Единственная утешительная мысль.
Звон церковного колокола, пробившего одиннадцать, заставил Дэвида вздрогнуть и прервать невеселые раздумья, но, оставив сонную деревню позади, он снова вернулся мыслями к рассказу старика. «Мог ли егерь убить сэра Невила?.. Нет, это невозможно! Ведь я, когда гнался за Баукером, перешагнул через бесчувственное тело Яксли, а Бен добрался до дома в самый раз, чтобы услышать, как совершается преступление… Но все же, если рассказ старика правдив, кинжал в тот роковой вечер находился у Яксли. Стало быть, он каким-то образом с ним расстался… Но как это произошло? И к кому попал кинжал?» Дэвид внезапно остановился, осененный новой мыслью. «А вдруг Баукер во время схватки с Яксли отнял у него кинжал и забрал себе? Но тогда убийца все-таки Баукер… Ловко же он напридумывал обо всех этих звуках и шорохах… Неужели это сплошная ложь?»
Все больше запутываясь в нагромождении фактов, Дэвид наконец добрался до гостиницы и в удивлении остановился, увидев мистера Шрига, в одиночестве сидящего перед входом на одной из скамей. Сыщик усердно дымил своей трубкой.
– Сэр, – торжественно отсалютовав Дэвиду трубкой, обратился к нему Шриг, – прошу вас на два слова.
– Сколько угодно, – ответил Дэвид.
– Может быть, присядете?
– Нет, – сказал Дэвид, – не могу, пока не принесу извинения за свою резкость. Я сожалею о своих словах, но не о своем поступке и искренне прошу вас не обижаться…
– Ладно, дружище, все в порядке… Хотя, конечно, «бездушный зверь» – это, пожалуй, преувеличение.
– Прошу прощения.
– От всей души прощаю, ибо все понимаю. Вы достойно признали свою ошибку… Конечно, уничтожена улика, которую я, как представитель закона, обязан был сохранить, чтобы впоследствии предъявить… Но, как друг, готов признать, что ваши чувства или, так сказать, любовь к подозреваемой номер два многое извиняют…
– Любовь! – негодующе воскликнул Дэвид. – Какого дьявола вы болтаете, сами не зная о чем?
– Как не знаю? О естественном влечении между двумя созданиями различных полов, дружище… Однако оставим эту тему. Как уже сказано, будучи вашим другом, я отнесся к уничтожению улики снисходительно… Кроме того, я вышел на другое доказательство, лучше и надежнее!
– Вы имеете в виду рассказ старого Джоуэла?
– Нет, приятель, я имею в виду историю, которую мне поведал покойник. После вышеупомянутого уничтожения улики я снова дюйм за дюймом обследовал тело. Результаты неожиданные, но в целом благоприятные.
– Неужели обнаружили какое-нибудь явное указание на преступника?
– Круг сужается, приятель. Из шестерых подозреваемых осталось пять! И весьма скоренько, если мои умозаключения верны, останется один…
– Откуда такая уверенность, Джаспер? Разве ошибка исключена?
– Друг мой, в этой жизни ни в чем нельзя быть уверенным, разве что в смерти. А посему отложим этот разговор и перейдем к вам. Итак, стоит вам только захотеть, и вы станете законно признанным сэром Дэвидом Лорингом, которым были и останетесь впредь. А все благодаря скромному Джасперу.
– Каким образом, скажите на милость?
– Тут наверху ужинает один джентльмен, по имени Гиллеспи, мой знакомый адвокат. Он является юридическим поверенным семьи Лорингов. Там же у него все бумаги и документы, украденные у вас человеком, который тем самым, вне всяких сомнений, спас вашу жизнь.
– Бедняга, он жестоко поплатился.
– Вам остается только доказать, что вы – это вы, и, к удовлетворению мистера Гиллеспи, вы станете в глазах закона сэром Дэвидом Лорингом, баронетом и богачом впридачу! Что вы на это скажете, сударь мой?
– Поблагодарю за проявленную заботу о моих интересах и отвечу: «Нет».
– Э-э… то есть как это – «нет»? – изумился мистер Шриг. – Так-таки и «нет»?
– Так-таки и «нет», Джаспер.
– Господи, помилуй! – воскликнул сыщик. – Пусть меня вздернут и четвертуют, если я когда-нибудь сталкивался с таким бесстыдным пренебрежением к фортуне, не говоря уже о провидении! Почему, позвольте спросить?
– По очень веской причине.
– Разрази меня гром! – ужаснулся сыщик. – Нищему достается состояние, титул! У него башмаки каши просят!.. Как у вас с головой? Случайно, не беспокоит опять, а приятель?
– Благодарю вас, нет.
– Н-да-а… Тогда взгляните на это.
И, достав свою записную книжицу и вытащив из нее сложенный лист бумаги, Шриг развернул его и протяну Дэвиду. Луна светила ярко, и Дэвид прочел следующий текст, написанный крупным, уверенным почерком:
«Копия завещания сэра Невила (только для Дж. Шрига).
