«Не исключена возможность, что именно Россия явится страной, пролагающей путь к социализму». Поправка Преображенского была отклонена. Так была впервые поддержана съездом большевистской партии идея о возможности того, что Россия станет родиной первой в мире социалистической революции.
Вскоре против Временного правительства, во главе которого стоял А.Ф. Керенский, был поднят военный мятеж во главе с генералом Л.Г. Корниловым. Мятежники, опиравшиеся на партию кадетов, стремились установить жесткую военную диктатуру. Напуганные попыткой генерала установить военную диктатуру, эсеры и меньшевики освобождали арестованных большевиков, возвращали им оружие, отобранное у них в июльские дни, не возражали против создания большевистских красногвардейских отрядов, лишь бы они дали отпор войскам Корнилова. В ходе подготовки к отпору Корнилову большевики укрепили свой союз с левыми эсерами и левыми меньшевиками.
Однако разгром корниловского мятежа не остановил углубления общего кризиса в стране к сентябрю – октябрю 1917 года. Под воздействием политической и социальной смуты экономическое положение страны значительно ухудшилось. За 1917 год объем промышленного производства России сократился на 36,4 %. Примерно в такой же пропорции сократилось металлургическое производство; многие домны работали с недогрузкой, а до половины мартеновских печей бездействовало. Сократилось производство легкой промышленности, и в стране ощущался недостаток тканей, одежды, обуви. Особенно тяжелое положение сложилось на железнодорожном транспорте. Осенью голод охватил промышленные районы страны. Жестоко страдала от него и армия. В своей статье «Грозящая катастрофа и как с ней бороться», написанной 10-14 сентября 1917 года, В.И.Ленин писал: «России грозит неминуемая катастрофа. Железнодорожный транспорт расстроен неимоверно и расстраивается все больше. Железные дороги встанут. Прекратится подвоз сырых материалов и угля на фабрики. Прекратится подвоз хлеба… Катастрофа невиданных размеров и голод грозят неминуемо».
Кризис власти был очевиден, и Ленин решил воспользоваться им для реализации тех целей, которые он провозгласил в «Апрельских тезисах»: осуществить переход к социалистической революции. Между 12 и 14 сентября Ленин, находившийся в это время в Гельсингфорсе, написал письма Центральному комитету «Большевики должны взять власть» и «Марксизм и восстание». В них он утверждал, что в стране сложились объективные и субъективные условия для проведения успешного вооруженного восстания. Ленин торопил, так как считал, что Керенский, оттолкнув от себя кадетов, с одной стороны, и часть левых сил в эсеро-меньшевистской коалиции, с другой, готов пойти на сговор с немцами и сдать им Петроград. Ленин предупреждал: «Предстоящая отдача Питера сделает наши шансы в сто раз худшими. А отдаче Питера при армии с Керенским и Ко во главе мы помешать не в силах».
Однако призывы Ленина не вызвали единодушной поддержки в руководстве большевистской партии. Каменев и Зиновьев выступили решительно против предложений Ленина, считая начало восстания несвоевременным. Троцкий выдвинул альтернативный план действий, который исходил из необходимости увязывать выступление с поддержкой Советов. Сталин же предложил передать письма Ленина на рассмотрение наиболее крупных партийных организаций, исходя из того, что такое важное решение требует широкого и всестороннего обсуждения.
В начале октября 1917 года Ленин тайно прибыл из Гельсингфорса в Петроград. 10 октября Ленин принял участие в заседании ЦК, на котором он выступил с докладом. Он осудил «равнодушие к вопросу о восстании» со стороны руководства партии и высказал мнение, что «по-видимому, время значительно упущено». Ленин уверял, что «большинство теперь за нами», что «политически дело совершенно созрело для перехода власти» и настаивал на том, что «надо говорить о технической стороне» восстания.
Против Ленина решительно выступили Каменев и Зиновьев. Они считали, что в сложившихся условиях поражение восстания было бы неизбежным, а потому предлагали отказаться от него и ждать созыва Учредительного собрания. Такая позиция лишний раз свидетельствовала о том, что даже после арестов в июле 1917 года, даже после корниловского мятежа, некоторые видные большевистские руководители исходили из возможности мирного развития революции, сотрудничества с другими политическими партиями и верили в необходимость созыва Учредительного собрания.
