Оба противника вздрогнули и отступили на шаг назад. Откуда-то из чащи леса докатился до них нечеловеческий, ужасающий рев. Писклявый, но вместе с тем очень громкий, он возносился выше и выше по тембру, пока не превратился в некий скрежещущий стрекот, похожий на ликующий хохот демона или вой оборотня, настигающего свою жертву.
— Во имя Тора! — прохрипел сакс, опуская меч. — Что это было?
Турлоф покачал головой. Этот вой даже его, человека, обладавшего стальными нервами, заставил содрогнуться.
— Какое-то лесное чудовище. Мы на неведомом острове, вокруг неведомое море. Кто знает, быть может, это сам Сатана, а там — врата ада.
Ателстейн чувствовал себя весьма неуверенно. Хотя он не был христианином и у него хватало хлопот с демонами своей собственной религии, чужие от этого не становились ему менее страшными.
— Ну что ж, — предложил он, — отложим выяснение отношений до тех пор, пока не разберемся, что там происходит. Два клинка все же больше, чем один, с кем бы там ни пришлось иметь дело, с демоном или человеком...
В их уши вновь вонзился дикий вопль. На этот раз кричал человек, и в голосе его было столько ужаса и отчаяния, что в жилах стыла кровь. Одновременно с этим они услышали топот и хруст веток — чье-то огромное, тяжелое тело продиралось сквозь заросли.
Они повернулись к лесу. Из полумрака, словно белый лист, несомый ветром, вылетела почти нагая девушка. Ее золотистые волосы языками пламени метались за спиной, белые плечи сияли в утреннем свете, а выпученные глаза были полны безумного ужаса. А за нею...
Даже у Турлофа вздыбились на голове волосы. То, что гналось за девушкой, не было ни человеком, ни зверем. Оно напоминало немного птицу, но подобных «пичуг— уже многие века не носила земля. Чудовище вздымалось горой на двенадцать футов, а на его громадной, отдаленно похожей на лошадиную, морде злобно горели красные глаза и торчал гигантский, круто изогнутый книзу клюв. Шея монстра, выгнутая дугою, была толще мужского бедра, а могучие костистые лапы могли бы сцапать беглянку, как орел воробышка.
Вот и все, что успел заметить Турлоф, прыгнувший навстречу монстру, когда несчастная девушка с воплем отчаяния упала на песок. Бестия нависла над кельтом, ее страшный клюв обрушился на него, выщербив подставленный щит. Турлоф покачнулся, но тут же взмахнул топором. Твердые перья спружинили, и тяжелое лезвие скользнуло по ним, не причинив чудовищу вреда.
Вновь мелькнул в воздухе грозный клюв, и лишь быстрая реакция далкасца спасла ему жизнь. Подбежавший в этот момент сакс изо всех сил ударил чудовище мечом. Длинный тяжелый клинок отсек одну из похожих на бревна лап ниже коленного сочленения, и бестия с мерзким скрежетом рухнула набок, трепыхая короткими, сильными крыльями.
Турлоф подскочил к ней вплотную и вогнал меньшее острие топора между багровыми глазищами. Гигантская птица лягнула воздух ногами, содрогнулась в конвульсиях и испустила дух.
— Клянусь кровью Тора! — воинственный пыл горел еще в серых глазах Ателстейна. — Мы и в самом деле забрались на край света...
— Следи за лесом, как бы другой такой же не выскочил, — бросил ему кельт и повернулся к беглянке.
Та с трудом поднялась на ноги и стояла теперь, всматриваясь в них расширенными от изумления глазами. Это была прекрасная юная девушка — высокая, стройная, вся ее одежда состояла из лоскутка шелка, небрежно повязанного вокруг бедер. Ее кожа была, к немалому удивлению обоих воинов, белоснежной, глаза — серыми, а рассыпавшиеся по плечам волосы имели цвет чистого золота. Она заговорила на языке викингов, слегка запинаясь — так обычно говорят на языке, которым давно не пользовались.
— Вы... Кто вы такие? Откуда? И как попали на Остров Богов?
— Кровь Тора! — воскликнул сакс. — Она из наших!
— Ваших, — поправил кельт. Даже в эту минуту он помнил о своей ненависти к северянам. Девушка во все глаза смотрела на них.
— Мир, наверное, сильно изменился с тех пор, как я его покинула, — сказала она наконец. — Иначе как мог бы волк охотиться рядом с диким быком? По твоей шевелюре я вижу, что ты кельт, а у тебя, великан, акцент сакса.
— Оба мы изгои, — пояснил далкасец. — Видишь трупы на песке? Это команда драккара, шторм загнал нас в эти гиблые места. Этого воина зовут Ателстейн, он родом из Уэссекса и плавал с викингами, я же был его пленником. Мое имя Турлоф Даб, когда-то я принадлежал к клану О'Брайенов. А кто ты и что это за остров?
