На мгновение он замолчал, а потом запел тихим голосом, подобно волне чередуя восходящие и нисходящие интонации:
Там, на Водах Пробуждения,
в полуяви-полудреме
смех твой стал поводырем мне,
светлой видел даже тень я.
Облик дивного виденья,
пены волн и поля лилий
он белее, лик твой милый,
там, на Водах Пробуждения.
Воды Андера, подымаясь и опускаясь, казалось, напевали при этом свою собственную песню.
- Вот почему элоаям всегда снятся волны. Они грезят о море, вечно пребывающем в движении, но нигде не заканчивающемся. Ибо оно подобно нам. Мы - дети утра, начала. Мы не стареем и не умираем; мы знаем только начало, как цветок, который постоянно цветет.
- Это прекрасно, - произнес Ким. Странные слова убаюкали его, он словно очутился во сне, наполненном светом. Ему казалось, что он почти видит Пробужденных: сияющих, вечно молодых, вечно прекрасных…
- …и обреченных на вечную жизнь, - сказал Гилфалас, будто прочитавший его мысли. Что-то в его голосе диссонировало теперь с чистой мелодией волн. - Цветы, никогда не дающие семени, никогда не приносящие плода. Любовь, которая никогда не произведет на свет потомства. Свет, который никогда не умрет.
- Так что же в этом плохого? - раздался бас Бурина.
- Тебе этого не понять, гном, - ответил эльф. - Некоторым этого недостаточно. Среди нас были такие, кто искал настоящую жизнь. Они и открыли Врата в Среднеземье, в Мир Людей, в тот мир, где существуют жизнь и смерть. Некоторые из нас обрели себя здесь, у людей, с их такой удивительно короткой жизнью. Они познали новый род любви, которая тем слаще, что не может длиться вечно, наполненная печалью и горечью, - и это обогатило их.
Но некоторые не удовольствовались и этим. Они стали исследовать дальше, на свой страх и риск. Они увидели смерть и были зачарованы ею. Они зашли слишком далеко. Из смерти они создали новую, темную жизнь…
Внезапно раздался крик, перешедший в клокотание с последующими за этим звуками, которые едва ли могло породить человеческое горло…
- Гврги! - Марина вскочила на ноги. Фабиан одним прыжком оказался рядом. Болотник лежал на земле и дико дергался всем телом; на губах его появилась пена. Он закатил глаза так, что видны были одни белки.
- Скорее! - Фабиан схватил кусок дерева и засунул его Гврги между зубов. - Мне это знакомо. Это припадок, в нашей семье эта болезнь тоже встречается. Помогите мне удержать его.
Ким поспешил к нему, но только когда к ним присоединился Бурин, им удалось удержать впавшего в неистовство болотника. Гврги ещё раз дернулся, а потом все его тело застыло и изо рта послышались произнесенные сквозь зубы слова, которые будто с трудом вырывались наружу:
- …я-аа… виж-жу… кон-нец… врем-мен…
Вдруг его тело выгнулось. Затем он согнулся пополам и замер. Некоторое время все молча смотрели на него. Неужели он умер? Потом они увидели, как равномерно подымается и опускается его грудь, как будто он спит глубоким, спокойным сном.
- Это не совсем обычный припадок, - произнесла Марина, вытирая ему платком лицо. - Я кое-что знаю об этом. Когда Настоятельница Матерей впадала в экстаз, то через неё с нами говорила Богиня… - Она осеклась. - Я не должна об этом говорить. Есть вещи, которые касаются только женщин.
Ким опять поймал себя на мысли, что не перестает удивляться Марине, с ней все не менее загадочно, чем с остальными его спутниками. У него появилось ощущение, что он - единственный среди них простой смертный, у которого нет никаких тайн.
- Полагаю, ты говорил о темных эльфах, - сказал он, обращаясь к Гилфаласу, чтобы хоть как-то нарушить молчание, - и о том, как те появились.
- Они были нашими братьями, - согласно кивнул эльф. - Теми самыми, что зашли слишком далеко. Теми, кто попытался разгадать тайну смерти. Присущий им свет превратился в огонь и тьму. Да будут они прокляты!
- Тебе не дано этого понять, эльф, - раздался голос позади него, резкий, как звук трущихся друг об друга камней. Это был Грегорин, молчавший все это время. Он неподвижно стоял в тени деревьев.
- Ну а ты, конечно же, понимаешь? - Голос Гилфаласа прозвучал раздраженно.
- Я, - сказал Грегорин, - пришел сюда от конца времен. - И он вновь замолчал.
Вот опять Киму на ум пришли слова Бурина: «Грегорин, носитель всего позора рода гномов». Он взглянул в глаза гнома и прочел в них глубокое страдание и неизбывную тоску.
Никто не произнес этого вслух, но все молчаливо согласились, что сегодня они уже никуда не пойдут, а разобьют лагерь прямо здесь, в тени деревьев. Спутники рано легли спать. Ким ещё долго не мог уснуть и прислушивался к ровному дыханию своих друзей и спутников. Если бы не тревожные мысли Гилфаласа и слова Грегорина, то этот вечер мог бы стать таким, каким молодой фольк и представлял себе настоящее приключение.
Эта мысль оказалась у него последней, прежде чем он провалился в сон. Шумели воды падающего с высоты Андера, а речные волны напевали свою песню…
Утро началось как обычно: Марина заваривала чай, в то время как Грегорин будил остальных не слишком лестными репликами. Однако сегодня они у него звучали уже не так сурово, как накануне.
Ким отправился к пруду и умылся холодной водой. Он уже почти привык к этому.
Поднялся и Гврги. Ничто не свидетельствовало о том, что вчера он находился - как, пожалуй, выразился бы магистр Адрион - в пророческом экстазе. Вел он себя обычно, квакал что-то себе под нос и, по-видимому, был в хорошем расположении. Остальные переглянулись и заключили между собой негласное соглашение: ничего не говорить Гврги о его вчерашнем припадке.
Птицы Эльдерланда своим чириканьем приветствовали новый день, когда товарищи готовились выступать в дорогу. Ким как раз закидывал себе за спину вещевой мешок, как вдруг ощутил, что вокруг все замерло. Он взглянул на небо. Казалось, что в одно мгновение свет поблек и стал серым, как будто на солнце накинули облачное покрывало.
Товарищи испуганно смотрели по сторонам. Не один Ким потянулся к оружию. Бурин тоже снял со своего топора кожаный чехол.
- Давайте-ка побыстрее оставим это место, - сказал Фабиан. - Мы не должны здесь задерживаться.
Гилфалас ещё раз посмотрел на водопад.
- Нам действительно нельзя больше здесь оставаться, - произнес он с глубоким сожалением в голосе.
Грегорин зашагал первым и неопределенно махнул рукой куда-то в сторону:
- Направляемся туда.
Ким быстро окинул взглядом колонну. На лицах спутников он прочел какое-то неловкое чувство и застывший вопрос: не слишком ли они промедлили? Уж не напал ли враг снова на их след? Сумерки и тишина подсказывали, что тут что-то неладно.
По цепочке торчащих из воды камней они переправились через Андер, так что Ким, к своей радости, даже не замочил ног. Они двигались вдоль подножия горы, которая крутым отрогом сбегала с Серповых Гор.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93