На востоке поднималась заря. Таким образом, ночь в поезде прошла среди страшных воспоминаний.
– Уже светает, мы подъезжаем к Нерчинску – громко сказал Смуга.
Услышав слова Смуги, Томек очнулся и выглянул в окно. В розоватом свете раннего утра простирался холмистый пейзаж, напоминающий пустыню. Монотонность дикого края кое-где прерывали узкие и глубокие овраги с высокими, крутыми каменистыми склонами, иногда поросшие карликовой растительностью. Время от времени среди сухих оврагов и долин появлялись окруженные горами острова зеленых лугов, поросших всеми видами степных и луговых трав. В таком разнотравьи в изобилии встречаются мятлик, келерия, осока, ковыль, скабиоза и типчак.
Вид обширных степей взволновал Томека, так как это значило, что они приближаются к цели экспедиции – Нерчинску! Неуверенность, надежда и тайный страх попеременно овладевали сердцем юноши. Они перенесли столько трудов, преодолели столько опасностей, чтобы добраться наконец до места ссылки Збышека! Удастся ли им его освободить? В поисках ответа на этот вопрос Томек невольно посмотрел на своих друзей. Смуга пыхтел короткой трубкой-носогрейкой и ленивым взглядом следил за клубами дыма, поднимавшимися в воздух, боцман опустил голову на грудь и, как ни в чем ни бывало, дремал. Их случайный попутчик Красуцкий просматривал какие-то бумаги. Томек повеселел и облегченно вздохнул. Их рискованная экспедиция должна была окончиться успешно, раз в ней участвуют такие умные и бесстрашные люди, как Смуга, отец и боцман!
XIV
Грозное предупреждение
– Сто бочек прогорклого китового жира! Да перестань ты, пожалуйста, охотиться на тараканов! – обратился боцман к Томеку. – Заснуть не могу, если ежеминутно слышу, как ты ногами давишь их, проклятых!
Томек, шагавший из угла в угол, остановился у лежавшего на полу соломенного тюфяка, на котором отдыхал боцман, и возмущенно ответил:
– Одному мешает гнус, другому – тараканы. Я вижу, что вы как-то очень быстро привыкли к этим проклятым насекомым. Смотрите, таракан лезет по вашей подушке!
– Ну что ж из того? Видимо, он чувствует мое доброе сердце. Ведь таракан тоже хочет жить! – философски ответил боцман. – Моряки, браток, не могут обращать внимания на такую мелочь. На кораблях всякое бывает. Знаешь, браток, однажды я плыл в Китай на старой калоше. Мы везли трубы, но если бы я этого не знал, мог бы подумать, что везем груз крыс и тараканов. Они нам попадались даже в супе.
– Я бы ни одного часа не остался на таком судне, – воскликнул Томек.
– Ты так думаешь? Впрочем, возможно, такой храбрец как ты и прыгнул бы в море! Я же предпочел дойти до Коломбо на Цейлоне и только там, вместе с приятелем, постарался опоздать на корабль. В дальнейший путь он отправился без нас.
– Мне теперь не до шуток, – буркнул Томек. – Если бы не то, что господин Клеменсович получил эту нору в наследство от своего отца, польского ссыльного, я бы эту гостиницу поджег, не колеблясь ни минуты!
– Отличная идея, но тогда нам пришлось бы жить под открытым небом, так как в Нерчинске это единственная гостиница. Видно, этот Клеменсович был ловкий делец, если начал дело там, где у него не было конкурентов!
Возмущенный насмешливым тоном боцмана, Томек пожал плечами и отвернулся. Он подошел к окну, выходившему на темный, грязный двор. Смуга что-то долго не возвращался из города. Около помойной ямы во дворе вертелась кудлатая собака. Не дождавшись возвращения Смуги, юноша отвернулся от окна и осмотрел убогий номер гостиницы. На первый взгляд он был скорее похож на притон, чем на гостиничный номер. Краска на дверях и окнах лущилась и отпадала кусками, обнажая темное дерево, между досок грязного пола зияли щели, в которых кишели насекомые. Вся меблировка номера состояла из колченогого стола, покрытого не первой свежести скатертью, соломенных тюфяков и медного таза, который появился в комнате только по требованию путешественников. Тюфяки и таз принес из квартиры Клеменсовича неряшливый, как и все в этой гостинице, парнишка, слуга и одновременно повар.
– С ума сойти можно, сидя без дела в этой норе, – буркнул Томек.
– А что нам еще делать, раз Смуга запретил показываться на улице! – сказал боцман. – Скучно здесь, еда никуда не годится. Даже и подремать нельзя, потому что я выспался на год вперед.
– Дядя Смуга прав, – сказал Томек. – В маленьком городишке, таком, как Нерчинск, любой приезжий сразу же обращает на себя внимание. Чем меньше нас здесь видят, тем лучше! А впрочем, ничего интересного в городе нет. Я уже наизусть знаю все важнейшие дома: библиотеку, музей, три школы, казначейство и один, в самом деле великолепный, особняк Нашкина.