Почему же Сталин, а также остальные восемь членов ЦК (не считая Ленина), теперь согласились с руководителем партии? Оценивая теперь эти события, можно увидеть, что высказывания Ленина в пользу восстания (в своих письмах он утверждал, что восстание будет поддержано революционными выступлениями в ряде стран Западной Европы, которые якобы уже начались) отличались нередким для политической жизни использованием неверных аргументов для правильных практических выводов. Все, что теперь известно о ситуации осенью 1917 года в России, свидетельствует о том, что она не могла долго сохраняться и тем более не могла плавно эволюционировать в сторону конституционного развития демократического общественного порядка.
В своих мемуарах А.Ф. Керенский писал о том, что он узнал о закулисной стороне предоктябрьских событий, уже находясь в эмиграции от генерала Эжена Пети, который был представителем Франции при Временном правительстве. В это время правые силы, потерпевшие поражение во время разгрома корниловского мятежа, выжидали удобный момент для нового контрреволюционного выступления. По словам Э. Пети, Милюков, Родзянко, генерал Алексеев и другие готовили заговор с целью захвата власти и установления правой диктатуры. В октябре 1917 года «Милюков и его друзья были убеждены… что большевизм не представляет слишком большой угрозы и что в России существуют лишь две партии: "партия порядка" во главе с Корниловым и "партия распада", возглавляемая» Керенским. Исходя из этого, заговорщиков «вообще не беспокоила перспектива захвата большевиками власти. Ленин сбросит Керенского, размышляли они, и тем самым, не подозревая об этом, расчистит путь к созданию "крепкого правительства", которое неизбежно придет к власти через три или четыре недели».
В отличие от правых заговорщиков западные державы всерьез опасались прихода к власти большевиков и выхода России из войны. С августа 1917 года выдающийся писатель и не менее выдающийся разведчик У. Моэм сумел организовать контрбольшевистский заговор с участием руководителей чехословацкого корпуса, видных генералов России, и лидером правых эсеров, известным террористом Б. Савинковым.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152
Вскоре против Временного правительства, во главе которого стоял А.Ф. Керенский, был поднят военный мятеж во главе с генералом Л.Г. Корниловым. Мятежники, опиравшиеся на партию кадетов, стремились установить жесткую военную диктатуру. Напуганные попыткой генерала установить военную диктатуру, эсеры и меньшевики освобождали арестованных большевиков, возвращали им оружие, отобранное у них в июльские дни, не возражали против создания большевистских красногвардейских отрядов, лишь бы они дали отпор войскам Корнилова. В ходе подготовки к отпору Корнилову большевики укрепили свой союз с левыми эсерами и левыми меньшевиками.
Однако разгром корниловского мятежа не остановил углубления общего кризиса в стране к сентябрю – октябрю 1917 года. Под воздействием политической и социальной смуты экономическое положение страны значительно ухудшилось. За 1917 год объем промышленного производства России сократился на 36,4 %. Примерно в такой же пропорции сократилось металлургическое производство; многие домны работали с недогрузкой, а до половины мартеновских печей бездействовало. Сократилось производство легкой промышленности, и в стране ощущался недостаток тканей, одежды, обуви. Особенно тяжелое положение сложилось на железнодорожном транспорте. Осенью голод охватил промышленные районы страны. Жестоко страдала от него и армия. В своей статье «Грозящая катастрофа и как с ней бороться», написанной 10-14 сентября 1917 года, В.И.Ленин писал: «России грозит неминуемая катастрофа. Железнодорожный транспорт расстроен неимоверно и расстраивается все больше. Железные дороги встанут. Прекратится подвоз сырых материалов и угля на фабрики. Прекратится подвоз хлеба… Катастрофа невиданных размеров и голод грозят неминуемо».
