Этот опасный маневр он выполнил так уверенно, что корпус даже не качнуло. А в это время его матросы перекладывали кливера. — Он очень хорош, — откровенно добавил я.
— Его отыскала Надежна. Он работал по чартеру на Сейшелах. Она прозвала его Калибаном. Тебе не кажется, что это добрый знак?
Калибан был чудовищем, сыном ведьмы.
— Не кажется. — Я взглянул на Анжелу, пребывающую в полной прострации. — А она — твоя Ариэль?
Беннистер не желал развивать эту тему.
— Фанни хорош, — задумчиво проговорил он, — но только немногие знают насколько. Он будет моим секретным оружием в Сен-Пьере. Вот почему он нужен мне, Ник.
Я пробормотал что-то невнятное. Полутора часов, проведенных мной на «Уайлдтреке», было недостаточно, чтобы строить догадки, может ли эта яхта и ее команда отнять приз у французов, но я допускал, что это возможно. Яхта быстроходна, Фанни — великолепный рулевой, это ясно, а Беннистер очень хочет победить.
Он был готов на все, потому что приз Сен-Пьера — одна из самых престижнейших наград.
Организаторами гонок были французы. Выигрыш не сулил больших денег, да и гонками эти состязания можно было назвать лишь с большой натяжкой, так как участники сами выбирали время старта. Единственное условие — чтобы яхта была серийной, однокорпусной, а не специально построенной для данных соревнований. Стартовали из Шербура, далее маршрут пролегал вокруг островов Сен-Пьер и Микелон, вдоль побережья Ньюфаундленд, и затем, без захода в порт, возврат в Шербур. Протяженность трассы составляла около четырехсот морских миль, причем приходилось все время идти против ветра, течений и сильных штормов. Не исключалась встреча с туманами и льдами, а обратный путь пролегал через штормовые моря. В конце сезона приз получал тот, кто быстрее всех прошел этот маршрут.
Дикие правила, но интерес к этому галльскому сумасшествию подогревался коварными методами. Прежде всего, тут была замешана политика. Время европейцев в Северной Америке закончилось повсюду, кроме двух небольших островков — Сен-Пьер и Микелон. Они находятся под эгидой Франции и управляются из Парижа. Забытые островки, мимо которых проскочили и британцы и канадцы. А гонки — это постоянное напоминание французам, что их трехцветный флаг по-прежнему развевается над частичкой североамериканской земли.
Но есть и еще одна причина. Французские яхты славятся добротностью. Фаворитами в Сен-Пьере были яхты класса «Центурион» и «Бенето», и каждая очередная победа служила им прекрасной рекламой. Чтобы выиграть в Сен-Пьере, яхта должна быть качественной, выносливой и быстроходной. Каждый год два десятка серийных судов, выпущенных в Америке, Британии, Голландии, Германии и Финляндии, пытаются взять приз, и каждую осень, когда с приходом туманов и ледяных полей закрывается навигация в Сен-Пьере, французы остаются лидерами и их судоверфи получают тысячи новых заказов. Гонки в Сен-Пьере были непревзойденным средством маркетинга, и если какому-нибудь иностранцу чудом удавалось взять приз, то в течение всего года Франция ходила в трауре.
— Я планирую принять участие в позднем старте, — говорил Беннистер, — и хочу выбрать дальний северный маршрут. Если мне повезет, я вернусь домой как раз к началу осенней программы, и тогда начало очередной серии передач будет ознаменовано триумфом.
— Так вот почему ты так к этому стремишься?!
— Я хочу доказать, что и британская яхта может победить. И еще в память о Надежне. А еще потому, что телевизионная компания является спонсором и мои зрители надеются на меня. — Он выпалил все эти причины так, словно зазубрил их наизусть, затем перевел дыхание и назвал последний довод: — И еще я хочу доказать, что телезвезда — не только напудренное существо в залитой светом студии.
Эти слова он произнес с оттенком безразличия, но я подозреваю, они-то и были для него главным стимулом.
— А люди так думают?
— А ты, например? — спросил он с вызовом.
— Я бы себе такую жизнь не выбрал, — ответил я, — но кто-то же должен этим заниматься.
Он улыбнулся.
— По правде говоря, Ник, большинство из нас действительно только напудренные существа в залитых светом студиях. Многие считают себя очень умными только потому, что появляются на экране этого идиотского ящика. А истина заключается в том, что наша работа требует гораздо меньше ума и таланта, чем думают люди. Все мы — бабочки-однодневки, Ник, а я хочу достичь чего-то настоящего. Но в таком случае я должен и сделать что-нибудь настоящее, так ведь? Например, выиграть в Сен-Пьере. Может, это и не сравнишь с Крестом Виктории, но все же кое-что.