– Ты забыл о больнице, в которой лечат Смугу, – добавил боцман.
– К счастью, дядя Смуга быстро выздоровел благодаря лекарству, полученному в монастыре. В этой больнице ему вряд ли смогли бы помочь.
– Смуга все это прекрасно организовал!
– Верно! Он все еще притворяется больным, чтобы подольше посидеть в Нерчинске, а одновременно пытается разузнать побольше о Збышеке.
– Что-то долго его нет, – заметил боцман. – Интересно, что ему сегодня скажет этот дружок Пандита Давасармана. Ведь он обещал нам помочь!
– Будем надеяться, что поможет! Как он низко кланялся, узнав по чьему поручению мы к нему пришли, – заметил Томек
– Да, – согласился моряк. – Я и не ожидал, что у Пандита Давасармана такие «длинные руки»!
– Пандит Давасарман – необыкновенный человек!
– Видимо, он важная рыба между пандитами. Даже англичане с ним считаются. У нас немало доказательств тому, полученных во время экспедиции в Тибет.
Друзья повели беседу о Пандите Давасармане, потом перешли к разработке плана похищения ссыльного из Нерчинска.
Их тихая беседа была прервана скрипом двери. В комнату вошел Смуга. Томек и боцман подбежали к нему, но Смуга сначала тщательно запер дверь, снял куртку, уселся на тюфяк и закурил свою любимую короткую трубку. Только проделав все это, он взглянул на спутников. Жестом пригласил их сесть рядом с собой. Они уселись.
– Вы узнали что-нибудь новое? – с нетерпением обратился Томек.
Боцман откашлялся и тоже стал набивать трубку табаком.
– Известия у меня неважные, – после длительного молчания сказал Смуга. – Восемь месяцев назад Збигнев Карский отправлен из Нерчинска.
Томек побледнел и остановился, вопросительно глядя на Смугу. Боцман сбросил рукой таракана, ползавшего по подушке, и сказал:
– Я сразу же подумал, как только взглянул на вас, что вы приносите плохие вести... Выходит, бедняга исчез, словно его кит проглотил.
– Значит, все пропало... – дрожащим голосом прошептал Томек.
– Я этого не сказал! – возразил Смуга. Правда, тот факт, что Збышека нет в Нерчинске, весьма осложняет дело, но одновременно доказывает крайнюю необходимость нашей помощи Збышеку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70
– Уже светает, мы подъезжаем к Нерчинску – громко сказал Смуга.
Услышав слова Смуги, Томек очнулся и выглянул в окно. В розоватом свете раннего утра простирался холмистый пейзаж, напоминающий пустыню. Монотонность дикого края кое-где прерывали узкие и глубокие овраги с высокими, крутыми каменистыми склонами, иногда поросшие карликовой растительностью. Время от времени среди сухих оврагов и долин появлялись окруженные горами острова зеленых лугов, поросших всеми видами степных и луговых трав. В таком разнотравьи в изобилии встречаются мятлик, келерия, осока, ковыль, скабиоза и типчак.
Вид обширных степей взволновал Томека, так как это значило, что они приближаются к цели экспедиции – Нерчинску! Неуверенность, надежда и тайный страх попеременно овладевали сердцем юноши. Они перенесли столько трудов, преодолели столько опасностей, чтобы добраться наконец до места ссылки Збышека! Удастся ли им его освободить? В поисках ответа на этот вопрос Томек невольно посмотрел на своих друзей. Смуга пыхтел короткой трубкой-носогрейкой и ленивым взглядом следил за клубами дыма, поднимавшимися в воздух, боцман опустил голову на грудь и, как ни в чем ни бывало, дремал. Их случайный попутчик Красуцкий просматривал какие-то бумаги. Томек повеселел и облегченно вздохнул. Их рискованная экспедиция должна была окончиться успешно, раз в ней участвуют такие умные и бесстрашные люди, как Смуга, отец и боцман!
XIV
Грозное предупреждение
– Сто бочек прогорклого китового жира! Да перестань ты, пожалуйста, охотиться на тараканов! – обратился боцман к Томеку. – Заснуть не могу, если ежеминутно слышу, как ты ногами давишь их, проклятых!
Томек, шагавший из угла в угол, остановился у лежавшего на полу соломенного тюфяка, на котором отдыхал боцман, и возмущенно ответил:
– Одному мешает гнус, другому – тараканы. Я вижу, что вы как-то очень быстро привыкли к этим проклятым насекомым. Смотрите, таракан лезет по вашей подушке!
– Ну что ж из того? Видимо, он чувствует мое доброе сердце. Ведь таракан тоже хочет жить! – философски ответил боцман. – Моряки, браток, не могут обращать внимания на такую мелочь. На кораблях всякое бывает. Знаешь, браток, однажды я плыл в Китай на старой калоше. Мы везли трубы, но если бы я этого не знал, мог бы подумать, что везем груз крыс и тараканов. Они нам попадались даже в супе.
