По правде, я впервые вижу себя без волос…
Романцев, немного придя в себя под тугими прохладными струями воды, тоже решил подать голос:
- Это еще что… Я сегодня видел собственную голову, существующую отдельно от туловища! Как вам это нравится?!
Он вслушался, не донесется ли ее голос сквозь шелест водных струй, затем, после паузы, произнес:
- Вы уж меня извините, Лариса Сергеевна, я как-то не ожидал вас здесь увидеть… Кстати, короткая прическа вам идет.
Повернув голову, он убедился, что его реплика осталась неуслышанной: Лариса Сергеевна вышла.
Завершив водные процедуры, он облачился в свой банный халат и вышел из туалетной комнаты. В апартаментах царил полусумрак. Две аккуратно застеленные кровати стояли почти впритык. Что же получается? Неужели они будут спать в одной комнате?..
Лариса Сергеевна явно дожидалась его возвращения, Романцев кое-что уже знал о ее биографии, хотя и не был до конца уверен, что всему этому можно доверять… Этой женщине тридцать восемь, но выглядит она, особенно сейчас, с ее короткой, под мальчишку стрижкой, в лучшем случае на тридцать.
- Лариса, я вот что тебе хотел сказать…
Они теперь стояли так близко друг к другу, что их губы разделяли считанные сантиметры. Но уже в следующий момент женщина, почти невесомым движением погладив его щеке, мягко отстранилась.
- Не сейчас, Алексей… В шкафу ты найдешь пару костюмов, примерь любой из них…
Романцев, скрывая смущение, усмехнулся.
- Извините, Лариса Сергеевна, я повел себя как-то неуклюже… Я бы с удовольствием пригласил вас в театр, или на худой конец в ресторан. Но я почему-то уверен, что Стоун не даст «добро»…
Женщина в этот момент негромко рассмеялась.
- Не стоит так плохо думать об одном нашем общем знакомом… «Добро» уже получено, Алексей. Не далее как через три часа мы должны быть в аэропорту Чкаловский. Нас туда отвезут. Ну а там нас будет ожидать «спецборт»…
- Нич-чего не понимаю…
- Игорь Юрьевич решил послать нас в небольшую служебную командировку. Куда именно? Я бы вам сказала, но вы сейчас все равно не поверите…
Глава 40
Париж, Франция,
7 декабря, вечер
К девяти часам лимузин доставил небольшую компанию к роскошно иллюминированному зданию из серебристо-серого известняка. Это был всемирно известный ресторан «Тур д'Аржан», входящий в узкий перечень заведений, носящих эксклюзивную марку «Гранд табль дю Монд» («Великие столы мира»). Элизабет вплоть до последней секунды не знала, чем они займутся в этот вечерний час и куда именно везет их роскошный лимузин. И то, что Эндрю сумел вписать в их полуторасуточную, насыщенную разными событиями, сугубо деловую поездку в Париж еще и посещение «Серебряной башни», для Колхауэр оказалось приятным сюрпризом.
В сопровождении метрдотеля они поднялись по парадной лестнице в зал ресторана. Элизабет была одета в вечернее платье: серебристо-синее, переливающееся на каждом шагу, обливающее, как лайковая перчатка, ее стройную фигуру. Декольтированную грудь прикрывала полупрозрачная сиреневая накидка, такого же цвета перчатки закрывали ее руки выше локтей. Если не считать сережек с полукаратовыми бриллиантами, доставшимися ей на совершеннолетие от бабушки, других драгоценностей на ней не было - хотя ей сейчас, наведайся она в один из ювелирных магазинов, расположенных, к примеру, на Вандомской площади, в «Шопар», «Шоме» или «Булгари», без разговора одолжили бы на вечер-другой любой из имеющихся у них комплектов драгоценных украшений.
Элизабет доводилось и прежде бывать в Париже. Но в компании с Эндрю Сатером, одетым нынче в вечерний фрак, - никогда.
Метрдотель провел эту красивую пару в отдельный кабинет, единственный, кстати, в этом заведении. Стол был накрыт на двоих. Эндрю, посоветовавшись со своей спутницей, сделал заказ по-французски. Обслуживал их лично мэтр заведения.
Года три или четыре назад, когда Колхауэр поручили в газете написать серию материалов, рассказывающих о работе Интерпола, она провела в Париже, где находится штаб-квартира этой организации, около недели. Все это время ее опекал - а заодно пытался ухаживать за ней - местный журналист из газеты «Монд». Он был влиятельной в парижских кругах личностью и располагал широким кругом знакомых. Когда они совершали обзорную экскурсию по французской столице, этот ее знакомый показал ей здание, где находится знаменитый «Тур д'Аржан». В ресторан они попасть не смогли, да и не пытались. Для того чтобы зарезервировать на определенное число столик в общем зале, нужно сделать заказ загодя, за несколько недель, а то и месяцев до предполагаемого визита в «Серебряную башню». Ну а о том, чтобы поужинать в отдельном кабинете, даже и речи быть не могло: такую роскошь могли позволить себе только избранные люди, которых относят к числу сильных мира сего.
