Тебе незачем с этим спешить. Лучше выспись как следует этой ночью, а завтра утром дашь окончательный ответ.
Она подняла на него глаза и улыбнулась, несколько ободренная его поддержкой.
- Благодарю тебя, Гэбриел.
- Тогда спокойной ночи, дитя мое. - Он повернулся, чтобы уйти. - Приятных тебе снов.
Он был уже почти у двери, когда она окликнула его:
- Гэбриел?
Он обернулся, однако остался стоять у двери, а она между тем смотрела на него с противоположного конца комнаты. В течение нескольких минут они словно завороженные взирали друг на друга, не произнеся при этом ни единого слова. Впрочем, ни один из них не нуждался в словах, чтобы понять, о чем думал другой все последние недели. И вот теперь ожидание осталось позади.
Видя молчаливое приглашение в ее зеленых глазах, Гэбриел захлопнул за собой дверь, по-прежнему не сводя с нее взгляда. Он стоял по другую сторону комнаты, высокий и сильный, и Элинор невольно покраснела, заметив в его глазах странный диковатый блеск. Тем не менее кто-то из них должен был сделать первый шаг, и этим кто-то оказался Гэбриел. Подойдя, он одним стремительным движением подхватил Элинор на руки. Та тихо ахнула, охваченная волнением, и крепко обхватила руками его шею, пока он нес ее к постели.
- Должна ли я задуть свечи? - осведомилась она.
- А разве тебе так уж нужна темнота, дорогая?
- Ну, я думала… то есть я слышала, что…
У Гэбриела вырвался низкий грудной смешок:
- Так вот что обсуждали твои приятельницы в школе!
Элинор снова вспомнила о своей дорогой подруге, Амелии Баррингтон, и о тех ночах, которые они провели, перешептываясь друг с другом под одеялом. Интересно, относил ли ее хоть раз муж, в прошлом партнер ее отца по игре в вист, к постели на руках?
- Знаешь, мне это кажется несправедливым, - произнесла она, нахмурившись. - Вы, мужчины, знаете о таких вещах чуть ли не с самого рождения. Для вас это значит не больше, чем какие-нибудь… скачки. Девушкам же приходится довольствоваться только домыслами, да еще сплетнями, случайно услышанными от старших сестер и кузин. - Она состроила гримаску. - Как, например, насчет задутых свечей.
Гэбриел растянулся рядом с ней на постели.
- Наверное, тебе приходилось слышать о том, что некоторые женщины предпочитают темноту, чтобы не видеть лица своих мужей. Таким образом они могут отгородиться от всех жизненных невзгод, выполняя свой супружеский долг и в то же время представляя себя в постели с тайным любовником вместо незадачливого мужа. - Он протянул руку к канделябру. - Так кого же ты хочешь видеть рядом с собой - мужа или любовника?
Элинор посмотрела на него и улыбнулась, обхватив его шею рукой и притянув к себе его голову. Прежде чем их губы слились в поцелуе, она чуть дыша проговорила:
- Мне не приходится выбирать, дорогой, потому что у меня есть и тот, и другой в одном лице.
Их тела соединились в крепком объятии, пока Гэбриел целовал Элинор - страстно, упоенно, так что у нее перехватило дыхание, и ей показалось, будто она вот-вот воспарит до небес. Затем Гэбриел отстранился от нее, и она при свете свечей увидела, как он стянул с себя рубашку, швырнув ее на пол рядом с собой.
- Гм-м, муженек, глядя на тебя, я склонна думать, что свечи и впрямь лучше оставить зажженными.
Он едва удержался от смеха.
- Посмотрим, что ты скажешь, когда я предстану перед тобой в чем мать родила. Некоторых дам охватывает дрожь при одном виде интимных частей мужского тела.
Элинор уселась перед ним и провела пальцем от его предплечья к груди.
- Не забывайте, что я изучала анатомию, милорд.
Тут он рассмеялся, окончательно очаровав ее:
- Ох, дитя мое, что ты делаешь со мной!
Затем их глаза встретились, и веселье исчезло без следа. Его место заняло страстное, неудержимое желание. Гэбриел снова приник к ней долгим, неспешным поцелуем, запустив пальцы в ее волосы и осторожно потянув за прядь волос. Она запрокинула голову, а его губы тем временем опустились к ее подбородку, затем к шее. Элинор тихо застонала в ответ.
Три небольших, аккуратно завязанных банта поддерживали верх ее ночной рубашки. Достаточно было трех быстрых движений, чтобы от бантов ничего не осталось, и Гэбриел стянул с ее плеча тонкую ткань, поцеловав ключицу, отчего по спине и груди, жаждавших его прикосновения, пробежала приятная дрожь.
Элинор сама не заметила, как он спустил ее рубашку до самой талии, после чего уложил на мягкие подушки постели. В слабом сиянии свечей она могла видеть, как при виде ее обнаженной фигуры в его темных глазах вспыхнули огоньки.
