Цесарки тоже отличное блюдо, и я даже припрятал одну в машине на вечер, но чирки оказались еще вкуснее. Из Бабати мы проехали через холмы и лесную равнину до подножия горы, где приютилась небольшая деревушка и миссионерская станция. Здесь мы разбили лагерь для охоты на куду, которые, как нам сказали, водятся на холмах и в лесистых низинах.
ГЛАВА СЕДЬМАЯ
В лагере совсем не было тени-он стоял под деревьями, засохшими после того, как их окольцевали, чтобы избавиться от мух цеце, а на холмах, поросших кустарником, было трудно охотиться, — приходилось одолевать крутые подъемы. Иначе обстояло дело в лесистых низинах" где мы разгуливали, точно по оленьему заповеднику. Но мухи цеце были повсюду: они роились вокруг, жестоко кусали руки, затылок и шею сквозь рубаху. Я не расставался с густой веткой, которой отгонял этих мух все пять дней; мы бродили здесь от зари до зари, возвращаясь домой в сумерки, смертельно усталые, но довольные прохладой и темнотой, с наступлением которой цеце прекращали свои налеты. Мы охотились поочередно в холмах и на равнине, и Карл все больше мрачнел, хотя ему удалось убить очень красивую чалую антилопу. С охотой на куду У него были связаны весьма сложные личные переживания, и, как всегда, растерявшись, он винил в своей неудаче всех и вся: проводников, холмы, низины. Холмы его подвели, а в успех здесь он не верил.
Я с надеждой ожидал, что вот он подстрелит куду и атмосфера разрядится, но каждый день его переживания осложняли охоту. Карл оказался плохим спортсменом, ему не под силу было карабкаться по крутым склонам. Щадя Карла, я старался большую часть облав в холмах брать на себя. Но он, устав от бесполезных поисков, думал теперь, что куду водятся именно на холмах и, оставаясь внизу, он только теряет время. За эти пять дней я встретил более десятка самок куду и одного молодого самца с табунком самок. Самки, крупные, серые, с полосатыми боками, со смехотворно маленькими головками и большими ушами, в страхе, спасая шкуру, стремительно и бесшумно скрылись в чаще. У самца на рогах уже появились первые завитки, но самые рога были короткие и нескладные, и когда в сумерках он промчался недалеко от нас по краю прогалины, третий в табунке из шести самок, он походил на настоящего самца не более, чем лосенок на большого, матерого лося с могучей шеей, темной гривой, изумительными рогами и темно-рыжей шерстью.
В другой раз на закате, когда мы возвращались в лагерь долиной меж холмами, проводники указали нам двух антилоп, которые промчались в лучах заходящего солнца по вершине холма, так что среди деревьев лишь на мгновение мелькнули их полосатые, серые с белым, бока. Если верить проводникам, это были самцы куду. Мы не разглядели рогов, а пока взобрались на холм, солнце уже село, и следов на каменистой почве не осталось. Но все же мы успели заметить, что ноги у них длиннее, чем у самок, так что, возможно, это действительно были самцы. Мы рыскали среди каменных гряд до темноты, но ничего не нашли, и та же участь постигла Карла, которого мы послали сюда на другой день.
Мы часто вспугивали водяных антилоп и как-то раз, блуждая по каменистой гряде, над глубокой лощиной, приблизились к антилопе, которая слышала, но не учуяла нас. М'Кола схватил меня за руку, и мы замерли на месте, разглядывая антилопу, которая стояла в каких-нибудь десяти футах, красивая, с темным воротником вокруг мощной шеи, вся дрожа и раздувая ноздри. М'Кола усмехался, крепко сжимая пальцами мое запястье, и мы наблюдали, как антилопа трепещет в предчувствии опасности, грозящей неизвестно откуда. Затем вдалеке тяжело грохнуло старинное ружье местного охотника, антилопа подпрыгнула и, почти перескочив через нас, понеслась вверх по гряде. На другой день мы с женой бродили по лесистой равнине и, добравшись до ее края, где росли только небольшие кусты, услышали низкое, гортанное ворчание. Я взглянул на М'Кола.
— Симба, — сказал он с недовольным видом.
— Вапи? — прошептал я. — Где?
Он показал.
— Это лев, — шепнул я жене. — Должно быть, тот самый, чей рев мы слышали утром. Ступай-ка вон под те деревья.
Львиный рев мы слышали еще до рассвета, как только проснулись.
— Лучше я пойду с тобой.
— Ты забыла, что обещала Старику? — сказал я. — Подожди там.
— Ну, хорошо, но, пожалуйста, будь осторожен.
— Я буду стрелять только наверняка.
— Хорошо.
— Идем, — скомандовал я М'Кола.