Элизабет не знала, к какому разряду людей можно причислить ее саму и ее спутника. Она точно знала другое: для Эндрю Сатера нет ничего невозможного. И для нее, в нынешнем ее статусе - тоже.
Пара, ужинавшая в отдельном кабинете «Серебряной башни», вначале угостилась изысканными блюдами из даров моря, затем настал черед фирменного угощения - фаршированной утки, для приготовления которой здесь существуют десятки рецептов.
Из панорамного окна, занимавшего всю стену отдельного кабинета, открывался великолепный вид на разукрашенные огнями набережные Сены и подсвеченный со всех сторон мощными прожекторами собор Парижской Богоматери.
За ужином они поддерживали непринужденную беседу, были предельно внимательны друг к другу, что не мешало, впрочем, каждому из них думать о своем, потаенном.
Элизабет думала о мужчине, который сидел напротив нее за столом при изменчивом свете горящих свечей, чье мужественное открытое лицо порой казалось ей обличьем совершенно незнакомого человека - но даже в такие странные мгновения он, этот мужчина, которого она сейчас знает как Эндрю Сатера, не был в ее глазах чужим, посторонним человеком.
Она думала о том, что даже, если они проживут вместе десять… сто… даже тысячу лет, она и то не сможет познать его до конца - потому что есть тайны, которые никогда и никем не могут быть полностью раскрыты.
Элизабет вспоминала их совместную прогулку по Йосемитскому национальному парку. У нее тогда накопилось очень много вопросов к Сатеру. Эндрю подвел ее к одной из гигантских секвой, чья высота, превышающая двести пятьдесят футов, и толщина ствола диаметром свыше тридцати метров способны поразить воображение.
Такие деревья в Калифорнии называют «монархами леса», и они, эти исполины, заслужили свое гордое звание - не только из-за своего огромного роста. Прежде всего потому, что они обладают уникальной, непревзойденной жизненной силой:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104
Романцев, немного придя в себя под тугими прохладными струями воды, тоже решил подать голос:
- Это еще что… Я сегодня видел собственную голову, существующую отдельно от туловища! Как вам это нравится?!
Он вслушался, не донесется ли ее голос сквозь шелест водных струй, затем, после паузы, произнес:
- Вы уж меня извините, Лариса Сергеевна, я как-то не ожидал вас здесь увидеть… Кстати, короткая прическа вам идет.
Повернув голову, он убедился, что его реплика осталась неуслышанной: Лариса Сергеевна вышла.
Завершив водные процедуры, он облачился в свой банный халат и вышел из туалетной комнаты. В апартаментах царил полусумрак. Две аккуратно застеленные кровати стояли почти впритык. Что же получается? Неужели они будут спать в одной комнате?..
Лариса Сергеевна явно дожидалась его возвращения, Романцев кое-что уже знал о ее биографии, хотя и не был до конца уверен, что всему этому можно доверять… Этой женщине тридцать восемь, но выглядит она, особенно сейчас, с ее короткой, под мальчишку стрижкой, в лучшем случае на тридцать.
- Лариса, я вот что тебе хотел сказать…
Они теперь стояли так близко друг к другу, что их губы разделяли считанные сантиметры. Но уже в следующий момент женщина, почти невесомым движением погладив его щеке, мягко отстранилась.
- Не сейчас, Алексей… В шкафу ты найдешь пару костюмов, примерь любой из них…
Романцев, скрывая смущение, усмехнулся.
- Извините, Лариса Сергеевна, я повел себя как-то неуклюже… Я бы с удовольствием пригласил вас в театр, или на худой конец в ресторан. Но я почему-то уверен, что Стоун не даст «добро»…
Женщина в этот момент негромко рассмеялась.
