтолкнул его Бигль.
Оставшись один, он долго смотрел на дверь, словно пытаясь увидеть за ней Ли, медленно бредущего к выходу.
— Да-а, — протянул Бигль, — жаль парня.
Он грузно уселся в кресло гоноши, подумал и недрогнувшей рукой включил микрофон.
— Старший блок-инспектор Бигль вызывает шефа.
На экране возникло желтое, измятое лицо начальника Главного управления Системы.
— Что случилось, Бигль?
— Довожу до вашего сведения, шеф, о нелояльном поведении младшего блок-инспектора Джексона.
— Из новеньких?
— Да. Недоглядели. Встречался с доктором Стоуном, шеф.
— Параграф? — быстро спросил шеф.
— Тридцать пятый.
— Значит, сомневается, — засмеялся шеф. — Что ж, действуйте согласно тридцать пятому.
Его лицо начало расплываться, бледнеть и наконец совсем исчезло.
Бигль выключил микрофон и подошел к окну. Далеко внизу под ним маленькая фигурка Ли пересекала дорогу. Вот она уже скрылась за поворотом.
— Да-а, — опять протянул Бигль, — жаль парня.

1 2 3 4 5