Так и передай Артуру.
Пенелопа прикрыла лицо руками и тихо заплакала.
Амадис смотрел на Джону с каким-то суеверным ужасом.
– Хорошо, – сказала я. – Так и передам.
Вместо этого я вошла в контакт с Морганом.
– КАК ТАМ ДЕЛА?
– ПОРЯДОК. АРТУР И ДАНА ИНТЕНСИВНО ВЫРАЩИВАЮТ ДЕЙРДРУ.
– У ТЕБЯ ЕСТЬ С НИМИ СВЯЗЬ?
– РАЗУМЕЕТСЯ, ОДНОСТОРОННЯЯ. КОГДА ЗАПАХНЕТ ЖАРЕНЫМ, Я ДАМ ИМ УСЛОВНЫЙ СИГНАЛ К ВОЗВРАЩЕНИЮ. НО НА САМЫЙ ХУДШИЙ СЛУЧАЙ ПРИ МНЕ ИМЕЮТСЯ КАМУШКИ.
– НУ И СЛАВА БОГУ.
Я прервала связь и обратилась к Джоне:
– Артур предупреждён. Теперь будь так любезен, продолжай свой занимательный рассказ. На чём бишь ты остановился?
Некоторое время Джона молчал, покусывая губы.
– Определённо, вы что-то замышляете. Но что? – Он вздохнул. – Ладно, чёрт с вами. Продолжу. Когда Александр узнал, что я сын Артура, его первым порывом было прикончить меня. Но затем, увидев, как сильно я ненавижу отца, он изменил своё решение. В голову ему взбрела более забавная идея – подсунуть сына своего ненавистного братца израильтянам в качестве члена их королевской семьи.
– И как же он это провернул? – спросила я, решив вмешиваться в рассказ Джоны при любом удобном случае, чтобы хоть немного оттянуть время. – Как ему удалось выдать тебя за сына Исайи?
– Благодаря чистому совпадению. Дело в том, что у Исайи действительно был сын, рождённый от простой смертной на Земле Аврелия.
– Исайя знал о нём?
– Конечно, нет. Иначе он привёл бы его в свой Дом. Судя по всему, ребёнок родился уже после его смерти.
– И что же с ними случилось? Я имею в виду настоящего сына Исайи и его мать.
– Они умерли. Их убили крестоносцы Александра после взятия тамошнего Иерусалима.
– А как Александр узнал, что убитый ребёнок был сыном Исайи?
– По фамильным драгоценностям, которыми Исайя щедро одаривал свою любовницу. Видно, он был от неё без ума.
– Но это ещё не значит, что ребёнок был сыном Исайи, – заметила я.
– Чёрт тебя подери, Бренда! – разозлился Джона. – Какое имеет значение, был ли этот ребёнок сыном Исайи или самого Навуходоносора, главное – подарки. Они не были подделкой, они действительно принадлежали Исайе. И среди них – медальон, который был изготовлен по его специальному заказу в королевской ювелирной мастерской.
– Значит, Александр использовал эти вещицы, чтобы выдать тебя за сына Исайи?
– Вот именно. Он был рад, как дьявол, когда убедился, что я подхожу по группе крови. Разумеется, анализ на структуру ДНК выдал бы меня с головой, однако мы решили рискнуть. Александр поселил меня в мире, похожем на мой родной, но который часто посещали дети Израиля, снабдил меня легендой и научил некоторым нехитрым фокусам. В соответствии с нашим планом я немного выждал, приспособился к новым условиям, затем устроился работать в цирке иллюзионистом. Ясное дело, меня сразу же вычислили и обнаружили, что я Одарённый.
– И тогда ты рассказал вымышленную историю о своих родителях?
– Никакой истории. Александру ума не занимать; он понимал, что чем больше будет вранья, тем скорее я запутаюсь в подробностях и вызову подозрения. Поэтому я прикинулся круглым сиротой, не помнящим ни отца, ни матери. Дескать, меня воспитывала одна добрая женщина, которая умерла, когда мне было шесть лет, после чего я скитался по свету, добывал себе средства на существование, продавая драгоценности, возможно фамильные… Вот тут-то всё и началось. По большому счёту, я не выдавал себя за сына Исайи, меня признали таковым. Притом безоговорочно. – Джона ухмыльнулся. – Царь Давид принял меня с распростёртыми объятиями и даже заявил, что я живо напоминаю ему Исайю. До чего люди бывают слепы!