- Ох, дитя мое, если бы в юности у меня была такая гувернантка, как ты, я бы относился к своим занятиям куда прилежнее.
- Хорошо, что у тебя ее не было, - прошептала Элинор, пока он медленно поглаживал ее груди, проводя указательным пальцем по ложбинке между ними прямо к ее плоскому животу. - Иначе ты бы оказался сейчас в постели с ней, а не со мной.
Гэбриел приник ртом к заострившемуся кончику ее груди и так же шепотом ответил:
- О нет, дорогая! Я бы не хотел иметь на своем ложе никого, кроме тебя - ни сейчас, ни впредь.
С этими словами он сомкнул губы вокруг ее соска, и Элинор выгнула спину, чувствуя в глубине своего существа нараставший жар, страстную тоску, отчаянно требовавшую утоления.
Лаская грудь жены, Гэбриел спустил ее ночную рубашку еще ниже, и та со слабым шелестом соскользнула с нежных бедер. Он положил руку на обнаженное бедро и принялся осторожно описывать на нем пальцами круги, после чего приподнял одну ее ногу, согнув ее в колене и поглаживая кожу с внутренней стороны.
Элинор тут же ощутила прилив жара между ног и, закрыв глаза, ожидала от него все новых и новых прикосновений. Она медленно вздохнула, когда его рука скользнула по ее бедрам, а пальцы бережно раздвинули ей ноги, продолжая ласкать кожу. Он осыпал поцелуями ее живот, а затем уселся на постели, чтобы взглянуть на нее при свете свечей.
- Ты еще прекраснее, чем я предполагал. Все последние ночи я провел без сна, думая только о тебе. И как только мне удалось заполучить в жены такую красавицу?
- Это судьба, - прошептала она в ответ.
Элинор затаила дыхание, полностью отдавшись разнообразным ощущениям, которые ослепляли ее и вызывали в душе неописуемый восторг. Когда его палец скользнул внутрь ее тела, она начисто утратила последние остатки рассудка.
Каким образом он мог заставить ее пережить все это с помощью едва уловимого прикосновения? Это выглядело невероятным, но чем дальше он продвигался вглубь нее, тем сильнее становилось это ощущение. Ей казалось, что если он остановится, она лишится чего-то очень важного для себя, поэтому она умоляла его продолжать, приподняв над постелью бедра и жадно стремясь к тому, что ожидало ее впереди.
Медленно его пальцы покинули ее тело, и так же медленно Элинор возвращалась к жизни.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76
Она подняла на него глаза и улыбнулась, несколько ободренная его поддержкой.
- Благодарю тебя, Гэбриел.
- Тогда спокойной ночи, дитя мое. - Он повернулся, чтобы уйти. - Приятных тебе снов.
Он был уже почти у двери, когда она окликнула его:
- Гэбриел?
Он обернулся, однако остался стоять у двери, а она между тем смотрела на него с противоположного конца комнаты. В течение нескольких минут они словно завороженные взирали друг на друга, не произнеся при этом ни единого слова. Впрочем, ни один из них не нуждался в словах, чтобы понять, о чем думал другой все последние недели. И вот теперь ожидание осталось позади.
Видя молчаливое приглашение в ее зеленых глазах, Гэбриел захлопнул за собой дверь, по-прежнему не сводя с нее взгляда. Он стоял по другую сторону комнаты, высокий и сильный, и Элинор невольно покраснела, заметив в его глазах странный диковатый блеск. Тем не менее кто-то из них должен был сделать первый шаг, и этим кто-то оказался Гэбриел. Подойдя, он одним стремительным движением подхватил Элинор на руки. Та тихо ахнула, охваченная волнением, и крепко обхватила руками его шею, пока он нес ее к постели.
- Должна ли я задуть свечи? - осведомилась она.
- А разве тебе так уж нужна темнота, дорогая?
- Ну, я думала… то есть я слышала, что…
У Гэбриела вырвался низкий грудной смешок:
- Так вот что обсуждали твои приятельницы в школе!
Элинор снова вспомнила о своей дорогой подруге, Амелии Баррингтон, и о тех ночах, которые они провели, перешептываясь друг с другом под одеялом. Интересно, относил ли ее хоть раз муж, в прошлом партнер ее отца по игре в вист, к постели на руках?
- Знаешь, мне это кажется несправедливым, - произнесла она, нахмурившись. - Вы, мужчины, знаете о таких вещах чуть ли не с самого рождения. Для вас это значит не больше, чем какие-нибудь… скачки. Девушкам же приходится довольствоваться только домыслами, да еще сплетнями, случайно услышанными от старших сестер и кузин. - Она состроила гримаску. - Как, например, насчет задутых свечей.
Гэбриел растянулся рядом с ней на постели.