Любопытное признание, и весьма привлекательное, потому что искреннее. Теперь понятно, почему Беннистер окружил себя всякими крепкими мужиками вроде Мульдера и его банды. Уважение этих тварей поднимало его в собственных глазах. Беннистер вдруг засмеялся, словно застеснявшись того, что поведал мне о чем-то очень личном.
Несчастные глаза Анжелы наблюдали за мной поверх одеяла. Я положил руку на малый штурвал, который был связан с большим, в центральном кубрике, и почувствовал дрожание руля, передающееся на ручку из нержавеющий стали. Я подумал о той ночи, когда погибла Надежна. Если «Уайлдтрек» уходил от волны, непонятно, почему такой опытный моряк управлял судном из кормового кокпита? Центральная рубка куда удобнее, но, возможно, отсюда было легче следить за огромными волнами, вырастающими в темноте за кормой? Я поежился, представив себе, как тонны ледяной воды обрушиваются на яхту. Их удар был сопоставим с ударом грузовика, груженного цементом, упавшего с высоты двухэтажного дома.
Анжела, несмотря на две принятые таблетки, опять повисла за бортом, и я из деликатности отвернулся. Глядя поверх плавучих буйков, я следил, как кипела и закручивалась вода в кильватере «Уайлдтрека». Над кормой низко и быстро пролетел корморант.
— Как ты думаешь, «Уайлдтрек» сможет победить? — неожиданно спросил Беннистер.
— При определенном везении — да.
— Не хотел бы ты, Ник, войти в команду? Штурманом?
— Я? — Предложение застало меня врасплох. — Беннистер, зачем тебе штурман, если твоя яхта сплошь набита электроникой? Да ее здесь больше, чем на «Аполлоне»!
— По правилам у нас должен быть штурман-профессионал.
— А Фанни на что?
— В этом году он займет место Надежны — капитана-наблюдателя. — Беннистер отвлекся, потому что его команда принялась расчехлять спинакер. Когда он опять взглянул на меня, на мачтах уже красовались ярко расцвеченные паруса. — Вообще-то это идея Анжелы, но мне она нравится. Почему бы нам не сделать такой финал: ты покидаешь Шербур на «Уайлдтреке»? Фильм крутили бы, пока мы в море. Это повысило бы интерес к нему и к самим гонкам.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94
— Его отыскала Надежна. Он работал по чартеру на Сейшелах. Она прозвала его Калибаном. Тебе не кажется, что это добрый знак?
Калибан был чудовищем, сыном ведьмы.
— Не кажется. — Я взглянул на Анжелу, пребывающую в полной прострации. — А она — твоя Ариэль?
Беннистер не желал развивать эту тему.
— Фанни хорош, — задумчиво проговорил он, — но только немногие знают насколько. Он будет моим секретным оружием в Сен-Пьере. Вот почему он нужен мне, Ник.
Я пробормотал что-то невнятное. Полутора часов, проведенных мной на «Уайлдтреке», было недостаточно, чтобы строить догадки, может ли эта яхта и ее команда отнять приз у французов, но я допускал, что это возможно. Яхта быстроходна, Фанни — великолепный рулевой, это ясно, а Беннистер очень хочет победить.
Он был готов на все, потому что приз Сен-Пьера — одна из самых престижнейших наград.
Организаторами гонок были французы. Выигрыш не сулил больших денег, да и гонками эти состязания можно было назвать лишь с большой натяжкой, так как участники сами выбирали время старта. Единственное условие — чтобы яхта была серийной, однокорпусной, а не специально построенной для данных соревнований. Стартовали из Шербура, далее маршрут пролегал вокруг островов Сен-Пьер и Микелон, вдоль побережья Ньюфаундленд, и затем, без захода в порт, возврат в Шербур. Протяженность трассы составляла около четырехсот морских миль, причем приходилось все время идти против ветра, течений и сильных штормов. Не исключалась встреча с туманами и льдами, а обратный путь пролегал через штормовые моря. В конце сезона приз получал тот, кто быстрее всех прошел этот маршрут.
Дикие правила, но интерес к этому галльскому сумасшествию подогревался коварными методами. Прежде всего, тут была замешана политика. Время европейцев в Северной Америке закончилось повсюду, кроме двух небольших островков — Сен-Пьер и Микелон. Они находятся под эгидой Франции и управляются из Парижа. Забытые островки, мимо которых проскочили и британцы и канадцы. А гонки — это постоянное напоминание французам, что их трехцветный флаг по-прежнему развевается над частичкой североамериканской земли.