— Это древнейшая страна мира, — ответила девушка. — Рим, Египет и Китай — младенцы по сравнению с нею. А меня зовут Брунгильда, я дочь Роль-ва Торфинссона и еще несколько дней назад была здесь королевой.
Турлоф неуверенно посмотрел на Ателстейна. Все это звучало, как сказка.
— После того, что мы тут увидели, — пробурчал великан, — я готов поверить чему угодно. Так ты и в самом деле похищенное дитя Рольва Торфинссона?
— Да! — ответила девушка. — Это меня похитил Тостиг Безумный, когда напал на Оркадские острова и превратил в пепел усадьбу Рольва Торфинссона, пользуясь его отсутствием...
— А потом исчез бесследно, — перебил ее Ателстейн. — Он и в самом деле был безумен. Я плавал с ним много лет назад, зеленым еще совсем молокососом.
— Это-то его безумие и забросило меня сюда, — сказала Брунгильда. — После того, как он прошелся огнем и мечом по берегам Англии, пламя безумия, сжигавшее его мозг, погнало его в никому не ведомые южные моря. Он плыл и плыл на юг, пока дикие волки, которыми он командовал, не взбунтовались. А затем шторм разбил корабль о скалы этого острова. Тостиг и все остальные погибли, а я вцепилась в обломок обшивки, и море, по капризу богов, выбросило меня, полуживую, на берег. Мне было тогда пятнадцать весен, и случилось это десять лет назад. Здесь живут странные люди, — помолчав, добавила она. — У них коричневая кожа, и они сведущи в сокровенных тайнах магии. Когда они нашли меня, лежащей без сознания на песке, то очень удивились — до тех пор им не приходилось видеть белокожих людей. Их жрецы тут же заявили, что я богиня, посланная им морем. Жрецы поселили меня в храме и поклонялись мне наравне с иными богами. Их верховный жрец, старец Готан — да будет проклято его имя! — научил меня многому, страшному и необычному. Я очень быстро усвоила их язык и многие секреты жрецов, а когда выросла и превратилась в женщину, почувствовала, что этого мне мало. Я считала недостойным дочери короля морей смиренно сидеть в святилище и принимать дары цветами и овощами, а иногда и человеческими жертвами.
Она прервала на секунду свой рассказ. Ее глаза блестели, и она действительно походила теперь на воительницу, какой хотела казаться.
— Ну что ж, — продолжала она, — нашелся человек, который влюбился в меня:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13
— Во имя Тора! — прохрипел сакс, опуская меч. — Что это было?
Турлоф покачал головой. Этот вой даже его, человека, обладавшего стальными нервами, заставил содрогнуться.
— Какое-то лесное чудовище. Мы на неведомом острове, вокруг неведомое море. Кто знает, быть может, это сам Сатана, а там — врата ада.
Ателстейн чувствовал себя весьма неуверенно. Хотя он не был христианином и у него хватало хлопот с демонами своей собственной религии, чужие от этого не становились ему менее страшными.
— Ну что ж, — предложил он, — отложим выяснение отношений до тех пор, пока не разберемся, что там происходит. Два клинка все же больше, чем один, с кем бы там ни пришлось иметь дело, с демоном или человеком...
В их уши вновь вонзился дикий вопль. На этот раз кричал человек, и в голосе его было столько ужаса и отчаяния, что в жилах стыла кровь. Одновременно с этим они услышали топот и хруст веток — чье-то огромное, тяжелое тело продиралось сквозь заросли.
Они повернулись к лесу. Из полумрака, словно белый лист, несомый ветром, вылетела почти нагая девушка. Ее золотистые волосы языками пламени метались за спиной, белые плечи сияли в утреннем свете, а выпученные глаза были полны безумного ужаса. А за нею...
Даже у Турлофа вздыбились на голове волосы. То, что гналось за девушкой, не было ни человеком, ни зверем. Оно напоминало немного птицу, но подобных «пичуг— уже многие века не носила земля. Чудовище вздымалось горой на двенадцать футов, а на его громадной, отдаленно похожей на лошадиную, морде злобно горели красные глаза и торчал гигантский, круто изогнутый книзу клюв. Шея монстра, выгнутая дугою, была толще мужского бедра, а могучие костистые лапы могли бы сцапать беглянку, как орел воробышка.
Вот и все, что успел заметить Турлоф, прыгнувший навстречу монстру, когда несчастная девушка с воплем отчаяния упала на песок. Бестия нависла над кельтом, ее страшный клюв обрушился на него, выщербив подставленный щит. Турлоф покачнулся, но тут же взмахнул топором. Твердые перья спружинили, и тяжелое лезвие скользнуло по ним, не причинив чудовищу вреда.