Кризис власти был очевиден, и Ленин решил воспользоваться им для реализации тех целей, которые он провозгласил в «Апрельских тезисах»: осуществить переход к социалистической революции. Между 12 и 14 сентября Ленин, находившийся в это время в Гельсингфорсе, написал письма Центральному комитету «Большевики должны взять власть» и «Марксизм и восстание». В них он утверждал, что в стране сложились объективные и субъективные условия для проведения успешного вооруженного восстания. Ленин торопил, так как считал, что Керенский, оттолкнув от себя кадетов, с одной стороны, и часть левых сил в эсеро-меньшевистской коалиции, с другой, готов пойти на сговор с немцами и сдать им Петроград. Ленин предупреждал: «Предстоящая отдача Питера сделает наши шансы в сто раз худшими. А отдаче Питера при армии с Керенским и Ко во главе мы помешать не в силах».
Однако призывы Ленина не вызвали единодушной поддержки в руководстве большевистской партии. Каменев и Зиновьев выступили решительно против предложений Ленина, считая начало восстания несвоевременным. Троцкий выдвинул альтернативный план действий, который исходил из необходимости увязывать выступление с поддержкой Советов. Сталин же предложил передать письма Ленина на рассмотрение наиболее крупных партийных организаций, исходя из того, что такое важное решение требует широкого и всестороннего обсуждения.
В начале октября 1917 года Ленин тайно прибыл из Гельсингфорса в Петроград. 10 октября Ленин принял участие в заседании ЦК, на котором он выступил с докладом. Он осудил «равнодушие к вопросу о восстании» со стороны руководства партии и высказал мнение, что «по-видимому, время значительно упущено». Ленин уверял, что «большинство теперь за нами», что «политически дело совершенно созрело для перехода власти» и настаивал на том, что «надо говорить о технической стороне» восстания.
Против Ленина решительно выступили Каменев и Зиновьев. Они считали, что в сложившихся условиях поражение восстания было бы неизбежным, а потому предлагали отказаться от него и ждать созыва Учредительного собрания. Такая позиция лишний раз свидетельствовала о том, что даже после арестов в июле 1917 года, даже после корниловского мятежа, некоторые видные большевистские руководители исходили из возможности мирного развития революции, сотрудничества с другими политическими партиями и верили в необходимость созыва Учредительного собрания.
Почему же Сталин, а также остальные восемь членов ЦК (не считая Ленина), теперь согласились с руководителем партии? Оценивая теперь эти события, можно увидеть, что высказывания Ленина в пользу восстания (в своих письмах он утверждал, что восстание будет поддержано революционными выступлениями в ряде стран Западной Европы, которые якобы уже начались) отличались нередким для политической жизни использованием неверных аргументов для правильных практических выводов. Все, что теперь известно о ситуации осенью 1917 года в России, свидетельствует о том, что она не могла долго сохраняться и тем более не могла плавно эволюционировать в сторону конституционного развития демократического общественного порядка.
В своих мемуарах А.Ф. Керенский писал о том, что он узнал о закулисной стороне предоктябрьских событий, уже находясь в эмиграции от генерала Эжена Пети, который был представителем Франции при Временном правительстве. В это время правые силы, потерпевшие поражение во время разгрома корниловского мятежа, выжидали удобный момент для нового контрреволюционного выступления. По словам Э. Пети, Милюков, Родзянко, генерал Алексеев и другие готовили заговор с целью захвата власти и установления правой диктатуры. В октябре 1917 года «Милюков и его друзья были убеждены… что большевизм не представляет слишком большой угрозы и что в России существуют лишь две партии: "партия порядка" во главе с Корниловым и "партия распада", возглавляемая» Керенским. Исходя из этого, заговорщиков «вообще не беспокоила перспектива захвата большевиками власти. Ленин сбросит Керенского, размышляли они, и тем самым, не подозревая об этом, расчистит путь к созданию "крепкого правительства", которое неизбежно придет к власти через три или четыре недели».
В отличие от правых заговорщиков западные державы всерьез опасались прихода к власти большевиков и выхода России из войны. С августа 1917 года выдающийся писатель и не менее выдающийся разведчик У. Моэм сумел организовать контрбольшевистский заговор с участием руководителей чехословацкого корпуса, видных генералов России, и лидером правых эсеров, известным террористом Б. Савинковым.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152