– Я бы ни одного часа не остался на таком судне, – воскликнул Томек.
– Ты так думаешь? Впрочем, возможно, такой храбрец как ты и прыгнул бы в море! Я же предпочел дойти до Коломбо на Цейлоне и только там, вместе с приятелем, постарался опоздать на корабль. В дальнейший путь он отправился без нас.
– Мне теперь не до шуток, – буркнул Томек. – Если бы не то, что господин Клеменсович получил эту нору в наследство от своего отца, польского ссыльного, я бы эту гостиницу поджег, не колеблясь ни минуты!
– Отличная идея, но тогда нам пришлось бы жить под открытым небом, так как в Нерчинске это единственная гостиница. Видно, этот Клеменсович был ловкий делец, если начал дело там, где у него не было конкурентов!
Возмущенный насмешливым тоном боцмана, Томек пожал плечами и отвернулся. Он подошел к окну, выходившему на темный, грязный двор. Смуга что-то долго не возвращался из города. Около помойной ямы во дворе вертелась кудлатая собака. Не дождавшись возвращения Смуги, юноша отвернулся от окна и осмотрел убогий номер гостиницы. На первый взгляд он был скорее похож на притон, чем на гостиничный номер. Краска на дверях и окнах лущилась и отпадала кусками, обнажая темное дерево, между досок грязного пола зияли щели, в которых кишели насекомые. Вся меблировка номера состояла из колченогого стола, покрытого не первой свежести скатертью, соломенных тюфяков и медного таза, который появился в комнате только по требованию путешественников. Тюфяки и таз принес из квартиры Клеменсовича неряшливый, как и все в этой гостинице, парнишка, слуга и одновременно повар.
– С ума сойти можно, сидя без дела в этой норе, – буркнул Томек.
– А что нам еще делать, раз Смуга запретил показываться на улице! – сказал боцман. – Скучно здесь, еда никуда не годится. Даже и подремать нельзя, потому что я выспался на год вперед.
– Дядя Смуга прав, – сказал Томек. – В маленьком городишке, таком, как Нерчинск, любой приезжий сразу же обращает на себя внимание. Чем меньше нас здесь видят, тем лучше! А впрочем, ничего интересного в городе нет. Я уже наизусть знаю все важнейшие дома: библиотеку, музей, три школы, казначейство и один, в самом деле великолепный, особняк Нашкина.
– Ты забыл о больнице, в которой лечат Смугу, – добавил боцман.
– К счастью, дядя Смуга быстро выздоровел благодаря лекарству, полученному в монастыре. В этой больнице ему вряд ли смогли бы помочь.
– Смуга все это прекрасно организовал!
– Верно! Он все еще притворяется больным, чтобы подольше посидеть в Нерчинске, а одновременно пытается разузнать побольше о Збышеке.
– Что-то долго его нет, – заметил боцман. – Интересно, что ему сегодня скажет этот дружок Пандита Давасармана. Ведь он обещал нам помочь!
– Будем надеяться, что поможет! Как он низко кланялся, узнав по чьему поручению мы к нему пришли, – заметил Томек
– Да, – согласился моряк. – Я и не ожидал, что у Пандита Давасармана такие «длинные руки»!
– Пандит Давасарман – необыкновенный человек!
– Видимо, он важная рыба между пандитами. Даже англичане с ним считаются. У нас немало доказательств тому, полученных во время экспедиции в Тибет.
Друзья повели беседу о Пандите Давасармане, потом перешли к разработке плана похищения ссыльного из Нерчинска.
Их тихая беседа была прервана скрипом двери. В комнату вошел Смуга. Томек и боцман подбежали к нему, но Смуга сначала тщательно запер дверь, снял куртку, уселся на тюфяк и закурил свою любимую короткую трубку. Только проделав все это, он взглянул на спутников. Жестом пригласил их сесть рядом с собой. Они уселись.
– Вы узнали что-нибудь новое? – с нетерпением обратился Томек.
Боцман откашлялся и тоже стал набивать трубку табаком.
– Известия у меня неважные, – после длительного молчания сказал Смуга. – Восемь месяцев назад Збигнев Карский отправлен из Нерчинска.
Томек побледнел и остановился, вопросительно глядя на Смугу. Боцман сбросил рукой таракана, ползавшего по подушке, и сказал:
– Я сразу же подумал, как только взглянул на вас, что вы приносите плохие вести... Выходит, бедняга исчез, словно его кит проглотил.
– Значит, все пропало... – дрожащим голосом прошептал Томек.
– Я этого не сказал! – возразил Смуга. Правда, тот факт, что Збышека нет в Нерчинске, весьма осложняет дело, но одновременно доказывает крайнюю необходимость нашей помощи Збышеку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70