Вновь мелькнул в воздухе грозный клюв, и лишь быстрая реакция далкасца спасла ему жизнь. Подбежавший в этот момент сакс изо всех сил ударил чудовище мечом. Длинный тяжелый клинок отсек одну из похожих на бревна лап ниже коленного сочленения, и бестия с мерзким скрежетом рухнула набок, трепыхая короткими, сильными крыльями.
Турлоф подскочил к ней вплотную и вогнал меньшее острие топора между багровыми глазищами. Гигантская птица лягнула воздух ногами, содрогнулась в конвульсиях и испустила дух.
— Клянусь кровью Тора! — воинственный пыл горел еще в серых глазах Ателстейна. — Мы и в самом деле забрались на край света...
— Следи за лесом, как бы другой такой же не выскочил, — бросил ему кельт и повернулся к беглянке.
Та с трудом поднялась на ноги и стояла теперь, всматриваясь в них расширенными от изумления глазами. Это была прекрасная юная девушка — высокая, стройная, вся ее одежда состояла из лоскутка шелка, небрежно повязанного вокруг бедер. Ее кожа была, к немалому удивлению обоих воинов, белоснежной, глаза — серыми, а рассыпавшиеся по плечам волосы имели цвет чистого золота. Она заговорила на языке викингов, слегка запинаясь — так обычно говорят на языке, которым давно не пользовались.
— Вы... Кто вы такие? Откуда? И как попали на Остров Богов?
— Кровь Тора! — воскликнул сакс. — Она из наших!
— Ваших, — поправил кельт. Даже в эту минуту он помнил о своей ненависти к северянам. Девушка во все глаза смотрела на них.
— Мир, наверное, сильно изменился с тех пор, как я его покинула, — сказала она наконец. — Иначе как мог бы волк охотиться рядом с диким быком? По твоей шевелюре я вижу, что ты кельт, а у тебя, великан, акцент сакса.
— Оба мы изгои, — пояснил далкасец. — Видишь трупы на песке? Это команда драккара, шторм загнал нас в эти гиблые места. Этого воина зовут Ателстейн, он родом из Уэссекса и плавал с викингами, я же был его пленником. Мое имя Турлоф Даб, когда-то я принадлежал к клану О'Брайенов. А кто ты и что это за остров?
— Это древнейшая страна мира, — ответила девушка. — Рим, Египет и Китай — младенцы по сравнению с нею. А меня зовут Брунгильда, я дочь Роль-ва Торфинссона и еще несколько дней назад была здесь королевой.
Турлоф неуверенно посмотрел на Ателстейна. Все это звучало, как сказка.
— После того, что мы тут увидели, — пробурчал великан, — я готов поверить чему угодно. Так ты и в самом деле похищенное дитя Рольва Торфинссона?
— Да! — ответила девушка. — Это меня похитил Тостиг Безумный, когда напал на Оркадские острова и превратил в пепел усадьбу Рольва Торфинссона, пользуясь его отсутствием...
— А потом исчез бесследно, — перебил ее Ателстейн. — Он и в самом деле был безумен. Я плавал с ним много лет назад, зеленым еще совсем молокососом.
— Это-то его безумие и забросило меня сюда, — сказала Брунгильда. — После того, как он прошелся огнем и мечом по берегам Англии, пламя безумия, сжигавшее его мозг, погнало его в никому не ведомые южные моря. Он плыл и плыл на юг, пока дикие волки, которыми он командовал, не взбунтовались. А затем шторм разбил корабль о скалы этого острова. Тостиг и все остальные погибли, а я вцепилась в обломок обшивки, и море, по капризу богов, выбросило меня, полуживую, на берег. Мне было тогда пятнадцать весен, и случилось это десять лет назад. Здесь живут странные люди, — помолчав, добавила она. — У них коричневая кожа, и они сведущи в сокровенных тайнах магии. Когда они нашли меня, лежащей без сознания на песке, то очень удивились — до тех пор им не приходилось видеть белокожих людей. Их жрецы тут же заявили, что я богиня, посланная им морем. Жрецы поселили меня в храме и поклонялись мне наравне с иными богами. Их верховный жрец, старец Готан — да будет проклято его имя! — научил меня многому, страшному и необычному. Я очень быстро усвоила их язык и многие секреты жрецов, а когда выросла и превратилась в женщину, почувствовала, что этого мне мало. Я считала недостойным дочери короля морей смиренно сидеть в святилище и принимать дары цветами и овощами, а иногда и человеческими жертвами.
Она прервала на секунду свой рассказ. Ее глаза блестели, и она действительно походила теперь на воительницу, какой хотела казаться.
— Ну что ж, — продолжала она, — нашелся человек, который влюбился в меня:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13