Как же это может быть, чтобы покойники вернулись с того света, объявившись живыми, здоровыми перед округлившимися глазами своих близких? И что те у них спросят? И что они расскажут? Нет, не пережить им той катастрофы. Умрут они, так или иначе. Зачем мне доставлять убийцам дополнительную радость, приплюсовывая к списку жертв очередную свою фамилию. Поддаться эмоциям, сыграть им на руку, сделать то, чего они и добиваются? Нет, если я хочу сыграть против врага, я должен, не реагируя на угрозы, удалиться восвояси и исполнить запланированную работу. А они исполнят свою.
И я бы ушел, я не сторонник красивой, но бесполезной и даже вредной для дела смерти. Я бы ушел, если бы не одно не зависящее от меня обстоятельство... Готовясь переждать самое трудное, я отвел глаза в сторону.
— Восемь!
— Девять!
— Десять!
«Одиннадцать!» бандит сказать не успел, он сказал: «О...» — и упал на палубу, схватившись руками за лицо. Из-под его пальцев густо ползла кровь. Никто ничего не понял. Кроме меня. Я услышал слабый хлопок и увидел то, что увидел. Так мог стрелять только один известный мне человек, и этим человеком был мой знакомый дедок.
Похоже, тылы мои уже никто не охранял. Бандиты попадали на палубу и открыли ураганную пальбу наугад. Они не столько пытались поразить невидимого ими противника, сколько унять свой испуг. Пули хлестали по берегу, выбивая каменную крошку из валунов. Плотно садят! Так можно и на неприятность нарваться!
Окаменевшая в первое мгновение женщина пришла в себя и, пытаясь спастись, побежала к сходням. Спрятавшийся за кнехтом боевик повел стволом в ее сторону. Вряд ли кто при такой интенсивной стрельбе сможет выделить еще один выстрел. Мой выстрел. Я вскинул карабин и поймал чужое лицо в рамку прицела. Теперь я не смогу навредить ни себе, ни делу. Теперь я волен в своих эмоциях. Добрые поступки, если они не мешают основной работе, у нас не возбраняются. Это личное дело каждого.
Я, конечно, стреляю похуже, чем дедок, и не смогу с такого расстояния взять зверя, не попортив шкуру, но этого и не требуется. Мне этого хищника в заготконтору не сдавать. Мне его только убить требуется.
Выстрел.
Бандит откинулся головой за кнехт. Но женщину это не спасло. По меньшей мере несколько пуль ударили ее в спину, опрокидывая через фальшборт в море. Вновь стрельба пошла по нарастающей. Сейчас они перегруппируются и пойдут в атаку или, того хуже, отгонят судно подальше, высадятся где-нибудь на берегу и прочешут местность. А с другой стороны подкатит вызванная по рации подмога, которая охватит побережье подковой, вытеснит опасных стрелков к воде и там спокойно, словно мишени в тире, расстреляет из полусотни стволов. И на весь этот предполагаемый бой у меня в наличии всего четыре патрона!
Похоже, надо рисковать.
— Старик! — крикнул я, повернувшись лицом к берегу, чтобы рассеять звук, не дать возможность противнику просчитать по нему мое местоположение. — Ты меня слышишь, старик?
Пули заколотили метрах в тридцати от меня. Черт, еще пара фраз, и они нащупают место моего убежища. Неторопливой беседы у нас явно не получится. Но если я не скажу то, что должен сказать, за мою жизнь все равно никто не даст гроша ломаного. Только старик, если услышит меня и поймет, может спасти ситуацию. Только он с его выдающимися способностями. Мне такое не под силу.
— Старик! Антенну, антенну! Антенну!!!
Мне важно было отсечь сухопутную подмогу. С оставшимися мы как-нибудь совместными усилиями справимся. Фонтанчики пуль поползли влево, пытаясь нащупать мое тело. Старик молчал.
Я еще раз прикинул расстояние, отделившее срез дула от антенны, технические возможности карабина и свои. Нет, как минимум три патрона на пристрелку, в остатке один. Не осилю. Это будет напрасная трата зарядов. Мне бы их хотя бы штук двадцать, тогда может быть. Ну, дед, ну, скряга! Предупреждал же я его!
Единственное, что я мог предпринять, — это попытаться не допустить боевиков с палубы во внутренние помещения. Чтобы не выдать себя выстрелом, сместился дальше за ствол и в месте, где ветви были наиболее густы, отыскал узкую щель-амбразуру. Теперь мне было сложно отсматривать все пространство палубы, но зато я отлично наблюдал ее участок, прилегающий к дверям. Будь я не ограничен в зарядах, довольно было бы вести психологическую, неприцельную пальбу по двери и ближним стенам, чтобы отбить охоту у кого бы то ни было приблизиться к простреливаемой зоне. Но весь мой боезапас состоял из четырех патронов — мне надлежало пугать редко, но метко.