Но есть и еще одна причина. Французские яхты славятся добротностью. Фаворитами в Сен-Пьере были яхты класса «Центурион» и «Бенето», и каждая очередная победа служила им прекрасной рекламой. Чтобы выиграть в Сен-Пьере, яхта должна быть качественной, выносливой и быстроходной. Каждый год два десятка серийных судов, выпущенных в Америке, Британии, Голландии, Германии и Финляндии, пытаются взять приз, и каждую осень, когда с приходом туманов и ледяных полей закрывается навигация в Сен-Пьере, французы остаются лидерами и их судоверфи получают тысячи новых заказов. Гонки в Сен-Пьере были непревзойденным средством маркетинга, и если какому-нибудь иностранцу чудом удавалось взять приз, то в течение всего года Франция ходила в трауре.
— Я планирую принять участие в позднем старте, — говорил Беннистер, — и хочу выбрать дальний северный маршрут. Если мне повезет, я вернусь домой как раз к началу осенней программы, и тогда начало очередной серии передач будет ознаменовано триумфом.
— Так вот почему ты так к этому стремишься?!
— Я хочу доказать, что и британская яхта может победить. И еще в память о Надежне. А еще потому, что телевизионная компания является спонсором и мои зрители надеются на меня. — Он выпалил все эти причины так, словно зазубрил их наизусть, затем перевел дыхание и назвал последний довод: — И еще я хочу доказать, что телезвезда — не только напудренное существо в залитой светом студии.
Эти слова он произнес с оттенком безразличия, но я подозреваю, они-то и были для него главным стимулом.
— А люди так думают?
— А ты, например? — спросил он с вызовом.
— Я бы себе такую жизнь не выбрал, — ответил я, — но кто-то же должен этим заниматься.
Он улыбнулся.
— По правде говоря, Ник, большинство из нас действительно только напудренные существа в залитых светом студиях. Многие считают себя очень умными только потому, что появляются на экране этого идиотского ящика. А истина заключается в том, что наша работа требует гораздо меньше ума и таланта, чем думают люди. Все мы — бабочки-однодневки, Ник, а я хочу достичь чего-то настоящего. Но в таком случае я должен и сделать что-нибудь настоящее, так ведь? Например, выиграть в Сен-Пьере. Может, это и не сравнишь с Крестом Виктории, но все же кое-что.
Любопытное признание, и весьма привлекательное, потому что искреннее. Теперь понятно, почему Беннистер окружил себя всякими крепкими мужиками вроде Мульдера и его банды. Уважение этих тварей поднимало его в собственных глазах. Беннистер вдруг засмеялся, словно застеснявшись того, что поведал мне о чем-то очень личном.
Несчастные глаза Анжелы наблюдали за мной поверх одеяла. Я положил руку на малый штурвал, который был связан с большим, в центральном кубрике, и почувствовал дрожание руля, передающееся на ручку из нержавеющий стали. Я подумал о той ночи, когда погибла Надежна. Если «Уайлдтрек» уходил от волны, непонятно, почему такой опытный моряк управлял судном из кормового кокпита? Центральная рубка куда удобнее, но, возможно, отсюда было легче следить за огромными волнами, вырастающими в темноте за кормой? Я поежился, представив себе, как тонны ледяной воды обрушиваются на яхту. Их удар был сопоставим с ударом грузовика, груженного цементом, упавшего с высоты двухэтажного дома.
Анжела, несмотря на две принятые таблетки, опять повисла за бортом, и я из деликатности отвернулся. Глядя поверх плавучих буйков, я следил, как кипела и закручивалась вода в кильватере «Уайлдтрека». Над кормой низко и быстро пролетел корморант.
— Как ты думаешь, «Уайлдтрек» сможет победить? — неожиданно спросил Беннистер.
— При определенном везении — да.
— Не хотел бы ты, Ник, войти в команду? Штурманом?
— Я? — Предложение застало меня врасплох. — Беннистер, зачем тебе штурман, если твоя яхта сплошь набита электроникой? Да ее здесь больше, чем на «Аполлоне»!
— По правилам у нас должен быть штурман-профессионал.
— А Фанни на что?
— В этом году он займет место Надежны — капитана-наблюдателя. — Беннистер отвлекся, потому что его команда принялась расчехлять спинакер. Когда он опять взглянул на меня, на мачтах уже красовались ярко расцвеченные паруса. — Вообще-то это идея Анжелы, но мне она нравится. Почему бы нам не сделать такой финал: ты покидаешь Шербур на «Уайлдтреке»? Фильм крутили бы, пока мы в море. Это повысило бы интерес к нему и к самим гонкам.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94