Он поднял глаза на гражданского служащего, стоявшего перед его столом.
— Почему произошли изменения?
— Полковник, просто потому, что в порту Валенсии яблоку негде упасть уже в течение двух недель. Все забито.
С этим полковник Салазар спорить не мог. Объяснение логично. В летние месяцы Валенсия действительно всегда запружена судами. Из соседней Гансии привозят миллионы апельсинов. И все же он не любил, когда что-нибудь менялось.
Предпочитал, чтобы все шло согласно изначально намеченному плану. И этот заказ ему тоже не нравился. Очень уж мал.
Слишком мал для целой национальной гвардии. На учебных стрельбищах тысяча полицейских используют такой запас боеприпасов в течение часа. Да и Шлинкеру этому он не верил, тем более, что хорошо его знал. Тот пропустил этот заказ через министерство вместе с целой пачкой других, включая 10000 артиллерийских снарядов для Сирии.
Он снова пробежал взглядом бумаги. За окнами церковный колокол пробил час. Время ланча. В конечном счете, все бумаги оформлены правильно. Включая сертификат получателя. На каждом документе печать. Если бы хоть одна зацепка. В справке или в оформлении покупки судна у компании, которая им владела. Нет, все чисто. Приняв окончательное решение, полковник поставил свою подпись на разрешении на вывоз и протянул всю пачку служащему.
— Ладно, — буркнул он. — Все в порядке. Кастеллон так Кастеллон.
— Нам пришлось поменять порт погрузки с Валенсии на Кастеллон, — сказал Йоханн Шлинкер двое суток спустя. — Не было другого выхода. Порт Валенсии забит наглухо недели на две, а нам надо было позарез успеть к двадцатому.
Кот Шеннон сидел на кровати в номере отеля «Минданао», где остановился немецкий торговец оружием.
— Где этот Кастеллон?
— В сорока милях севернее вдоль побережья. Порт поменьше и поспокойнее. Для вас даже лучше, чем Валенсия. Вам ведь нужно побыстрее обернуться. Торговый агент в Валенсии оповещен и поедет прямо в Кастеллон, чтобы проследить за погрузкой. Как только «Тоскана» свяжется по радио с береговой службой, ей передадут, чтобы она следовала в другой порт. Если она отправится туда немедленно, то задержка будет не более чем на два часа.
— А как же мне попасть на борт?
— Это уж ваше дело, — сказал Шлинкер. — Я на всякий случай предупредил агента, что матрос с «Тосканы», который десять дней назад остался в Бриндизи, должен вернуться, и назвал его имя — Кейт Браун. Как дела с вашими документами?
— Прекрасно, в полном порядке. И паспорт, и удостоверение матроса торгового судна.
— Агента вы найдете в таможенной конторе в Кастеллоне, как только она откроется, утром 20-го. Его зовут синьор Москар.
— Как дела в Мадриде?
— Разрешение на вывоз предполагает, что грузовик будет загружен под наблюдением армейского представителя между восемью вечера и полночью завтра, 19-го. В полночь он двинется в путь в сопровождении этого представителя и должен появиться у ворот гавани в Кастеллоне в шесть утра, то есть в час открытия. Если «Тоскана» появится вовремя, то уже ночью будет пришвартована у причала. Грузовик гражданский, из той же торговой фирмы, услугами которой я всегда пользуюсь. Там люди опытные и надежные. Я оставил распоряжение управляющему, чтобы он немедленно позвонил мне, как только машина отойдет от склада.
Шеннон кивнул. Вроде бы все в порядке.
— Я буду здесь, — сказал он и вышел.
В тот же день он взял «мерседес» в одной широко известной прокатной фирме с филиалами в Мадриде.
На следующий вечер, в половине одиннадцатого, он был снова со Шлинкером, и они вместе ожидали звонка. Оба нервничали, как всегда нервничают мужчины, когда успех в деталях продуманной операции зависит от посторонних. Правда, Шлинкер нервничал и по другой причине. Он знал, что если что-то сорвется, неминуемо последует детальное исследование сертификата получателя, который доставал именно он, а этот сертификат такого исследования не выдержит, поскольку не имеет чека от Министерства внутренних дел Багдада. Если это случится, то все остальные дела с Мадридом, гораздо более для него важные, будут прикрыты. Не впервые в жизни он пожалел, что связался с этим заказом, но какой скупец откажется от денег, которые сами собой идут в руки. Все равно, что самому себе надавать пощечин.
Полночь, а звонка все нет. Половина первого — нет. Шеннон мерил шагами комнату, выплескивая свой гнев и раздражение на толстяка-немца, который все это время потягивал виски. Без двадцати час телефон зазвонил. Шлинкер бросился к аппарату и рывком снял трубку. Сказал несколько слов по-испански и замолчал.
— Что там? — Шеннон сгорал от нетерпения.
— Минутку, — сказал Шлинкер и поднял руку, призывая к тишине. Затем, видимо, к телефону подошел кто-то другой, и Шлинкер заговорил так быстро, что Шеннон не мог понять. Он плохо знал испанский. Наконец Шлинкер улыбнулся, несколько раз сказал в трубку «Gracias» и положил ее.
— Все в порядке, — объяснил он. — Грузовик выехал со склада в Кастеллон пятнадцать минут назад в сопровождении охраны.
Но Шеннона уже и след простыл.
Грузовик с «мерседесом» тягаться не мог, хотя и выжимал по автостраде от Мадрида до Валенсии 100 километров в час. Сорок минут потребовалось Шеннону, чтобы выбраться из лабиринта окраинных улиц Мадрида, и он понимал, что водитель грузовика знал дорогу лучше. Зато на автостраде он взял свое — 180 километров в час. Внимательно вглядываясь во все разрывающие своим ревом ночную тишину грузовики, он наконец увидел то, что искал. Это случилось в сорока милях к западу от Валенсии, за небольшим городком Реквена.
Выхватив из темноты светом фар армейский джип, эскортирующий крытую восьмитонку, он прочел на борту грузовика название фирмы, которую упоминал Шлинкер. Впереди грузовика ехала еще одна машина, четырехдверный военного образца автомобиль. На заднем сидении одиноко сидел офицер.
Шеннон вдавил педаль газа в пол, и «мерседес» рванул дальше, в сторону побережья.
У Валенсии он поехал по окружной дороге, огибающей спящий город, в сторону шоссе Е26, по направлению к Барселоне.
Автострада вела на север от Валенсии и кишела грузовиками, везущими апельсины, и всевозможными другими машинами, нагруженными товарами с ферм. Дорога шла мимо волшебно-прекрасной крепости Сагунто, вытесанной легионерами из скалы, а позднее превращенной маврами в цитадель Ислама. Шеннон приехал в Кастеллон в начале пятого утра и поехал по направлению, указанному стрелкой, — «Puerto».
Порт Кастеллон находится в пяти километрах от города, и ведет туда узкая прямая дорога, протянувшаяся до самого моря.
Гавань и порт пропустить невозможно, так как дорога упирается прямо в них.
По обыкновению средиземноморских портов, он делится на три части — одна для грузовых кораблей, другая для яхт и прогулочных лодок и третья — для рыболовецких суденышек.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123