Я, Невил Лоринг ect., находясь в здравом уме ect., завещаю все, чем я владею ect., моей неисправимой Антиклее. Предвижу, предвкушаю и горячо надеюсь, что этот дар станет для нее подлинным проклятием. Ставлю непременным условием получения наследства названной Антиклеей ее безоговорочное согласие на опеку ее светлости герцогини Кэмберхерст до замужества вышеназванной Антиклеи или достижения ею двадцатипятилетия. Таким образом, обе дикие кошки получат редкую возможность вволю поупражнять друг на друге свои когти, до полного изнеможения или взаимного уничтожения. В случае отказа ее светлости от столь многотрудной обязанности завещаю все свое состояние – целиком и безусловно – старшему смотрителю моих угодий, преданному мерзавцу Томасу Яксли – ему и его потомкам, на вечные времена. С подлинным верно etc.»
– Вот так и не иначе! – изрек мистер Шриг, когда Дэвид сложил и вернул ему документ. – Что вы теперь скажете, друг мой?
– Я скажу «нет», Джаспер! Раз я умер и похоронен – пусть так все и останется… по крайней мере на некоторое время.
– Вы хотите сказать, что все равно отказываетесь?
– Категорически!
– А на что вы собираетесь жить, приятель? Чем собираетесь заниматься?
– В настоящее время, – ответил Дэвид, поднимаясь, – я собираюсь лечь спать. Доброй ночи, Джаспер, и благодарю вас.
– Черт побери! – в сердцах выругался Шриг и вслед за Дэвидом вошел в гостиницу. – Дружище Дэвид, – сказал он, зажигая свечу, – на завтра назначено дознание. Надеюсь, вы придете?
– Не знаю, Джаспер. А что вы собираетесь сообщить коронеру?
– Ничего.
– Почему? – недоуменно поглядев на него, спросил Дэвид.
– Во-первых, потому что я всячески постарался, чтобы меня не вызвали, а во-вторых, потому что я не хочу вылезать со своими уликами, пока нет окончательных доказательств, черт бы их побрал!
– Когда же они появятся?
– Что вам ответить? Все зависит от одного обстоятельства.
– Какого, Джаспер?
Свеча мистера Шрига горела ярко, и он повернул ее так, чтобы свет падал на лицо Дэвида.
– Это зависит, дружище, от того, как скоро вы расскажете мне, куда дели кинжал с серебряной рукояткой.
Дэвид отпрянул и на мгновение застыл. Пламя отражалось в его расширенных зрачках.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84
Звон церковного колокола, пробившего одиннадцать, заставил Дэвида вздрогнуть и прервать невеселые раздумья, но, оставив сонную деревню позади, он снова вернулся мыслями к рассказу старика. «Мог ли егерь убить сэра Невила?.. Нет, это невозможно! Ведь я, когда гнался за Баукером, перешагнул через бесчувственное тело Яксли, а Бен добрался до дома в самый раз, чтобы услышать, как совершается преступление… Но все же, если рассказ старика правдив, кинжал в тот роковой вечер находился у Яксли. Стало быть, он каким-то образом с ним расстался… Но как это произошло? И к кому попал кинжал?» Дэвид внезапно остановился, осененный новой мыслью. «А вдруг Баукер во время схватки с Яксли отнял у него кинжал и забрал себе? Но тогда убийца все-таки Баукер… Ловко же он напридумывал обо всех этих звуках и шорохах… Неужели это сплошная ложь?»
Все больше запутываясь в нагромождении фактов, Дэвид наконец добрался до гостиницы и в удивлении остановился, увидев мистера Шрига, в одиночестве сидящего перед входом на одной из скамей. Сыщик усердно дымил своей трубкой.
– Сэр, – торжественно отсалютовав Дэвиду трубкой, обратился к нему Шриг, – прошу вас на два слова.
– Сколько угодно, – ответил Дэвид.
– Может быть, присядете?
– Нет, – сказал Дэвид, – не могу, пока не принесу извинения за свою резкость. Я сожалею о своих словах, но не о своем поступке и искренне прошу вас не обижаться…
– Ладно, дружище, все в порядке… Хотя, конечно, «бездушный зверь» – это, пожалуй, преувеличение.
– Прошу прощения.
– От всей души прощаю, ибо все понимаю. Вы достойно признали свою ошибку… Конечно, уничтожена улика, которую я, как представитель закона, обязан был сохранить, чтобы впоследствии предъявить… Но, как друг, готов признать, что ваши чувства или, так сказать, любовь к подозреваемой номер два многое извиняют…
– Любовь! – негодующе воскликнул Дэвид. – Какого дьявола вы болтаете, сами не зная о чем?
– Как не знаю? О естественном влечении между двумя созданиями различных полов, дружище… Однако оставим эту тему. Как уже сказано, будучи вашим другом, я отнесся к уничтожению улики снисходительно… Кроме того, я вышел на другое доказательство, лучше и надежнее!
– Вы имеете в виду рассказ старого Джоуэла?