- Не стоит так плохо думать об одном нашем общем знакомом… «Добро» уже получено, Алексей. Не далее как через три часа мы должны быть в аэропорту Чкаловский. Нас туда отвезут. Ну а там нас будет ожидать «спецборт»…
- Нич-чего не понимаю…
- Игорь Юрьевич решил послать нас в небольшую служебную командировку. Куда именно? Я бы вам сказала, но вы сейчас все равно не поверите…
Глава 40
Париж, Франция,
7 декабря, вечер
К девяти часам лимузин доставил небольшую компанию к роскошно иллюминированному зданию из серебристо-серого известняка. Это был всемирно известный ресторан «Тур д'Аржан», входящий в узкий перечень заведений, носящих эксклюзивную марку «Гранд табль дю Монд» («Великие столы мира»). Элизабет вплоть до последней секунды не знала, чем они займутся в этот вечерний час и куда именно везет их роскошный лимузин. И то, что Эндрю сумел вписать в их полуторасуточную, насыщенную разными событиями, сугубо деловую поездку в Париж еще и посещение «Серебряной башни», для Колхауэр оказалось приятным сюрпризом.
В сопровождении метрдотеля они поднялись по парадной лестнице в зал ресторана. Элизабет была одета в вечернее платье: серебристо-синее, переливающееся на каждом шагу, обливающее, как лайковая перчатка, ее стройную фигуру. Декольтированную грудь прикрывала полупрозрачная сиреневая накидка, такого же цвета перчатки закрывали ее руки выше локтей. Если не считать сережек с полукаратовыми бриллиантами, доставшимися ей на совершеннолетие от бабушки, других драгоценностей на ней не было - хотя ей сейчас, наведайся она в один из ювелирных магазинов, расположенных, к примеру, на Вандомской площади, в «Шопар», «Шоме» или «Булгари», без разговора одолжили бы на вечер-другой любой из имеющихся у них комплектов драгоценных украшений.
Элизабет доводилось и прежде бывать в Париже. Но в компании с Эндрю Сатером, одетым нынче в вечерний фрак, - никогда.
Метрдотель провел эту красивую пару в отдельный кабинет, единственный, кстати, в этом заведении. Стол был накрыт на двоих. Эндрю, посоветовавшись со своей спутницей, сделал заказ по-французски. Обслуживал их лично мэтр заведения.
Года три или четыре назад, когда Колхауэр поручили в газете написать серию материалов, рассказывающих о работе Интерпола, она провела в Париже, где находится штаб-квартира этой организации, около недели. Все это время ее опекал - а заодно пытался ухаживать за ней - местный журналист из газеты «Монд». Он был влиятельной в парижских кругах личностью и располагал широким кругом знакомых. Когда они совершали обзорную экскурсию по французской столице, этот ее знакомый показал ей здание, где находится знаменитый «Тур д'Аржан». В ресторан они попасть не смогли, да и не пытались. Для того чтобы зарезервировать на определенное число столик в общем зале, нужно сделать заказ загодя, за несколько недель, а то и месяцев до предполагаемого визита в «Серебряную башню». Ну а о том, чтобы поужинать в отдельном кабинете, даже и речи быть не могло: такую роскошь могли позволить себе только избранные люди, которых относят к числу сильных мира сего.
Элизабет не знала, к какому разряду людей можно причислить ее саму и ее спутника. Она точно знала другое: для Эндрю Сатера нет ничего невозможного. И для нее, в нынешнем ее статусе - тоже.
Пара, ужинавшая в отдельном кабинете «Серебряной башни», вначале угостилась изысканными блюдами из даров моря, затем настал черед фирменного угощения - фаршированной утки, для приготовления которой здесь существуют десятки рецептов.
Из панорамного окна, занимавшего всю стену отдельного кабинета, открывался великолепный вид на разукрашенные огнями набережные Сены и подсвеченный со всех сторон мощными прожекторами собор Парижской Богоматери.
За ужином они поддерживали непринужденную беседу, были предельно внимательны друг к другу, что не мешало, впрочем, каждому из них думать о своем, потаенном.
Элизабет думала о мужчине, который сидел напротив нее за столом при изменчивом свете горящих свечей, чье мужественное открытое лицо порой казалось ей обличьем совершенно незнакомого человека - но даже в такие странные мгновения он, этот мужчина, которого она сейчас знает как Эндрю Сатера, не был в ее глазах чужим, посторонним человеком.
Она думала о том, что даже, если они проживут вместе десять… сто… даже тысячу лет, она и то не сможет познать его до конца - потому что есть тайны, которые никогда и никем не могут быть полностью раскрыты.
Элизабет вспоминала их совместную прогулку по Йосемитскому национальному парку. У нее тогда накопилось очень много вопросов к Сатеру. Эндрю подвел ее к одной из гигантских секвой, чья высота, превышающая двести пятьдесят футов, и толщина ствола диаметром свыше тридцати метров способны поразить воображение.
Такие деревья в Калифорнии называют «монархами леса», и они, эти исполины, заслужили свое гордое звание - не только из-за своего огромного роста. Прежде всего потому, что они обладают уникальной, непревзойденной жизненной силой:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104