— Ваши все на месте? — спросил он. — Может, кто — то погиб, заблудился или был похищен?
— Насколько мне известно, нет, — ответила Вивьен. — На сегодняшний вечер, вы это имеете в виду?
— Нет, на день вашего приезда в усадьбу.
— Нет.
— Значит, другая делегация кого — то недосчиталась, сказал Гроуфилд. — Готов спорить, что эти незнакомые взяли в оборот кого — нибудь из свиты того или другого вождя, похитили его, как собирались похитить меня, выяснили, что происходит, а потом заявились сюда, чтобы завладеть товаром. — Но кто они?
— Я не знаю. Они говорят на незнакомом мне языке. Один из них подвизался в какой — то организации борцов за независимость Квебека, но для такой сделки, как эта, требуются безумцы более высокого уровня.
— Это они убили вашего друга?
— Едва ли он был моим другом. Но вы правы, это они убили его. Они свято верят в полезность прямолинейных действий. Но не знаю, сойдет ли им это с рук. Они что, попросту возьмут и прикончат президентов девяти стран?
— Почему бы и нет? В столицах любой из этих стран есть люди, которые спят и видят, что их президенты не вернутся из нынешней поездки. Ко вторнику произойдет девять бескровных государственных переворотов, девять президентов канут без вести, и мировая печать почти не уделит этому внимания.
— Жизнь становится все лучше и лучше, — сказал Гроуфилд. — Добыть эти канистры — наша забота, — решила Вивьен.
Гроуфилд попытался взглянуть на нее, хотя не было видно ни зги.
— Вы с ума сошли? Усадьба кишит вооруженными людьми. Вам известно, где спрятаны канистры?
— Нет, это знают только четверо американцев. — Прекрасно. Стало быть, мы должны отправиться в усадьбу, захватить одного из американцев и заставить его сказать, где канистры. Потом стащить их и увезти, чтобы не попасться никому на глаза и не угодить в лапы этих ребят с самолета. Откровенно говоря, Вивьен, я очень сомневаюсь в успехе.
— Но мы же не знаем, кто они! — с жаром воскликнула девушка. — Нам невдомек, зачем им эти канистры. Может, они пролетят над Нью — Йорком, Вашингтоном, Лондоном и Парижем и сбросят их там. Никто из наших не сделал бы такого, им это не нужно, да и желания нет. А будь желание, так нет средств. Мы бы хранили эти бактерии для самообороны, для острастки, чтобы иметь возможность предъявить ультиматумы. Американцы держат их для тех же целей. Но мы не знаем, кто эти люди и чего они хотят. Похоже, они слишком склонны к убийствам ближних.
— Не хотел бы я, чтобы они склонились к мысли убить меня, — рассудил Гроуфилд. — Если, конечно, вы не против того, чтобы я жил. Я согласен сыграть роль шута ради спасения мира, но только если у меня будет хоть один шанс выжить или принести кому — нибудь пользу.
— Но мы обязаны попытаться! Что еще делать?
— Я уже думал об этом, — ответил Гроуфилд, — и мне кажется, что разумнее всего было бы сесть в мой верный снегоход и с первыми лучами солнца отправиться на юг. Если самолет добирается сюда за час, мы сможем проделать тот же путь за четыре или пять часов. А возможно, наткнемся по дороге на какой — нибудь проселок или лагерь, где есть телефон. Сойдет и радио, я не привередлив. Оттуда позвоню в Квебек старому доброму Кену, все ему выложу и велю прислать в заснеженные северные леса морскую пехоту, чтобы сцапать этих бяк.
— К тому времени они уже смоются, — сердито возразила Вивьен. — Вы и сами это знаете. Ничего не выйдет.
— Знаю, что не выйдет, — угрюмо согласился Гроуфилд. — Но я намерен поступить именно так.
— Надо придумать что — нибудь еще. Гроуфилд вздохнул.
— Хорошо. Сколько человек знают, где канистры?
— Только четверо американцев. — И канистры где — то в усадьбе. В одной из построек?
— Не думаю, у меня сложилось впечатление, что их спрятали где — то неподалеку, хотя всякое может быть.
— Ладно. Вы знаете американцев в лицо?
— Да.
— Всех четверых? Можете показать их мне?
— Конечно.
— Прекрасно, — Гроуфилд неохотно встал. — Посветите — ка;
надо поудобнее уложить наши пожитки.
Щелкнув, зажегся фонарик, и в слабом свете Гроуфилд увидел, что Вивьен хмурится, глядя на него с надеждой и страхом.
— Вы что — то придумали?
— Можно сказать и так, — ответил Гроуфилд, свертывая свое одеяло.
— Что?
— Не скажу.
— Почему? — удивилась Вивьен.
— Потому что не знаю наверняка, одобрите вы это или нет, — заявил он.
Глава 23
— Мы уже достаточно близко, — сказал Гроуфилд и остановил снегоход.
Вивьен, которая опять сидела сзади, обхватив его руками, спросила:
— И что теперь?
— Дальше пойдем пешком, — ответил Гроуфилд. Над усадьбой висели последние ночные звезды, но с севера ползли тучи, которые уже заволокли полнеба. Ветерок чуть — чуть усилился, но называть его настоящим ветром было еще рано. Тем не менее щеки Гроуфилда онемели, а кончики пальцев опять начали побаливать, хоть он и был в толстых перчатках. Он не мог понять, почему мерзнет. То ли из — за похолодания, то ли из — за слишком долгой прогулки на свежем воздухе.
Изредка посвечивая себе фонариком, Гроуфилд и Вивьен выбрались на ближний к усадьбе берег и полезли по сугробам в обход вокруг горстки домов. Наконец усадьба оказалась между ними и озером. Тут Гроуфилд остановился. Постройки были довольно далеко; он видел красные уголья на месте сгоревшего флигеля и освещенные окна.
— Пойдем налегке, — сказал Гроуфилд. — Только с автоматами и фонариком. Он нужен, чтобы найти дорогу обратно.
— Если останемся в живых, — ответила Вивьен.
— Я не намерен отправляться на тот свет, — заявил он. — После всего, что я пережил, нелепо умирать в такой дыре, да еще из — за каких — то незнакомых мне душевнобольных заговорщиков. Я не дам убить себя хотя бы потому, что не желаю выглядеть дураком. Пошли.
Идти по мягкому снегу было трудно, но зато они согрелись. Когда Гроуфилд услышал, что Вивьен начинает задыхаться, он немедленно замедлил шаг: две лишние минуты не имели значения. Снижение темпа пошло девушке на пользу, и она, малость отдышавшись, сказала:
— Может, теперь поделитесь своими замыслами? Иначе я не буду знать, что мне делать, когда окажемся на месте.
— Ваша задача состоит в том, чтобы показать мне этих четырех американцев. Будем заглядывать во все щели, пока не найдем их.
— Думаете, они скажут вам, где эти канистры, потому что вы их соотечественник? Как вы сумеете поговорить с ними? Вас же поймают.
— Поживем — увидим, — ответил Гроуфилд. — Не болтайте, а то запыхаетесь.
— Но я хочу знать сейчас.
— Кроме того, мы уже слишком близко. Там могут быть дозорные.
— В такую — то погоду?
— Тс — с!
Вивьен притихла, и они молча подошли к зданиям. Прямо перед ними стояла усадьба, слева от нее и чуть позади — уцелевший флигель, в котором Гроуфилд накануне прожил в неволе несколько минут.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41