– Нет, приятель, я имею в виду историю, которую мне поведал покойник. После вышеупомянутого уничтожения улики я снова дюйм за дюймом обследовал тело. Результаты неожиданные, но в целом благоприятные.
– Неужели обнаружили какое-нибудь явное указание на преступника?
– Круг сужается, приятель. Из шестерых подозреваемых осталось пять! И весьма скоренько, если мои умозаключения верны, останется один…
– Откуда такая уверенность, Джаспер? Разве ошибка исключена?
– Друг мой, в этой жизни ни в чем нельзя быть уверенным, разве что в смерти. А посему отложим этот разговор и перейдем к вам. Итак, стоит вам только захотеть, и вы станете законно признанным сэром Дэвидом Лорингом, которым были и останетесь впредь. А все благодаря скромному Джасперу.
– Каким образом, скажите на милость?
– Тут наверху ужинает один джентльмен, по имени Гиллеспи, мой знакомый адвокат. Он является юридическим поверенным семьи Лорингов. Там же у него все бумаги и документы, украденные у вас человеком, который тем самым, вне всяких сомнений, спас вашу жизнь.
– Бедняга, он жестоко поплатился.
– Вам остается только доказать, что вы – это вы, и, к удовлетворению мистера Гиллеспи, вы станете в глазах закона сэром Дэвидом Лорингом, баронетом и богачом впридачу! Что вы на это скажете, сударь мой?
– Поблагодарю за проявленную заботу о моих интересах и отвечу: «Нет».
– Э-э… то есть как это – «нет»? – изумился мистер Шриг. – Так-таки и «нет»?
– Так-таки и «нет», Джаспер.
– Господи, помилуй! – воскликнул сыщик. – Пусть меня вздернут и четвертуют, если я когда-нибудь сталкивался с таким бесстыдным пренебрежением к фортуне, не говоря уже о провидении! Почему, позвольте спросить?
– По очень веской причине.
– Разрази меня гром! – ужаснулся сыщик. – Нищему достается состояние, титул! У него башмаки каши просят!.. Как у вас с головой? Случайно, не беспокоит опять, а приятель?
– Благодарю вас, нет.
– Н-да-а… Тогда взгляните на это.
И, достав свою записную книжицу и вытащив из нее сложенный лист бумаги, Шриг развернул его и протяну Дэвиду. Луна светила ярко, и Дэвид прочел следующий текст, написанный крупным, уверенным почерком:
«Копия завещания сэра Невила (только для Дж. Шрига).
Я, Невил Лоринг ect., находясь в здравом уме ect., завещаю все, чем я владею ect., моей неисправимой Антиклее. Предвижу, предвкушаю и горячо надеюсь, что этот дар станет для нее подлинным проклятием. Ставлю непременным условием получения наследства названной Антиклеей ее безоговорочное согласие на опеку ее светлости герцогини Кэмберхерст до замужества вышеназванной Антиклеи или достижения ею двадцатипятилетия. Таким образом, обе дикие кошки получат редкую возможность вволю поупражнять друг на друге свои когти, до полного изнеможения или взаимного уничтожения. В случае отказа ее светлости от столь многотрудной обязанности завещаю все свое состояние – целиком и безусловно – старшему смотрителю моих угодий, преданному мерзавцу Томасу Яксли – ему и его потомкам, на вечные времена. С подлинным верно etc.»
– Вот так и не иначе! – изрек мистер Шриг, когда Дэвид сложил и вернул ему документ. – Что вы теперь скажете, друг мой?
– Я скажу «нет», Джаспер! Раз я умер и похоронен – пусть так все и останется… по крайней мере на некоторое время.
– Вы хотите сказать, что все равно отказываетесь?
– Категорически!
– А на что вы собираетесь жить, приятель? Чем собираетесь заниматься?
– В настоящее время, – ответил Дэвид, поднимаясь, – я собираюсь лечь спать. Доброй ночи, Джаспер, и благодарю вас.
– Черт побери! – в сердцах выругался Шриг и вслед за Дэвидом вошел в гостиницу. – Дружище Дэвид, – сказал он, зажигая свечу, – на завтра назначено дознание. Надеюсь, вы придете?
– Не знаю, Джаспер. А что вы собираетесь сообщить коронеру?
– Ничего.
– Почему? – недоуменно поглядев на него, спросил Дэвид.
– Во-первых, потому что я всячески постарался, чтобы меня не вызвали, а во-вторых, потому что я не хочу вылезать со своими уликами, пока нет окончательных доказательств, черт бы их побрал!
– Когда же они появятся?
– Что вам ответить? Все зависит от одного обстоятельства.
– Какого, Джаспер?
Свеча мистера Шрига горела ярко, и он повернул ее так, чтобы свет падал на лицо Дэвида.
– Это зависит, дружище, от того, как скоро вы расскажете мне, куда дели кинжал с серебряной рукояткой.
Дэвид отпрянул и на мгновение застыл. Пламя отражалось в его расширенных зрачках.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84