Лицо у него было хмурое и серьезное.
— Вапи симба? — спросил я.
— Там, — мрачно ответил он и указал вперед, на островки густой колючей зелени. Я сделал знак одному из проводников вернуться назад вместе с Мамой, и мы подождали, пока они отошли шагов на двести, к лесной опушке.
— Вперед, — скомандовал я. М'Кола все так же серьезно, без улыбки покачал головой, но повиновался. Мы двинулись очень медленно, вглядываясь в заросли, но ничего не могли разглядеть. Затем рычание послышалось снова, теперь уже подальше и правее нас.
— Нет! — запротестовал М'Кола. — Хапана, бвана! — Иди, иди! — шепнул я и, приставив указательный палец к шее, добавил: «Куфа», — желая этим сказать, что всажу хищнику пулю в шею и уложу его наповал. М'Кола опять затряс головой, лицо его было мрачно и покрылось потом.
— Хапана, — твердил он шепотом.
Перед нами был высокий муравейник, мы вскарабкались на него и огляделись. Но сквозь путаницу колючей зелени ничего нельзя было различить. Напрасно я надеялся отсюда увидеть льва, пришлось спуститься и пройти еще шагов двести сквозь заросли колючих растений, похожих на кактусы. Впереди снова послышалось ворчание, потом рык, очень низкий и внушительный. К этому времени мой пыл уже угас. Сначала я надеялся, что смогу с близкого расстояния сделать точный выстрел, — ведь сумей я убить льва один, без Старика, такая победа долго радовала бы меня. Я твердо решил стрелять только наверняка; на моем счету было уже три льва, и я приобрел некоторый опыт, но на этот раз волновался больше, чем за все время охоты в Африке. Я со спокойной совестью убил бы этого льва в отсутствие Старика, но сейчас мы рисковали попасть в беду. Лев отступал по мере нашего продвижения вперед, но отступал медленно. Ему явно не хотелось двигаться с места, — должно быть, он наелся ранним утром, когда мы слышали его рев, и отяжелел. М'Кола все это не нравилось. Трудно сказать, что мучило его больше, — ответственность за мою жизнь перед Стариком или острое сознание беспомощности в этой опасной охоте, но он был очень расстроен. В конце концов он положил руки мне на плечи, заглянул в лицо и трижды яростно потряс головой. — Хапана! Хапана! Хапана, бвана! — Он протестовал, сетовал и молил. «В конечном счете, какой смысл тащить его дальше, раз все равно стрелять невозможно?» — подумал я. Да я и сам рад был вернуться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54
ГЛАВА СЕДЬМАЯ
В лагере совсем не было тени-он стоял под деревьями, засохшими после того, как их окольцевали, чтобы избавиться от мух цеце, а на холмах, поросших кустарником, было трудно охотиться, — приходилось одолевать крутые подъемы. Иначе обстояло дело в лесистых низинах" где мы разгуливали, точно по оленьему заповеднику. Но мухи цеце были повсюду: они роились вокруг, жестоко кусали руки, затылок и шею сквозь рубаху. Я не расставался с густой веткой, которой отгонял этих мух все пять дней; мы бродили здесь от зари до зари, возвращаясь домой в сумерки, смертельно усталые, но довольные прохладой и темнотой, с наступлением которой цеце прекращали свои налеты. Мы охотились поочередно в холмах и на равнине, и Карл все больше мрачнел, хотя ему удалось убить очень красивую чалую антилопу. С охотой на куду У него были связаны весьма сложные личные переживания, и, как всегда, растерявшись, он винил в своей неудаче всех и вся: проводников, холмы, низины. Холмы его подвели, а в успех здесь он не верил.
Я с надеждой ожидал, что вот он подстрелит куду и атмосфера разрядится, но каждый день его переживания осложняли охоту. Карл оказался плохим спортсменом, ему не под силу было карабкаться по крутым склонам. Щадя Карла, я старался большую часть облав в холмах брать на себя. Но он, устав от бесполезных поисков, думал теперь, что куду водятся именно на холмах и, оставаясь внизу, он только теряет время. За эти пять дней я встретил более десятка самок куду и одного молодого самца с табунком самок. Самки, крупные, серые, с полосатыми боками, со смехотворно маленькими головками и большими ушами, в страхе, спасая шкуру, стремительно и бесшумно скрылись в чаще. У самца на рогах уже появились первые завитки, но самые рога были короткие и нескладные, и когда в сумерках он промчался недалеко от нас по краю прогалины, третий в табунке из шести самок, он походил на настоящего самца не более, чем лосенок на большого, матерого лося с могучей шеей, темной гривой, изумительными рогами и темно-рыжей шерстью.
