Раздается телефонный звонок. Он лежит неподвижно. Долго звонит телефон. Он лежит неподвижно. Звонки прекращаются.
Звонки возобновляются. Он лежит не шевелясь. Звонки прекращаются.
Он поднимается, и мы видим его спокойное лицо. Плакал он или смеялся — по его лицу мы так и не поймем. Он взял трубку, набрал номер. Говорит ровным, деловым, несколько даже приподнятым тоном.
ЗИЛОВ . Дима?.. Это Зилов… Да… Извини, старик, я погорячился… Да, все прошло… Совершенно спокоен… Да, хочу на охоту… Выезжаешь?.. Прекрасно… Я готов… Да, сейчас выхожу.

Занавес
ПРИМЕЧАНИЯ
Пьеса закончена в 1968 г. Впервые опубликована в альманахе «Ангара» (1970, №6) . Признана вершиной творчества драматурга и одной из лучших пьес мирового репертуара. В то же время, или, быть может, именно поэтому, «Утиная охота» вызвала так много споров и толкований, что родилось понятие «загадка Вампилова». Более, чем к другим вампиловским пьесам, к этой была пристрастна цензура.
Писатель Ефим Дорош, член редколлегии «Нового мира» времен А.Т. Твардовского, сообщал Вампилову об участи его пьесы в журнале: «Дорогой Саша! Меня не было в Москве, почему отвечаю Вам с таким опозданием. Лакшин пьесу прочитал, он того же мнения о ней, что и мы с Берзер, однако если мы считаем, что ее следует печатать, то он стоит на том, что „Новый мир“-де пьес не печатает. Впрочем, пьесу он мне не вернул, но отдал ее другому заместителю — Кондратовичу, этот, конечно, будет читать долго, вернее, держать ее у себя, поскольку это пьеса, т.е. нечто нашему журналу чуждое. Правда, я буду его поторапливать. Надежд у меня совсем мало, была бы это проза, я бы дал Твардовскому, а пьесу, боюсь, он не одобрит. Впрочем, подожду, что скажет Кондратович. Если у Вас возьмут „Сибирские огни“ и Вам нужен мой отзыв, напишите, я сразу вышлю…».
Публикация в «Новом мире» не состоялась.
Писатель Марк Сергеев, в то время главный редактор альманаха «Ангара», вспоминает драматическую историю, связанную с первой публикацией пьесы:
«Наша советская цензура долгие годы делала вид, будто ее не существует: рукописи не читала, но активно вмешивалась на стадии корректуры. Этим обстоятельством мы и воспользовались. „Утиная охота“ была заслана в набор без привязки к какому-либо номеру — в запас (есть такой термин) . Когда набор был готов, случилось везение, которое бывает лишь раз в жизни: главный цензор уехал в отпуск. Мы тут же поставили пьесу в номер. Волновались ужасно! Пропустят — не пропустят. Решили подстраховаться, но времени почти не оставалось. За ночь я написал предисловие.
«Утиная охота» была напечатана (№ 6 за 1970 г.) и ушла в жизнь.
Неприятности начались сразу и вовсе не от тех людей, от которых этого можно было ожидать. Вернулся главный цензор, поздоровевший, более, чем всегда, благодушный. Остановил меня на улице и сказал:
— Дело, конечно, сделано. Но вам с Вампиловым эту пьесу еще припомнят.
Так оно и случилось. Главный герой «Утиной охоты» Зилов и вся мужская часть его компании, кроме официанта Димы, трудятся в некоем Бюро технической информации. Надо же было такому случиться, что в Иркутске в то время было всего лишь одно такое бюро, точно с таким же названием. И сотрудники этой замечательной организации закипели благородным возмущением, налились гневом и, дабы все знали, что они не Зиловы, не саяпины, не кушаки, нашли самый верный способ доказать, что они ангелы (не те, что нарисованы Вампиловым в другой пьесе) . Лучшим средством обороны, как известно, является донос.
Письмо возмущенных сотрудников Бюро технической информации было передано в обком, там заинтересовались этой отнюдь не технической информацией. Меня, как редактора альманаха и автора предисловия, пригласил Антипин (тогдашний третий секретарь Иркутского обкома КПСС. — Т.Г.) . Он дал мне прочитать донос, потом мы поговорили.
Может быть, Антипину не хотелось раздувать дело, ведь это как бумеранг, разносишь других, а попадет самому — недосмотрел. Мы посмеялись. Жалобщикам было отвечено, что Вампилов не имел в виду Иркутск и, конкретно, тех людей, которые приняли пьесу на свой счет. Но ангелы из Бюро технической информации послали донос повыше — аж в ЦК КПСС!
И на наше отчетно-выборное писательское собрание, его срок как раз приспел, явился гость из отдела культуры ЦК КПСС. Стало ясно, что противники «Утиной охоты» воспользуются этим. Однако разгрома не получилось — собрание встало на защиту Вампилова» (Звезда. 1997. № 8. С. 328) .
Даже после смерти Вампилова его пьеса вызывала неприятие у тех, от кого зависела ее дальнейшая судьба. Марк Сергеев в своих воспоминаниях рассказывает и о подготовке к изданию первого однотомника произведений Вампилова:
«В октябре 1972 года однотомник был передан мною в Восточно-Сибирское издательство. Месяца через два или три меня вызвал к себе директор издательства и сказал: „Можно издать, но без „Утиной охоты““.
Я понял, что невидимкой стоит за его спиной иркутская цензура. И принял неожиданное решение: забрал рукопись, написал бумагу директору издательства «Искусство» Тараканову. Причем, зная манеру цензуры, я подумал о том, что нужно обязательно послать неугодную пьесу «Утиная охота» в расклейке, чтобы издатели обратили внимание, что пьеса УЖЕ ВИДЕЛА СВЕТ.
Прошло какое-то время, и мне позвонил наш главный цензор — Николай Григорьевич Козыдло:
— Марк Давидович, скажи: как получилось, что в альманахе «Ангара» была напечатана «Утиная охота»? Я что-то не припоминаю, когда давал разрешение на печать.
«Еще бы! — подумал я. — Вы и не можете этого помнить». Однако сказал:
— Есть причина для этого звонка?
— Да. Понимаешь, московская цензура остановила корректуру книги Вампилова, удивилась, что эта вещь опубликована, и позвонили…
Я лихорадочно думал, как спасти положение? Если рассказать Николаю Григорьевичу правду — пьеса сгорит. И тут, как часто бывает в экстремальной ситуации, память мне подбросила один давний эпизод. Возникла однажды подобная сложность: иркутская цензура задержала повесть Валентина Распутина «Деньги для Марии», тоже в корректуре альманаха «Ангара». Назавтра я отправился в обком.
… Кончилось тем, что Антипин попросил свою секретаршу связать его с Н.Г. Козыдло, и разговор вышел такой:
Козыдло: Слушаю вас, Евстафий Никитич.
Антипин: Мы вот тут сидим с Марком Давидовичем и рассуждаем о повести Валентина Распутина «Деньги для Марии». У нас с Марком Давидовичем проблем нет! — И положил трубку.
Уже через час корректура альманаха была возвращена в издательство с соответствующим штампом цензуры, и «Ангара» с повестью вышла в свет.
… я решил блефовать.
— Вы помните, Николай Григорьевич, такой случай. Вам позвонил Евстафий Никитич и сказал:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22