В какой-то момент они оба безмолвно согласились с этим. Но почему она не протестует? Почему не просит его остановиться? Может, ей нравится? Нет, это невозможно. Она миллион раз говорила, что не понимает, как это людям может нравиться причинять друг другу в постели боль. Или Питеру Коупленду было позволено все? Может, все еще хуже, и та боль, которую он ей сейчас причиняет, доставляет ей наслаждение? Но это же просто безумие! Это означало бы, что он вообще ничего не знает о своей жене. При этой мысли дыхание его участилось. Какие части ее тела и души были ему знакомы? Что еще она скрывала от него долгие годы?
Он начал нашептывать ей на ухо всякие грубости и непристойности. Они оба всегда терпеть этого не могли. Их интимные, обращенные друг к другу слова, всегда были забавными и ласковыми, полными любви.
— Не надо! — Она заговорила в первый раз. Она смотрела прямо на него, и на лице ее читалась неприкрытая тревога.
— Почему? Буду делать, что хочу.
Он продолжал говорить, причинять ей боль, говорить, разрушать все. Он рассказал ей, где работает, сколько успел заработать, чем увлекается. Он рассказал ей, какой окончил колледж, где прошло его детство, какими предпочитает яйца на завтрак.
Скоро она уже плакала и оставалась совершенно неподвижной. Он как раз объяснял ей, что носит белые кроссовки из-за болезни ног…
* * *
Сама Саша не стала рассказывать, до какой степени этот небольшой рассказ Фила основывался на его личном опыте (и даже почему он вообще его написал), а я не спрашивал. Зато она попыталась выяснить, откуда я о нем узнал, и я соврал, сказав, что Фил упоминал о нем Дэнни Джеймсу в Нью-Йорке. По ее словам, описанное в «Без четверти ты», представляло собой только часть проблемы и причины их расставания. После того, как было отснято уже больше половины «Полночь убивает», Фил стал каким-то болезненно неуравновешенным, и жизнь с ним превратилась в муку.
Он всегда был довольно добродушным человеком, крайне редко дававшим понять, что у него плохое настроение — даже когда это действительно было так. Его отец не любил капризных детей, поэтому миссис Стрейхорн приучила Фила и Джекки либо тщательно скрывать свое плохое настроение, либо прятать его за плотно закрытыми дверями их комнат. Фил не слишком любил отца, но все же согласился на подобный способ скрывать свою боль. За те годы, что мы прожили вместе, учась в колледже, я почти не видел его в дурном расположении духа. Если такое и случалось, он уходил из комнаты и не возвращался до тех пор, пока его настроение не поднималось или мучавшая его проблема не находила своего разрешения. Я просто не мог себе представить своего друга таким эгоистичным и неуравновешенным, каким упорно продолжала представлять его Саша. Но в конце концов мне на ум пришли слова Спросони: «Не так уж и важно, сколько раз Фил убил себя, снимая ту сцену, которую я велела ему не снимать — он убивал только себя тогдашнего. А все остальные Стрейхорны за тридцать лет по-прежнему жили не тужили».
Может быть, этот ставший столь шизоидным и неприятным человек просто начал дробиться до того, как совершил свой последний акт? Был ли человек, столь странно обращавшийся с Сашей, тем же человеком, который покончил с собой? И тем же, кто послужил причиной гибели Мэтью Портланда? Тем же, кто был на моих видеокассетах, тем же, кто разговаривал с Дэнни Джеймсом в Нью-Йорке, тем же, кто возил Спросоню в Браун-Миллз, тем же…?
7
Охо-хо… Ну и чему — вернее, кому — вы поверите: ангелу или мертвому человеку? На сей раз, Спросоня превзошла саму себя. И явно воспользовалась своим преимуществом. Она же главная свидетельница обвинения, всегда появляющаяся на сцене в нужный момент, чтобы направить жюри (Уэбера) в нужном направлении.
А какие же действия позволено предпринимать в свою защиту мне? Да никаких, кроме демонстрации ему и Саше двух дурацких видеозаписей, где мне не дали сказать практически ничего, ну разве что сделать нескольких туманных намеков. Такое впечатление, будто я стал участником какой-то паршивой телевизионной игры, этакий «Фарс для Знаменитостей». Отгадайте-ка, что говорит привидение!
Лгал ли я тебе раньше? Да, лгал. Лгал насчет того, откуда взялся Рок-н-ролл. И кто на самом деле побежал за копами, когда мы нашли мертвую девушку Но сейчас я не лгу.