Удобно устроив карабин, я стал поджидать жертву. Скоро таковая, переползая по палубе от укрытия к укрытию, приблизилась к зоне досягаемости выстрела. Я тщательно выверил расстояние и в мгновение, когда он рванулся в дверь, нажал курок. Ветки съели пламя выстрела, так что я остался невидимым. Боевик всплеснул руками и осел на пороге, как я и рассчитывал, загородив проход своим телом и тем усложнив задачу следующего храбреца. Я не испытывал иллюзий: рано или поздно боевики перестанут лезть на рожон и найдут обходной путь в радиорубку.
Следующий заряд я потратил на бандита, пытавшегося пробежать опасную полосу вдоль дальнего фальшборта. Его я в последний момент зацепил за бедро. Он упал и, опираясь на руки, быстро отполз назад.
На этот раз ответного шквального огня не последовало. Похоже, у бандитов поистощились «пороховые погреба», а для того, чтобы пополнить боезапас, им надо было как минимум прорваться в каюты. Не экономил патроны только стрелок, распушавший очередь за очередью из иллюминатора кормовой каюты. Похоже, рядом с ним стоял ящик со снаряженными магазинами. Будем надеяться, что он не умеет обращаться с передатчиком, а если умеет, не догадается бросить автомат ради телеграфного ключа. Но, конечно, лучше было бы подстраховаться. Я прикинул, как можно выцепить его из иллюминаторной амбразуры. Нет, двумя пулями здесь не обойтись. Да и десятью едва ли.
— Эй, паря, ты живой? — услышал я сверху, от корней упавшего дерева, знакомый голос. — Я патроны принес.
Нет, таки сказану я старику пару ласковых, несмотря на его седины, когда все это закончится. То жмет патроны, как Гобсек золотой дублон, то, когда не спрашивают, предлагает. Пора было выбираться из убежища, которое в любое следующее мгновение могло превратиться в смертельно опасную ловушку. Прояви дедок хоть малую неловкость — и заметившие его боевики разнесут в щепу прикрывающие меня ствол и ветки.
— Старик, автоматчика видишь? — негромко спросил я.
— Ну?
— Я сейчас к тебе буду перебираться, а ты его пугни.
Автоматчик, да у которого еще обойм немерено, был мне наиболее опасен. Остальным меня еще выцеливать надо, а этому достаточно стволом в сторону повести.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77
И я бы ушел, я не сторонник красивой, но бесполезной и даже вредной для дела смерти. Я бы ушел, если бы не одно не зависящее от меня обстоятельство... Готовясь переждать самое трудное, я отвел глаза в сторону.
— Восемь!
— Девять!
— Десять!
«Одиннадцать!» бандит сказать не успел, он сказал: «О...» — и упал на палубу, схватившись руками за лицо. Из-под его пальцев густо ползла кровь. Никто ничего не понял. Кроме меня. Я услышал слабый хлопок и увидел то, что увидел. Так мог стрелять только один известный мне человек, и этим человеком был мой знакомый дедок.
Похоже, тылы мои уже никто не охранял. Бандиты попадали на палубу и открыли ураганную пальбу наугад. Они не столько пытались поразить невидимого ими противника, сколько унять свой испуг. Пули хлестали по берегу, выбивая каменную крошку из валунов. Плотно садят! Так можно и на неприятность нарваться!
Окаменевшая в первое мгновение женщина пришла в себя и, пытаясь спастись, побежала к сходням. Спрятавшийся за кнехтом боевик повел стволом в ее сторону. Вряд ли кто при такой интенсивной стрельбе сможет выделить еще один выстрел. Мой выстрел. Я вскинул карабин и поймал чужое лицо в рамку прицела. Теперь я не смогу навредить ни себе, ни делу. Теперь я волен в своих эмоциях. Добрые поступки, если они не мешают основной работе, у нас не возбраняются. Это личное дело каждого.
Я, конечно, стреляю похуже, чем дедок, и не смогу с такого расстояния взять зверя, не попортив шкуру, но этого и не требуется. Мне этого хищника в заготконтору не сдавать. Мне его только убить требуется.
Выстрел.