- Наверное, тебе приходилось слышать о том, что некоторые женщины предпочитают темноту, чтобы не видеть лица своих мужей. Таким образом они могут отгородиться от всех жизненных невзгод, выполняя свой супружеский долг и в то же время представляя себя в постели с тайным любовником вместо незадачливого мужа. - Он протянул руку к канделябру. - Так кого же ты хочешь видеть рядом с собой - мужа или любовника?
Элинор посмотрела на него и улыбнулась, обхватив его шею рукой и притянув к себе его голову. Прежде чем их губы слились в поцелуе, она чуть дыша проговорила:
- Мне не приходится выбирать, дорогой, потому что у меня есть и тот, и другой в одном лице.
Их тела соединились в крепком объятии, пока Гэбриел целовал Элинор - страстно, упоенно, так что у нее перехватило дыхание, и ей показалось, будто она вот-вот воспарит до небес. Затем Гэбриел отстранился от нее, и она при свете свечей увидела, как он стянул с себя рубашку, швырнув ее на пол рядом с собой.
- Гм-м, муженек, глядя на тебя, я склонна думать, что свечи и впрямь лучше оставить зажженными.
Он едва удержался от смеха.
- Посмотрим, что ты скажешь, когда я предстану перед тобой в чем мать родила. Некоторых дам охватывает дрожь при одном виде интимных частей мужского тела.
Элинор уселась перед ним и провела пальцем от его предплечья к груди.
- Не забывайте, что я изучала анатомию, милорд.
Тут он рассмеялся, окончательно очаровав ее:
- Ох, дитя мое, что ты делаешь со мной!
Затем их глаза встретились, и веселье исчезло без следа. Его место заняло страстное, неудержимое желание. Гэбриел снова приник к ней долгим, неспешным поцелуем, запустив пальцы в ее волосы и осторожно потянув за прядь волос. Она запрокинула голову, а его губы тем временем опустились к ее подбородку, затем к шее. Элинор тихо застонала в ответ.
Три небольших, аккуратно завязанных банта поддерживали верх ее ночной рубашки. Достаточно было трех быстрых движений, чтобы от бантов ничего не осталось, и Гэбриел стянул с ее плеча тонкую ткань, поцеловав ключицу, отчего по спине и груди, жаждавших его прикосновения, пробежала приятная дрожь.
Элинор сама не заметила, как он спустил ее рубашку до самой талии, после чего уложил на мягкие подушки постели. В слабом сиянии свечей она могла видеть, как при виде ее обнаженной фигуры в его темных глазах вспыхнули огоньки.
- Ох, дитя мое, если бы в юности у меня была такая гувернантка, как ты, я бы относился к своим занятиям куда прилежнее.
- Хорошо, что у тебя ее не было, - прошептала Элинор, пока он медленно поглаживал ее груди, проводя указательным пальцем по ложбинке между ними прямо к ее плоскому животу. - Иначе ты бы оказался сейчас в постели с ней, а не со мной.
Гэбриел приник ртом к заострившемуся кончику ее груди и так же шепотом ответил:
- О нет, дорогая! Я бы не хотел иметь на своем ложе никого, кроме тебя - ни сейчас, ни впредь.
С этими словами он сомкнул губы вокруг ее соска, и Элинор выгнула спину, чувствуя в глубине своего существа нараставший жар, страстную тоску, отчаянно требовавшую утоления.
Лаская грудь жены, Гэбриел спустил ее ночную рубашку еще ниже, и та со слабым шелестом соскользнула с нежных бедер. Он положил руку на обнаженное бедро и принялся осторожно описывать на нем пальцами круги, после чего приподнял одну ее ногу, согнув ее в колене и поглаживая кожу с внутренней стороны.
Элинор тут же ощутила прилив жара между ног и, закрыв глаза, ожидала от него все новых и новых прикосновений. Она медленно вздохнула, когда его рука скользнула по ее бедрам, а пальцы бережно раздвинули ей ноги, продолжая ласкать кожу. Он осыпал поцелуями ее живот, а затем уселся на постели, чтобы взглянуть на нее при свете свечей.
- Ты еще прекраснее, чем я предполагал. Все последние ночи я провел без сна, думая только о тебе. И как только мне удалось заполучить в жены такую красавицу?
- Это судьба, - прошептала она в ответ.
Элинор затаила дыхание, полностью отдавшись разнообразным ощущениям, которые ослепляли ее и вызывали в душе неописуемый восторг. Когда его палец скользнул внутрь ее тела, она начисто утратила последние остатки рассудка.
Каким образом он мог заставить ее пережить все это с помощью едва уловимого прикосновения? Это выглядело невероятным, но чем дальше он продвигался вглубь нее, тем сильнее становилось это ощущение. Ей казалось, что если он остановится, она лишится чего-то очень важного для себя, поэтому она умоляла его продолжать, приподняв над постелью бедра и жадно стремясь к тому, что ожидало ее впереди.
Медленно его пальцы покинули ее тело, и так же медленно Элинор возвращалась к жизни.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76