В другой раз на закате, когда мы возвращались в лагерь долиной меж холмами, проводники указали нам двух антилоп, которые промчались в лучах заходящего солнца по вершине холма, так что среди деревьев лишь на мгновение мелькнули их полосатые, серые с белым, бока. Если верить проводникам, это были самцы куду. Мы не разглядели рогов, а пока взобрались на холм, солнце уже село, и следов на каменистой почве не осталось. Но все же мы успели заметить, что ноги у них длиннее, чем у самок, так что, возможно, это действительно были самцы. Мы рыскали среди каменных гряд до темноты, но ничего не нашли, и та же участь постигла Карла, которого мы послали сюда на другой день.
Мы часто вспугивали водяных антилоп и как-то раз, блуждая по каменистой гряде, над глубокой лощиной, приблизились к антилопе, которая слышала, но не учуяла нас. М'Кола схватил меня за руку, и мы замерли на месте, разглядывая антилопу, которая стояла в каких-нибудь десяти футах, красивая, с темным воротником вокруг мощной шеи, вся дрожа и раздувая ноздри. М'Кола усмехался, крепко сжимая пальцами мое запястье, и мы наблюдали, как антилопа трепещет в предчувствии опасности, грозящей неизвестно откуда. Затем вдалеке тяжело грохнуло старинное ружье местного охотника, антилопа подпрыгнула и, почти перескочив через нас, понеслась вверх по гряде. На другой день мы с женой бродили по лесистой равнине и, добравшись до ее края, где росли только небольшие кусты, услышали низкое, гортанное ворчание. Я взглянул на М'Кола.
— Симба, — сказал он с недовольным видом.
— Вапи? — прошептал я. — Где?
Он показал.
— Это лев, — шепнул я жене. — Должно быть, тот самый, чей рев мы слышали утром. Ступай-ка вон под те деревья.
Львиный рев мы слышали еще до рассвета, как только проснулись.
— Лучше я пойду с тобой.
— Ты забыла, что обещала Старику? — сказал я. — Подожди там.
— Ну, хорошо, но, пожалуйста, будь осторожен.
— Я буду стрелять только наверняка.
— Хорошо.
— Идем, — скомандовал я М'Кола.
Лицо у него было хмурое и серьезное.
— Вапи симба? — спросил я.
— Там, — мрачно ответил он и указал вперед, на островки густой колючей зелени. Я сделал знак одному из проводников вернуться назад вместе с Мамой, и мы подождали, пока они отошли шагов на двести, к лесной опушке.
— Вперед, — скомандовал я. М'Кола все так же серьезно, без улыбки покачал головой, но повиновался. Мы двинулись очень медленно, вглядываясь в заросли, но ничего не могли разглядеть. Затем рычание послышалось снова, теперь уже подальше и правее нас.
— Нет! — запротестовал М'Кола. — Хапана, бвана! — Иди, иди! — шепнул я и, приставив указательный палец к шее, добавил: «Куфа», — желая этим сказать, что всажу хищнику пулю в шею и уложу его наповал. М'Кола опять затряс головой, лицо его было мрачно и покрылось потом.
— Хапана, — твердил он шепотом.
Перед нами был высокий муравейник, мы вскарабкались на него и огляделись. Но сквозь путаницу колючей зелени ничего нельзя было различить. Напрасно я надеялся отсюда увидеть льва, пришлось спуститься и пройти еще шагов двести сквозь заросли колючих растений, похожих на кактусы. Впереди снова послышалось ворчание, потом рык, очень низкий и внушительный. К этому времени мой пыл уже угас. Сначала я надеялся, что смогу с близкого расстояния сделать точный выстрел, — ведь сумей я убить льва один, без Старика, такая победа долго радовала бы меня. Я твердо решил стрелять только наверняка; на моем счету было уже три льва, и я приобрел некоторый опыт, но на этот раз волновался больше, чем за все время охоты в Африке. Я со спокойной совестью убил бы этого льва в отсутствие Старика, но сейчас мы рисковали попасть в беду. Лев отступал по мере нашего продвижения вперед, но отступал медленно. Ему явно не хотелось двигаться с места, — должно быть, он наелся ранним утром, когда мы слышали его рев, и отяжелел. М'Кола все это не нравилось. Трудно сказать, что мучило его больше, — ответственность за мою жизнь перед Стариком или острое сознание беспомощности в этой опасной охоте, но он был очень расстроен. В конце концов он положил руки мне на плечи, заглянул в лицо и трижды яростно потряс головой. — Хапана! Хапана! Хапана, бвана! — Он протестовал, сетовал и молил. «В конечном счете, какой смысл тащить его дальше, раз все равно стрелять невозможно?» — подумал я. Да я и сам рад был вернуться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54