Долли тоже изъявила желание пойти с ними.
Процессия миновала мощеный коридор за обитой зеленым сукном дверью и по каменным ступеням спустилась в погреб. Дверь была открыта, но звуков буйства за ней не слышалось. Миссис Корк заглянула внутрь. Мистер Трампер и Долли перешептывались за ее спиной.
— Он ведет себя очень тихо, — сказал мистер Трампер.
— Затаился и выжидает, — сказала Долли.
Миссис Корк нетерпеливо подала голос. У нее были нервы, как стальные канаты, но даже на них подействовала эта неестественная тишина. Если все говорят о дворецком, что он бьет бутылки, вы ждете, что он будет бить их и дальше. Если он затаился и ждет, это уже слишком.
— Кейкбред!
Молчание.
— Кейкбред!
Снова молчание, словно дворецкий изготовился к прыжку.
— Может, ушел? — с надеждой предположил мистер Трапер.
— Нет, — отвечала Долли. — Я вижу, как там в глубине поблескивают его глаза.
При этих словах миссис Корк встрепенулась, как при звуке трубы. Не в ее привычках было тратить время на разговоры, когда надо действовать. Сжимая кочергу, она ринулась в темноту, и Юстэс Трампер, лишь на мгновение заколебавшись, шагнул следом.
Не успел он переступить порог, с дрожью в коленях, но при этом с сознанием, что совершает самый мужественный поступок в своей жизни, как дверь сзади захлопнулась и в замке повернулся ключ.
Почти в это же самое время Энн, добежав до террасы по пути в сад, резко остановилась. Она заметила свет в кабинете миссис Корк.
У миссис Корк был один или два пунктика, но главный, когда люди, выходя из комнаты, не гасят за собой свет. Энн вспомнила, что последней выходила из кабинета. С четверть часа назад миссис Корк послала ее за экземпляром «Женщины в дебрях», отрывки из которой намеревалась включить в лекцию. Это означало, что именно она, Энн, позабыла щелкнуть выключателем.
Придавленная чувством вины, которое испытывает всякая девушка, оставившая свет в пустой комнате, она шагнула в стеклянную дверь, чтобы исправить свою оплошность, и обнаружила, что комната совсем не пуста. Первым ее взору предстал самый ненавистный полузащитник Англии, Дж. Дж. Миллер. Он стоял спиной к Энн и подбадривал кого-то, кто лежал на полу, скрытый от нее столом. Подойдя ближе, Энн поняла, что ободряющие слова адресуются обтянутому штанами громоздкому заду. Он торчал из буфета. Любовь подсказала Энн, что зад этот ей известен и принадлежит ее дяде Джорджу, шестому виконту Аффенхемскому.
— Что… — начала она, и Джеф подпрыгнул, как будто тренировался в прыжках в высоту с места. Тут же со звуком, который инспектор Первис назвал бы глухим ударом, глава семьи стукнулся затылком о буфетную полку.
— Ой, привет, — сказал Джеф, который, развернувшись в прыжке, узнал новоприбывшую. — Заходите. Вы как раз вовремя.
Бывают минуты, когда здоровая, исполненная любопытства девушка не может хранить обет молчания даже по отношению последним отбросам общества, если упомянутые отбросы могут снабдить ее волнующей информацией.
— Что вы здесь делаете? — вскричала она.
Джеф был краток и деловит. Хорошие новости можно выкладывать без подготовки.
— Мы нашли их!
Энн ахнула.
— Бриллианты?
— Да. Все позади, осталось только кричать ура.
Лорд Аффенхем выполз из буфета, как цирковой слон, задом наперед вступающий на арену. Одной рукой он потирал затылок, другой сжимал большую табачную банку.
— Вот она. Только, дорогая, другой раз не заговаривай так неожиданно в такие минуты.
Джеф не мог согласиться с этим мнением. Долгий, увлекательный разговор, который только что произошел у них с Энн, освежил его, как дождь — иссохшую землю. Да, от звука ее голоса шевелюра его поседела, а сердце остановилось навеки, и все равно он считал, пусть говорит внезапно, лишь бы говорила.
— Ваш дядя вспомнил, что положил их в табачную банку.
— Что?! — вскричала Энн.
— Да, — сказал Джеф.
— Да-а, — сказал лорд Аффенхем.
Со стороны окна донесся сильный мужественный голос.
— Руки! — сказал он.
И мистер Моллой резво вошел в гостиную, неся перед собой пистолет.
Глава двадцать седьмая
Следует напомнить, что перед этим, последним в нашей хронике появлением, мистер Моллой был настроен отнюдь не радостно. При знакомстве с пистолетом, который теперь держал развязно, словно официант — тарелку жареной картошки, он заметно дрожал, как будто ненароком погладил скорпиона. Никто не заметил бы в нем особенного задора. Наверное, следует объяснить, почему сейчас он вошел резво и заговорил сильным мужественным голосом.
