Похоже, всем на нее наплевать, люди, даже изредка, перестали вспоминать о ней. А в этой группе мы все пострадавшие, поэтому я не чувствую себя одинокой в своем несчастье. Просто у каждого из нас душевные травмы выражаются по-разному. – Она говорила каким-то безразличным тоном, но из-за этого еще более страдающим казался взгляд ее темных глаз. – Я рассказываю вам все это потому, что не хочу, чтобы вы считали меня сумасшедшей... во всяком случае не более сумасшедшей, чем я есть на самом деле. Когда у человека убивают ребенка, он непременно трогается рассудком. Иногда это проходит со временем, а иногда и нет. Я понимаю, что у меня навязчивая идея, и я слишком много думаю об убийце Лорны. Кто бы он ни был, я хочу, чтобы он понес наказание. Хочу знать, почему он сделал это. Хочу в лицо сказать ему, что он сделал с моей жизнью в тот день, когда отнял жизнь у Лорны. Психиатр, которая ведет нашу группу, говорит, что мне надо попытаться найти в себе силы вернуться к нормальной жизни. Что лучше сойти с ума, чем продолжать жизнь с этой сердечной тоской и чувством беззащитности. Поэтому я и пришла к вам. Я просто уже больше не могу.
– Вы хотите действовать.
– Да, именно. А не просто болтать. Я ужасно устала от разговоров. От них никакого толка.
– Но если вам нужна моя помощь, то придется поговорить еще немного. Хотите кофе?
– Да, с удовольствием выпью. Черный, пожалуйста.
Я налила кофе в две чашки, добавила себе молока, но вопросы не стала задавать, пока снова не уселась в кресло, взяв со стола блокнот и ручку.
– Мне очень не хочется просить вас снова рассказывать обо всем, но мне действительно нужны детали, все, которые вам известны.
– Понимаю. Возможно, именно поэтому я так долго не решалась прийти сюда. Я ведь рассказывала эту историю, наверное, раз шестьсот, и каждый раз мне было очень трудно делать это. – Она подула на кофе и сделала глоток. – Хороший кофе. Крепкий. Терпеть не могу слишком слабый кофе. У него никакого вкуса. Ладно, надо подумать с чего начать. Наверное, прежде всего вы должны уяснить, что Лорна была независимой упрямицей. Она все делала по-своему. И ее совершенно не волновало, что об этом думают другие люди, она считала, будто ее поступки никого не касаются. В детстве Лорна страдала астмой, из-за болезни ей часто приходилось пропускать занятия в школе, поэтому училась она не очень хорошо. Девочка страдала аллергией почти на все. Друзей и подруг у нее было очень мало, она не могла ходить на вечеринки в чужие дома, потому что аллергию у нее вызывали домашние животные, пыль, цветы и все такое прочее. С возрастом аллергия на многое прошла, но все же приступы не прекращались. Я специально заостряю на этом внимание, потому что считаю, что болезнь оказала огромное влияние на ее характер. Лорна была упрямой и необщительной, вела себя вызывающе. Я думаю, это оттого, что она привыкла к одиночеству, привыкла делать то, что она хочет. Наверное, и я ее испортила немного. Дети чувствуют слабинку родителей, и это превращает их в некотором роде в тиранов. Лорна не понимала, что значит доставлять удовольствие другим людям, то есть не только брать у них что-то, но и отдавать самой. И все же, если хотела, она могла быть щедрой, хотя щедрость не была естественной чертой ее характера. – Дженис Кеплер помолчала. – Я немного сбилась, хотела рассказать о чем-то другом, но не могу сообразить, о чем.
Она нахмурилась, моргая, и я видела, что она пытается собраться с мыслями. Минуту или две мы молчали, прихлебывая кофе, наконец она что-то вспомнила, слегка обрадовавшись при этом.
– Ох да. Извините меня. – Поерзав в кресле, она продолжила свой рассказ: – Лекарства против астмы иногда вызывали у нее бессонницу. Считается, что антигистаминные препараты должны вызывать сонливость. Так оно и есть. Конечно, это не тот глубокий сон, который необходим для нормального отдыха. А Лорна не любила спать. Уже будучи взрослой, она иногда спала всего по три часа в сутки. Я думаю, что она просто боялась лежать. Девочке казалось, что лежачее положение всегда усугубляло одышку. У нее появилась привычка гулять по ночам, когда все спят.
– А с кем она гуляла? Были у нее друзья, или она просто бродила одна по улицам?
– Наверное, с другими полуночниками. С диск-жокеем с радиостанции, которая работает всю ночь. Я не помню его имени, но вы сможете это выяснить. И еще ночная медсестра из больницы «Санта-Терри» Серена Бонни. А Лорна работала у мужа Серены на станции водоочистки.
Я сделала пометки. Если уж я решусь помочь этой женщине, то надо будет проверить обоих.
– А в чем заключалась ее работа?
– Работала она там неполный рабочий день... всего с часу до пяти, выполняла работу секретарши. Ну знаете, что-то напечатать, разложить почту, отвечать на телефонные звонки. Полночи она не спала, а потом могла спать допоздна, если хотела.
– Значит, работала она двадцать часов в неделю. Это совсем немного, – заметила я. – На что же она жила?
– Знаете, она жила отдельно, в маленьком коттедже на территории чьего-то особняка. Коттедж очень скромный, арендная плата небольшая. Две комнаты, ванная. Наверное, изначально он строился для садовника. Без центрального отопления. Кухни, как таковой, тоже не было, только микроволновая печь, нагреватель с двумя горелками да холодильник размером с небольшой ящик. Представляете, да? Правда, имелись электричество, водопровод и телефон. Лорна могла бы его уютно обставить, но не хотела с этим возиться. Говорила, что предпочитает простоту. Плата ее устраивала, а больше ее, похоже, ничего не волновало. Ей нравилось уединение, все знали об этом и старались не нарушать его.
– Но, наверное, в такой обстановке полно различных аллергенов, – предположила я.
– Да, конечно. Я сама много раз говорила ей об этом. Но в то время Лорна чувствовала себя хорошо. Понимаете, ее аллергия и астма были скорее сезонными, чем хроническими. Случались, правда, отдельные приступы после занятий спортом, при простудах и нервных стрессах. Но все дело в том, что она не желала жить среди людей, ей нравилось ощущение того, что она живет в лесу. Участок при особняке не такой уж большой... шесть или семь акров, двухрядная дорога, посыпанная гравием... наверное, это давало ей ощущение одиночества и покоя. Лорна ни за что не хотела жить в квартире, в жилом доме, в окружении соседей, у которых постоянно шум и громкая музыка. Она не отличалась дружелюбием, ей абсолютно не нравилось здороваться со знакомыми. Такая уж она была. Поэтому, при первой возможности, переехала в коттедж и жила там.
– Вы сказали, что ее нашли в этом коттедже. Полиция считает, что там она и умерла?
– По-моему, да. Но обнаружили ее не сразу, они предположили, что пролежала она там около двух недель.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81