— Она была вынуждена признаться, — с гнусной улыбкой сказал Боманьян.
— Что? Какие обстоятельства ее вынудили?
— Она носит под сердцем его ребенка.
Жозефина Бальзамо задохнулась от гнева:
— Значит, речь идет о ее свадьбе с Раулем? Но разве барон д'Этиг на это согласится?
— Конечно, черт возьми!
— Ложь! Ты сам все это придумал! Где доказательства?
— Они обменивались письмами. Устроит тебя письмо, посланное им Клариссе?
— Посланное четыре месяца назад?
— Нет, всего лишь четыре дня.
— Письмо у тебя?
— Вот оно.
Рауль, следивший за этим диалогом со все растущим беспокойством, вздрогнул: он узнал конверт письма, отправленного им Клариссе д'Этиг из Лильбонна. Жозефина взяла листок из рук Боманьяна и прочитала его. Ее гордость была смертельно уязвлена, у нее едва хватило сил удержаться на ногах. Она искала взглядом глаза Рауля, и он понял, что Кларисса приговорена к смерти. Он не испытывал по отношению к Жозефине, Бальзамо ничего, кроме гнева.
— Годфруа перехватил письмо и передал его мне, прося дать совет, — пояснил Боманьян. — На конверте был штемпель Лильбонна. Так я напал на след вас обоих.
Графиня Калиостро молчала. Лицо ее хранило печать столь глубокого страдания, что посторонний человек, увидевший ее сейчас, преисполнился бы глубочайшего сочувствия. Но ее мысли были заняты только местью. Она обратилась к Раулю:
— Я же предупреждала тебя… Я говорила: пусть она не становится на моем пути.
— Но и ты вряд ли забыла, что сказал я, — резко ответил Рауль. — Если хоть один волосок упадет с ее головы…
— Ах, Рауль, как ты можешь так смеяться над моими чувствами. Пренебречь мною… Ради нее! Что ж, Рауль, тем хуже для нее!
— Не пугай, — твердо проговорил он. — Пока я жив, она в полной безопасности.
Боманьян наблюдал за ними, очень довольный, что присутствует при этой милой семейной перебранке. Наконец, Жозефина Бальзамо сумела сдержать свои чувства, рассудив, что незачем заранее болтать о мести, час которой еще не наступил. Новая мысль пришла ей в голову, и она прошептала, выдав свои затаенные мысли:
— Вы слышали свисток, Боманьян? Это один из моих людей, которого я оставила следить за дорогой… Особа, которую мы поджидаем, скоро придет сюда. Ведь и ты шел на встречу с нею, Боманьян, не правда ли?
В самом деле, оставалось непонятным, с какой тайной целью Боманьян оказался здесь. Как узнал он день и час назначенного свидания? Какими сведениями он располагал о деле вдовы Русслен?
Графиня бросила взгляд на Рауля, убедилась, что тот крепко связан и не может участвовать в предстоящей схватке, ни тем более помешать ей. Боманьян внушал графине куда большее беспокойство.
На пороге возник Леонар. Быстро осмотрел комнату, шепнул несколько слов на ухо графине. Та, казалось, была удивлена и пробормотала:
— Неужели? Ты уверен?
Графиня отвернулась, чтобы не выдать обуревавшие ее чувства, но Рауль успел подметить, что она чрезвычайно обрадована.
— Всем стоять на месте, — приказала графиня. — Леонар, револьвер при тебе? Возьми на прицел того, кто сейчас войдет сюда.
Боманьян рванулся к двери. Жозефина строго прикрикнула на него:
— Чего это вы вздумали? Оставайтесь в комнате! Вам знакома эта особа? Вы хотели предупредить ее, чтобы она не заходила к нам или же, напротив, намеривались проводить сюда? Ну же, отвечайте!
Но Боманьян, не обращал на нее внимания. Жозефина пыталась его удержать, но, видя, что одной не справиться, обернулась к Леонару и свободной рукой указала на левое плечо Боманьяна, подкрепив это энергичным жестом. Леонар мгновенно вытащил стилет и вонзил его в плечо противника. Тот от боли осел на пол.
Сохраняя полнейшее спокойствие, графиня велела Леонару связать Боманьяна — они воспользовались свободным концом веревки, опутывавшей Рауля. Усадив его у стены, она осмотрела рану, перевязала ее платком и промолвила:
— Ничего страшного. Через два-три часа боль пройдет. А пока мы займем посты в засаде.
Она двигалась плавно и грациозно, держалась так безмятежно и уверенно, словно все это было заранее отрепетировано. Распоряжения Леонару она отдавала очень коротко, но голос ее, даже приглушенный, звучал так ликующе, что тревога Рауля возрастала с каждой минутой. Как ему хотелось крикнуть и предупредить ту, которой было суждено стать новой жертвой ловушки!
Увы, теперь ничто не могло помешать твердой решимости графини Калиостро. Рауль не знал, что делать, ему в голову приходили мысли одна другой нелепей. Было слишком поздно… Из его груди вырвался стон: в комнату вошла Кларисса д'Этиг.
Глава XII
ГЕНИЙ И БЕЗУМИЕ
До сих пор Рауль испытывал страх лишь за себя и графиню Калиостро — кроме них двоих, опасность никому не угрожала. В себе он был уверен: нет, его звезда еще не погасла. Да и графиня доказала, что сможет в одиночку справиться с Боманьяном.
Но Кларисса… Ее появление все изменило. Она превращалась в добычу хитрой и жестокой хищницы Жозефины… Рауль испытал ужасное ощущение физического бессилия. Волосы зашевелились у него на голове, тело покрылось липким потом. Глянув на бесчувственное лицо Леонара, Рауль вспомнил распухшие, израненные от пыток пальцы вдовы Русслен и стал белым как мел. Недаром часом раньше, когда он пробирался к маяку, у него появилось предчувствие, что впереди его ждет новое сражение. И вот сражение в полном разгаре, а он, Рауль, присутствует на нем в роли зрителя, со связанными руками и веревкой на шее, лишенный возможности вмешаться в ход действия.
«Что ж, по крайней мере это еще один хороший урок, — сказал он сам себе. — Надо признаться, во всем виноват один я. Но Кларисса, милая моя Кларисса, как же я тебя подвел!»
Девушка застыла неподвижно, с удивлением глядя на угрожающий ей револьвер Леонара. Она беспечно шла к месту назначенной ей встречи и была застигнута врасплох зрелищем борьбы и насилия. Она успела пролепетать лишь несколько слов:
— Что здесь творится, Рауль? И почему ты связан?
Она протянула к нему руки — не столько в мольбе, сколько для того, чтобы помочь ему освободиться.
Но что они могли сейчас сделать против графини и Леонара?
При виде ее исхудавшего, изможденного лица, Рауль с трудом подавил готовое вырваться восклицание жалости и сочувствия. Вместо этого, он сказал уверенно:
— Все в порядке, Кларисса, ни тебе, ни мне ничего не угрожает. Все будет хорошо, я тебе обещаю.
Она посмотрела на присутствующих, узнала Боманьяна и робко спросила:
— Что вы от меня хотите? Не могу понять, кто пригласил меня сюда?
— Я, мадемуазель, — прозвучал тихий, но властный голос Жозефины.
Красота Жозефины поразила Клариссу и вместе с тем внушила надежду: такая прекрасная женщина не могла желать дурного, наверное, она хочет помочь, защитить…
— Но я вас не знаю, мадам.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52