Почти все, что она говорит ~ правда, ну или чуть-чуть неправда. Проверь ее на детекторе лжи, и она бы проскочила. Но ведь правду не измеришь в процентах. Правда на восемьдесят процентов. На девяносто девять. Она — или правда, или нет.
Вот официальная версия Спросони: Филипп Стрейхорн, делая свои глупые маленькие фильмы ужасов, так увлекся, бедняга, что по ходу дела продал душу дьяволу. В обмен на что? На власть, ребята! А еще на что? На власть, способную заставить зрителей, выходя из кино, начинать убивать друг друга; власть, позволяющую продавать миллионы билетов и делать кучу денег, и, наконец, власть, дающую возможность использовать самые настоящие темные силы!
Эге-гей! А ну-ка, подать мне сюда настоящие темные силы! Подать их, пока они с пылу с жару!
А нельзя ли нам, вместо этого, возглавить кавалерийский полк или небесный хор? Поскольку на данной поворотной точке нашего повествования является ангел, чтобы предупредить Фила больше не делать глупостей, так как он очень огорчает Бога. Глупый Стрейхорн, весь такой гордый, плюет на предупреждение и продолжает снимать свою совершенно дурацкую «Полночь убивает». В результате, из прошлого в настоящее врываются остервеневшие малютки Филы и все, кто оказывается в пределах досягаемости, либо гибнут, либо заболевают раком.
В фильме была всего одна стоящая сцена, и именно ее они — или она? — предложит уничтожить. Я отказался. После этого начались всякие нехорошие события. Явилось ли это результатом моего отказа? Скажу честно — не знаю.
Но я вынужден был сказать Уэберу, что это так. Потому что меня заставили. Скажи ему это, скажи ему то. Заставь его поверить, что…
Даже странно, что здесь позволено лгать. Я запросто могу лгать Уэберу, вам, любому живущему человеку.
Но я больше не собираюсь лгать. Я хочу, чтобы вы знали столько, сколько мне будет позволено рассказать. Почему? Потому что нам предстоит долгий путь и я хочу, чтобы вы знали о том, какое отчаяние и гнев я испытывал, наблюдая за Спросоней (со всей их шайкой) и их махинациями.
Кроме того, вы, как и я сам, никак не можете повлиять на происходящее с Уэбером, Сашей и Уайеттом. Присаживайтесь здесь, рядом со мной. Придержал местечко специально для вас. Будем сидеть на самых дорогих местах и вместе смотреть игру. Даже если мы будем орать во всю глотку, на поле нас будет едва слышно. Только на нас все равно не обратят внимания, поскольку все слишком увлечены игрой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74
Он начал нашептывать ей на ухо всякие грубости и непристойности. Они оба всегда терпеть этого не могли. Их интимные, обращенные друг к другу слова, всегда были забавными и ласковыми, полными любви.
— Не надо! — Она заговорила в первый раз. Она смотрела прямо на него, и на лице ее читалась неприкрытая тревога.
— Почему? Буду делать, что хочу.
Он продолжал говорить, причинять ей боль, говорить, разрушать все. Он рассказал ей, где работает, сколько успел заработать, чем увлекается. Он рассказал ей, какой окончил колледж, где прошло его детство, какими предпочитает яйца на завтрак.
Скоро она уже плакала и оставалась совершенно неподвижной. Он как раз объяснял ей, что носит белые кроссовки из-за болезни ног…
* * *
Сама Саша не стала рассказывать, до какой степени этот небольшой рассказ Фила основывался на его личном опыте (и даже почему он вообще его написал), а я не спрашивал. Зато она попыталась выяснить, откуда я о нем узнал, и я соврал, сказав, что Фил упоминал о нем Дэнни Джеймсу в Нью-Йорке. По ее словам, описанное в «Без четверти ты», представляло собой только часть проблемы и причины их расставания. После того, как было отснято уже больше половины «Полночь убивает», Фил стал каким-то болезненно неуравновешенным, и жизнь с ним превратилась в муку.
Он всегда был довольно добродушным человеком, крайне редко дававшим понять, что у него плохое настроение — даже когда это действительно было так. Его отец не любил капризных детей, поэтому миссис Стрейхорн приучила Фила и Джекки либо тщательно скрывать свое плохое настроение, либо прятать его за плотно закрытыми дверями их комнат. Фил не слишком любил отца, но все же согласился на подобный способ скрывать свою боль. За те годы, что мы прожили вместе, учась в колледже, я почти не видел его в дурном расположении духа. Если такое и случалось, он уходил из комнаты и не возвращался до тех пор, пока его настроение не поднималось или мучавшая его проблема не находила своего разрешения. Я просто не мог себе представить своего друга таким эгоистичным и неуравновешенным, каким упорно продолжала представлять его Саша. Но в конце концов мне на ум пришли слова Спросони: «Не так уж и важно, сколько раз Фил убил себя, снимая ту сцену, которую я велела ему не снимать — он убивал только себя тогдашнего. А все остальные Стрейхорны за тридцать лет по-прежнему жили не тужили».
