– Но не ты же пьянствовал, а твоя жена!
– Все равно на меня ложился позор. Я обязан был найти способ излечить Джулию. Но я не справился, не сумел ее спасти. – Джеральд снова замолк, с трудом перевел дыхание. – Кроме того, если б ты была в курсе всего, на меня легла бы обязанность принять решение о будущем. А это был еще один камень преткновения на моем пути – тогда я не смог заставить себя быть откровенным.
Фэй с обидой заявила:
– Ты готов был пойти на то, чтобы потерять меня, лишь бы не сказать правду! Как же ты смеешь говорить после этого, что любишь меня?!
– Я люблю тебя, Фэй, люблю, – твердил Джеральд. – Ни одного шага я не сделал тебе во вред, разве что пытался вызвать ревность, ухлестывая за Клер. Клянусь, мои семейные перипетии никак не касались тебя… Я же объяснял, что моя воля была парализована, меня охватила роковая неспособность действовать, принимать решения, обдумывать свое будущее, строить личную жизнь. После смерти Джулии я пару лет был как в трансе. Жизнь с нею была таким кошмаром, что, получив наконец свободу, я не мог сразу прийти в себя.
Это Фэй могла понять. Чем больше она узнавала о годах, прожитых Джеральдом с Джулией, тем сильнее поражалась его способности так долго и умело скрывать горькую истину.
– А правда состоит в том, – глухим голосом заговорил он, – что я полюбил тебя еще до смерти Джулии. Но я запретил себе любить, оттолкнул свою любовь.
Фэй ошеломило его признание. Никогда прежде он даже не заикался об этом.
Джеральд поднес руку к лицу, коснулся ладонью щеки. Глаза его были полузакрыты.
– Я за это тоже в ответе. Мой брак являлся сущим наказанием, но я ни разу не изменял Джулии, Затем внезапно мою голову прочно заполнили мысли о тебе. Я считал дни, когда увижу тебя вновь, и при встречах чувствовал себя счастливым до глупости, словно влюбленный школьник. Я пытался подавить свое чувство к тебе. Я не желал больше связывать себе руки отношениями с любой другой женщиной. Потом Джулия умерла, а твой муж оставил тебя, и я не знал, как глубока твоя рана. Мне хотелось помочь тебе пережить травму, я предложил твою нынешнюю работу. Мы стали партнерами, встречались ежедневно, и чем чаще виделись, тем более страстно я хотел, чтобы ты была моею.
Джеральд прижался ртом к ее ладони. Теплые губы скользнули по нежной коже.
– Я так люблю тебя, Фэй. Прости, что мне потребовалось столько времени, чтобы преодолеть себя и признаться в этом. Мне казалось, я не вынесу новых брачных уз. Я понимал, что тебе хочется создать семью, понимал, что нечестно увиливать, но был перепуган до смерти. Брак с Джулией обернулся адом. Мне было ясно, что я не выживу, если женюсь снова, и все опять пойдет наперекосяк.
– Но я – не Джулия!
– Дорогая, знаю, но я не мог отделаться от мысли, не моя ли вина в том, что она пила? Что если я и тебе принесу несчастье?
Фэй обняла его и не отпускала, прижавшись, щекой к обнаженной груди. Ритмичные удары сердца мужчины отдавались в ее теле.
– Джеральд, думать так – это безумие. Понятно, ты не приносишь несчастья.
Они полежали молча, затем Джеральд пригнул голову Фэй и поцеловал ее в макушку.
– Прости меня, любимая.
– Подумаю еще насчет этого, – с напускным унынием заметила она, однако, повернувшись к любимому, одарила его искренней улыбкой.
Фэй знала, что прощение будет дано. Слишком сильна ее любовь, чтобы злиться на Джеральда теперь, когда ей известно, что вызывало его колебания и неуверенность, когда она знает, как дорога ему, почему он так долго тянул с объяснением, так упорно отгораживался от нее.
Внезапно Джеральд спросил:
– И ты не будешь больше видеться с Сильвером, обещаешь? Я не выношу, Фэй, когда ты с ним. Что за пытка – представлять себе, как ты спишь с ним! Ведь ты моя!
– Никогда я не спала с ним! Мы дружим с Сильвером, но мы не любовники, Джеральд. Мне очень нравится Денис, но не было даже отдаленного намека на нечто большее.
– Он в тебя влюблен: по глазам видно!
Фэй опустила ресницы, слегка улыбнулась.
– Может быть. Чуть-чуть.
– Совсем не чуть-чуть, а даже очень, – возразил он. – И прекрати свои улыбочки. Ты знаешь, что Сильвер влюблен в тебя, и тебе это льстит. Не пытайся отрицать, ведь это видно.
Она расхохоталась.
– Ну что ж, должна признаться… В конце концов, я старше Сильвера на десять лет. Мне действительно приятно, что за мной ухаживает такой молодой и интересный мужчина.
– Значит, ты находишь его интересным? – Нотки ревности делали речь Джеральда более грубой.
– Ну, перестань, он на самом деле красив, и тебе это известно!
Джеральд, нахмуренный, лежал неподвижно.
– Я не хочу, чтобы ты встречалась с ним снова.
– Но мне придется увидеться с ним, чтобы объяснить, почему нам нельзя больше встречаться.
– Напиши ему письмо.
– Дорогой, я не могу так. Письмо слишком безлико.
– В таком случае позвони.
– Нет, я должна объясниться лицом к лицу. Бедняга Денис – уж это-то он заслужил.
– Тогда мы вместе придем на встречу.
– Ты поставишь себя в смешное положение. Мы должны поговорить с Сильвером с глазу на глаз.
Джеральд проворчал с угрюмой миной:
– Ну, ладно. Но где-нибудь в общественном месте. Например, за ужином, и чтобы кругом было полно народу. И не позволяй ему потом провожать тебя домой.
– Чего ты так боишься Сильвера? Это очень милый человек: он смирится с положением, когда я ему все объясню.
– Надеюсь, черт возьми, – заявил Джеральд, совсем не веря в благоразумие Сильвера.
Фэй пошевелилась, чтобы устроиться поудобнее, и взгляд ее упал на часы Джеральда. Она схватила их, ахнула, закричала в ужасе:
– Уже почти девять.
Он простонал:
– Что ж, надо вставать.
– Нам бы уже следовало быть в пути: Дорин нас ждет.
– Это ты отвлекла меня, – пробурчал Джеральд, с любовью глядя на Фэй из-под полуопущенных век.
Он склонился к ней снова с поцелуем. Их губы встретились. Она затрепетала, но оттолкнула любовника.
– Нет, дорогой! Пора ехать.
Женщина выскользнула из кровати, собрала свою одежду и убежала, успев бросить через плечо:
– Сегодня я иду в ванную первой!
Он откликнулся:
– Ладно, только не застрянь там на весь день.
– Пять минут, – пообещала Фэй.
Она сдержала слово.
Через полчаса они позавтракали в баре мотеля, взяв апельсиновый сок, кофе, тосты. Затем поехали к дому Дорин.
Дверь открыла сама хозяйка, приземистая, полноватая женщина. Целая копна седеющих волос обрамляла, словно лепестки хризантемы, ее доброе, открытое лицо. Глаза засияли при виде гостей.
– О, Фэй, слова Богу, ты здесь. – Начались объятия. – Я чуть не сошла с ума.
С момента предыдущей их встречи Дорин постарела, казалось, лет на десять. Глаза у нее покраснели, видно, она плакала. Сквозь слой пудры и крема проглядывала бледность.
– Им стало хуже?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41