Бандит откинулся головой за кнехт. Но женщину это не спасло. По меньшей мере несколько пуль ударили ее в спину, опрокидывая через фальшборт в море. Вновь стрельба пошла по нарастающей. Сейчас они перегруппируются и пойдут в атаку или, того хуже, отгонят судно подальше, высадятся где-нибудь на берегу и прочешут местность. А с другой стороны подкатит вызванная по рации подмога, которая охватит побережье подковой, вытеснит опасных стрелков к воде и там спокойно, словно мишени в тире, расстреляет из полусотни стволов. И на весь этот предполагаемый бой у меня в наличии всего четыре патрона!
Похоже, надо рисковать.
— Старик! — крикнул я, повернувшись лицом к берегу, чтобы рассеять звук, не дать возможность противнику просчитать по нему мое местоположение. — Ты меня слышишь, старик?
Пули заколотили метрах в тридцати от меня. Черт, еще пара фраз, и они нащупают место моего убежища. Неторопливой беседы у нас явно не получится. Но если я не скажу то, что должен сказать, за мою жизнь все равно никто не даст гроша ломаного. Только старик, если услышит меня и поймет, может спасти ситуацию. Только он с его выдающимися способностями. Мне такое не под силу.
— Старик! Антенну, антенну! Антенну!!!
Мне важно было отсечь сухопутную подмогу. С оставшимися мы как-нибудь совместными усилиями справимся. Фонтанчики пуль поползли влево, пытаясь нащупать мое тело. Старик молчал.
Я еще раз прикинул расстояние, отделившее срез дула от антенны, технические возможности карабина и свои. Нет, как минимум три патрона на пристрелку, в остатке один. Не осилю. Это будет напрасная трата зарядов. Мне бы их хотя бы штук двадцать, тогда может быть. Ну, дед, ну, скряга! Предупреждал же я его!
Единственное, что я мог предпринять, — это попытаться не допустить боевиков с палубы во внутренние помещения. Чтобы не выдать себя выстрелом, сместился дальше за ствол и в месте, где ветви были наиболее густы, отыскал узкую щель-амбразуру. Теперь мне было сложно отсматривать все пространство палубы, но зато я отлично наблюдал ее участок, прилегающий к дверям. Будь я не ограничен в зарядах, довольно было бы вести психологическую, неприцельную пальбу по двери и ближним стенам, чтобы отбить охоту у кого бы то ни было приблизиться к простреливаемой зоне. Но весь мой боезапас состоял из четырех патронов — мне надлежало пугать редко, но метко.
Удобно устроив карабин, я стал поджидать жертву. Скоро таковая, переползая по палубе от укрытия к укрытию, приблизилась к зоне досягаемости выстрела. Я тщательно выверил расстояние и в мгновение, когда он рванулся в дверь, нажал курок. Ветки съели пламя выстрела, так что я остался невидимым. Боевик всплеснул руками и осел на пороге, как я и рассчитывал, загородив проход своим телом и тем усложнив задачу следующего храбреца. Я не испытывал иллюзий: рано или поздно боевики перестанут лезть на рожон и найдут обходной путь в радиорубку.
Следующий заряд я потратил на бандита, пытавшегося пробежать опасную полосу вдоль дальнего фальшборта. Его я в последний момент зацепил за бедро. Он упал и, опираясь на руки, быстро отполз назад.
На этот раз ответного шквального огня не последовало. Похоже, у бандитов поистощились «пороховые погреба», а для того, чтобы пополнить боезапас, им надо было как минимум прорваться в каюты. Не экономил патроны только стрелок, распушавший очередь за очередью из иллюминатора кормовой каюты. Похоже, рядом с ним стоял ящик со снаряженными магазинами. Будем надеяться, что он не умеет обращаться с передатчиком, а если умеет, не догадается бросить автомат ради телеграфного ключа. Но, конечно, лучше было бы подстраховаться. Я прикинул, как можно выцепить его из иллюминаторной амбразуры. Нет, двумя пулями здесь не обойтись. Да и десятью едва ли.
— Эй, паря, ты живой? — услышал я сверху, от корней упавшего дерева, знакомый голос. — Я патроны принес.
Нет, таки сказану я старику пару ласковых, несмотря на его седины, когда все это закончится. То жмет патроны, как Гобсек золотой дублон, то, когда не спрашивают, предлагает. Пора было выбираться из убежища, которое в любое следующее мгновение могло превратиться в смертельно опасную ловушку. Прояви дедок хоть малую неловкость — и заметившие его боевики разнесут в щепу прикрывающие меня ствол и ветки.
— Старик, автоматчика видишь? — негромко спросил я.
— Ну?
— Я сейчас к тебе буду перебираться, а ты его пугни.
Автоматчик, да у которого еще обойм немерено, был мне наиболее опасен. Остальным меня еще выцеливать надо, а этому достаточно стволом в сторону повести.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77