Может быть, этот ставший столь шизоидным и неприятным человек просто начал дробиться до того, как совершил свой последний акт? Был ли человек, столь странно обращавшийся с Сашей, тем же человеком, который покончил с собой? И тем же, кто послужил причиной гибели Мэтью Портланда? Тем же, кто был на моих видеокассетах, тем же, кто разговаривал с Дэнни Джеймсом в Нью-Йорке, тем же, кто возил Спросоню в Браун-Миллз, тем же…?
7
Охо-хо… Ну и чему — вернее, кому — вы поверите: ангелу или мертвому человеку? На сей раз, Спросоня превзошла саму себя. И явно воспользовалась своим преимуществом. Она же главная свидетельница обвинения, всегда появляющаяся на сцене в нужный момент, чтобы направить жюри (Уэбера) в нужном направлении.
А какие же действия позволено предпринимать в свою защиту мне? Да никаких, кроме демонстрации ему и Саше двух дурацких видеозаписей, где мне не дали сказать практически ничего, ну разве что сделать нескольких туманных намеков. Такое впечатление, будто я стал участником какой-то паршивой телевизионной игры, этакий «Фарс для Знаменитостей». Отгадайте-ка, что говорит привидение!
Лгал ли я тебе раньше? Да, лгал. Лгал насчет того, откуда взялся Рок-н-ролл. И кто на самом деле побежал за копами, когда мы нашли мертвую девушку Но сейчас я не лгу.
Почти все, что она говорит ~ правда, ну или чуть-чуть неправда. Проверь ее на детекторе лжи, и она бы проскочила. Но ведь правду не измеришь в процентах. Правда на восемьдесят процентов. На девяносто девять. Она — или правда, или нет.
Вот официальная версия Спросони: Филипп Стрейхорн, делая свои глупые маленькие фильмы ужасов, так увлекся, бедняга, что по ходу дела продал душу дьяволу. В обмен на что? На власть, ребята! А еще на что? На власть, способную заставить зрителей, выходя из кино, начинать убивать друг друга; власть, позволяющую продавать миллионы билетов и делать кучу денег, и, наконец, власть, дающую возможность использовать самые настоящие темные силы!
Эге-гей! А ну-ка, подать мне сюда настоящие темные силы! Подать их, пока они с пылу с жару!
А нельзя ли нам, вместо этого, возглавить кавалерийский полк или небесный хор? Поскольку на данной поворотной точке нашего повествования является ангел, чтобы предупредить Фила больше не делать глупостей, так как он очень огорчает Бога. Глупый Стрейхорн, весь такой гордый, плюет на предупреждение и продолжает снимать свою совершенно дурацкую «Полночь убивает». В результате, из прошлого в настоящее врываются остервеневшие малютки Филы и все, кто оказывается в пределах досягаемости, либо гибнут, либо заболевают раком.
В фильме была всего одна стоящая сцена, и именно ее они — или она? — предложит уничтожить. Я отказался. После этого начались всякие нехорошие события. Явилось ли это результатом моего отказа? Скажу честно — не знаю.
Но я вынужден был сказать Уэберу, что это так. Потому что меня заставили. Скажи ему это, скажи ему то. Заставь его поверить, что…
Даже странно, что здесь позволено лгать. Я запросто могу лгать Уэберу, вам, любому живущему человеку.
Но я больше не собираюсь лгать. Я хочу, чтобы вы знали столько, сколько мне будет позволено рассказать. Почему? Потому что нам предстоит долгий путь и я хочу, чтобы вы знали о том, какое отчаяние и гнев я испытывал, наблюдая за Спросоней (со всей их шайкой) и их махинациями.
Кроме того, вы, как и я сам, никак не можете повлиять на происходящее с Уэбером, Сашей и Уайеттом. Присаживайтесь здесь, рядом со мной. Придержал местечко специально для вас. Будем сидеть на самых дорогих местах и вместе смотреть игру. Даже если мы будем орать во всю глотку, на поле нас будет едва слышно. Только на нас все равно не обратят внимания, поскольку все слишком увлечены игрой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74