Эта разительная перемена произошла в нем стараниями жены. От глаз Долли не ускользнули его колебания, и, едва Шимп вышел из комнаты, она первым делом налила Мыльному две рюмки бренди из бутылки, которую давно выпросила у лорда Аффенхема и держала в ящике комода под теплыми панталонами.
Бренди, как и портвейн, портит фигуру, но мистер Моллой, хоть и следил за своим весом, решил на этот раз поступиться правилами. Он выпил свои две рюмки и преобразился. После второй он подкинул пистолет в воздух и поймал за дуло. Еще одна, и он вышел бы из комнаты, балансируя пистолетом на носу.
Соответственно, в дело он ринулся с бесшабашной бравадой. Правда, в комнате было три человека, а ему обещали лишь одного. Чем больше, тем веселее, чувствовал он. Что до нелепости слов «Руки!», он просто не мог бы сейчас подобрать никаких других.
Его внезапное появление было встречено тишиной, но лорд Аффенхем не мог долго сдерживать свое любопытство.
— Руки? — переспросил он.
— Руки вверх.
— Зачем? — удивился лорд Аффенхем. — Что происходит? — спросил он, поворачиваясь к Джефу. — Этот малый, что, пьян?
Мыльный прояснил положение.
— Мне нужна табачная банка.
Энн вскрикнула.
— Нет! Не отдавай ему, милый!
— Отдать ему банку? — изумился лорд Аффенхем. — Когда в ней — мои бриллианты? Ну нет. Я не такой дурак.
Мыльный, которого убедили, что он скажет «Руки!», а дальнейшее случится само собой, опешил бы, если б не благотворное действие двух рюмок бренди. Он отвечал все так же напористо:
— Давайте сюда, или я проделаю в вас дырку.
Лорд Аффенхем с самого начала разговора смотрел на Мыльного немигающим взглядом и наконец вспомнил, где его видел. Заодно он вспомнил, что собирался сказать этому человеку одну вещь.
— Вы ведь муж миссис Моллой, да?
Многие обиделись бы на подобное определение, но только не Мыльный.
— Верно говоришь, брат.
— Я так и подумал. Я заметил вас, когда прислуживал за столом. Не знаю, известно ли вам, но у вас на макушке лысина.
У мистера Моллоя отпала челюсть.
— Не может быть!
— Может. Если срочно не примете меры, станете лысым, как яйцо. Попробуйте «Скальпо». Отлично помогает.
— Обязательно, — с жаром отвечал мистер Моллой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52
Процессия миновала мощеный коридор за обитой зеленым сукном дверью и по каменным ступеням спустилась в погреб. Дверь была открыта, но звуков буйства за ней не слышалось. Миссис Корк заглянула внутрь. Мистер Трампер и Долли перешептывались за ее спиной.
— Он ведет себя очень тихо, — сказал мистер Трампер.
— Затаился и выжидает, — сказала Долли.
Миссис Корк нетерпеливо подала голос. У нее были нервы, как стальные канаты, но даже на них подействовала эта неестественная тишина. Если все говорят о дворецком, что он бьет бутылки, вы ждете, что он будет бить их и дальше. Если он затаился и ждет, это уже слишком.
— Кейкбред!
Молчание.
— Кейкбред!
Снова молчание, словно дворецкий изготовился к прыжку.
— Может, ушел? — с надеждой предположил мистер Трапер.
— Нет, — отвечала Долли. — Я вижу, как там в глубине поблескивают его глаза.
При этих словах миссис Корк встрепенулась, как при звуке трубы. Не в ее привычках было тратить время на разговоры, когда надо действовать. Сжимая кочергу, она ринулась в темноту, и Юстэс Трампер, лишь на мгновение заколебавшись, шагнул следом.
Не успел он переступить порог, с дрожью в коленях, но при этом с сознанием, что совершает самый мужественный поступок в своей жизни, как дверь сзади захлопнулась и в замке повернулся ключ.
Почти в это же самое время Энн, добежав до террасы по пути в сад, резко остановилась. Она заметила свет в кабинете миссис Корк.
У миссис Корк был один или два пунктика, но главный, когда люди, выходя из комнаты, не гасят за собой свет. Энн вспомнила, что последней выходила из кабинета. С четверть часа назад миссис Корк послала ее за экземпляром «Женщины в дебрях», отрывки из которой намеревалась включить в лекцию. Это означало, что именно она, Энн, позабыла щелкнуть выключателем.
Придавленная чувством вины, которое испытывает всякая девушка, оставившая свет в пустой комнате, она шагнула в стеклянную дверь, чтобы исправить свою оплошность, и обнаружила, что комната совсем не пуста. Первым ее взору предстал самый ненавистный полузащитник Англии, Дж. Дж. Миллер. Он стоял спиной к Энн и подбадривал кого-то, кто лежал на полу, скрытый от нее столом. Подойдя ближе, Энн поняла, что ободряющие слова адресуются обтянутому штанами громоздкому заду. Он торчал из буфета. Любовь подсказала Энн, что зад этот ей известен и принадлежит ее дяде Джорджу, шестому виконту Аффенхемскому.
— Что… — начала она, и Джеф подпрыгнул, как будто тренировался в прыжках в высоту с места. Тут же со звуком, который инспектор Первис назвал бы глухим ударом, глава семьи стукнулся затылком о буфетную полку.
— Ой, привет, — сказал Джеф, который, развернувшись в прыжке, узнал новоприбывшую. — Заходите. Вы как раз вовремя.
Бывают минуты, когда здоровая, исполненная любопытства девушка не может хранить обет молчания даже по отношению последним отбросам общества, если упомянутые отбросы могут снабдить ее волнующей информацией.
— Что вы здесь делаете? — вскричала она.
Джеф был краток и деловит. Хорошие новости можно выкладывать без подготовки.
— Мы нашли их!
Энн ахнула.
— Бриллианты?
— Да. Все позади, осталось только кричать ура.
Лорд Аффенхем выполз из буфета, как цирковой слон, задом наперед вступающий на арену. Одной рукой он потирал затылок, другой сжимал большую табачную банку.
— Вот она. Только, дорогая, другой раз не заговаривай так неожиданно в такие минуты.
Джеф не мог согласиться с этим мнением. Долгий, увлекательный разговор, который только что произошел у них с Энн, освежил его, как дождь — иссохшую землю. Да, от звука ее голоса шевелюра его поседела, а сердце остановилось навеки, и все равно он считал, пусть говорит внезапно, лишь бы говорила.
— Ваш дядя вспомнил, что положил их в табачную банку.
— Что?! — вскричала Энн.
— Да, — сказал Джеф.
— Да-а, — сказал лорд Аффенхем.
Со стороны окна донесся сильный мужественный голос.
— Руки! — сказал он.
И мистер Моллой резво вошел в гостиную, неся перед собой пистолет.
Глава двадцать седьмая
Следует напомнить, что перед этим, последним в нашей хронике появлением, мистер Моллой был настроен отнюдь не радостно. При знакомстве с пистолетом, который теперь держал развязно, словно официант — тарелку жареной картошки, он заметно дрожал, как будто ненароком погладил скорпиона. Никто не заметил бы в нем особенного задора. Наверное, следует объяснить, почему сейчас он вошел резво и заговорил сильным мужественным голосом.
Эта разительная перемена произошла в нем стараниями жены. От глаз Долли не ускользнули его колебания, и, едва Шимп вышел из комнаты, она первым делом налила Мыльному две рюмки бренди из бутылки, которую давно выпросила у лорда Аффенхема и держала в ящике комода под теплыми панталонами.
Бренди, как и портвейн, портит фигуру, но мистер Моллой, хоть и следил за своим весом, решил на этот раз поступиться правилами. Он выпил свои две рюмки и преобразился. После второй он подкинул пистолет в воздух и поймал за дуло. Еще одна, и он вышел бы из комнаты, балансируя пистолетом на носу.
Соответственно, в дело он ринулся с бесшабашной бравадой. Правда, в комнате было три человека, а ему обещали лишь одного. Чем больше, тем веселее, чувствовал он. Что до нелепости слов «Руки!», он просто не мог бы сейчас подобрать никаких других.
Его внезапное появление было встречено тишиной, но лорд Аффенхем не мог долго сдерживать свое любопытство.
— Руки? — переспросил он.
— Руки вверх.
— Зачем? — удивился лорд Аффенхем. — Что происходит? — спросил он, поворачиваясь к Джефу. — Этот малый, что, пьян?
Мыльный прояснил положение.
— Мне нужна табачная банка.
Энн вскрикнула.
— Нет! Не отдавай ему, милый!
— Отдать ему банку? — изумился лорд Аффенхем. — Когда в ней — мои бриллианты? Ну нет. Я не такой дурак.
Мыльный, которого убедили, что он скажет «Руки!», а дальнейшее случится само собой, опешил бы, если б не благотворное действие двух рюмок бренди. Он отвечал все так же напористо:
— Давайте сюда, или я проделаю в вас дырку.
Лорд Аффенхем с самого начала разговора смотрел на Мыльного немигающим взглядом и наконец вспомнил, где его видел. Заодно он вспомнил, что собирался сказать этому человеку одну вещь.
— Вы ведь муж миссис Моллой, да?
Многие обиделись бы на подобное определение, но только не Мыльный.
— Верно говоришь, брат.
— Я так и подумал. Я заметил вас, когда прислуживал за столом. Не знаю, известно ли вам, но у вас на макушке лысина.
У мистера Моллоя отпала челюсть.
— Не может быть!
— Может. Если срочно не примете меры, станете лысым, как яйцо. Попробуйте «Скальпо». Отлично помогает.
— Обязательно, — с жаром отвечал мистер Моллой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52