– Ошибаешься, – медленно произнёс Амадис; лицо его было бледным, как полотно. – Ты действительно похож на Исайю – в той же мере, в какой похож на всех нас.
Джона удивлённо воззрился на него.
– Что ты имеешь в виду?
Амадис вздохнул.
– Ты никогда не задавался вопросом, чем было вызвано моё к тебе расположение? Ведь я считал тебя своим внуком… но на поверку ты оказался моим племянником.
Вслед за этим ошеломляющим заявлением в комнате воцарилось гробовое молчание. Пенелопа отняла от лица руки и растерянно заморгала влажными от слёз ресницами. Морган переводил озадаченный взгляд с Амадиса на Джону и обратно. Дионис почему-то толкнул меня локтем в бок.
– БРАТ, – мысленно отозвалась я. – ЭТО ПРАВДА? ИЛИ ТЫ ПОДЫГРЫВАЕШЬ МНЕ?
– Это правда, – ответил Амадис вслух; голос его дрожал от гнева. – Исайя был моим сыном, а тот ребёнок, которого убили бешенные псы Александра, был мой внук. Жаль, что я так поздно узнал об этом.
В этот момент я поняла, что Александру подписан смертный приговор без права помилования. Поняли это и все остальные. Вернувшись в Экватор, Амадис не успокоится до тех пор, пока не найдёт Александра и не воздаст ему по заслугам.
Джона попытался с издёвкой рассмеяться, но смех застрял в его горле, и он закашлялся. Ещё десять секунд, ещё несколько месяцев для стремительно взрослеющей Дейрдры…
– Ну и семейка! – обретя, наконец, дар речи, заговорил Джона. – Сонмище кровосмесителей, развратников и прелюбодеев. Оказывается, при всём своём оголтелом антисемитизме сыновья Света падки на дочерей Израиля. Смех и грех, право!
– Твой цинизм неискренен, Джона, – тихо сказала Пенелопа. – Ты стараешься выглядеть большим негодяем, чем есть на самом деле. Ты насилуешь свою сущность, заставляя себя говорить гадости и совершать преступления. Ты никогда не притворялся порядочным человеком, напротив – ты всегда притворялся плохим, и, прежде всего, перед самим собой. Но когда-нибудь ты устанешь от собственного притворства, потеряешь контроль над своими чувствами, и тогда в тебе возобладает доброе начало. Оно спросит тебя: «Ну как, ты доволен тем, что совершил? Ты удовлетворён? Ты счастлив? Да, ты отомстил за свою мать, за её искалеченную жизнь, но на алтарь своего возмездия ты пролил реки крови людской, из мстителя ты превратился в палача…»
– Замолчи! – выкрикнул Джона, и его лицо исказила гримаса боли. – Замолчи, проклятая! Боже, как я ненавижу тебя!
– Ты лжёшь, – настойчиво продолжала Пенелопа. – Ты только ХОЧЕШЬ ненавидеть. Ты изо всех сил стараешься ненавидеть меня, нашего отца и всю нашу семью, но у тебя не всегда получается. Теперь я вспоминаю наши встречи и наши беседы – порой в твоём голосе, в твоём взгляде проскальзывала безотчётная нежность, тебе так хотелось взять меня за руку, назвать сестрой… Но ты ожесточал своё сердце, наполнял его ненавистью и презрением, хотя в глубине души ты любил меня. Всегда, с самого начала, с первой нашей встречи. Ведь так? Признайся.
Джона ничего не ответил, только застонал. От прокушенной губы по его подбородку потекла струйка крови, а в глазах застыла мука.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88
Пенелопа прикрыла лицо руками и тихо заплакала.
Амадис смотрел на Джону с каким-то суеверным ужасом.
– Хорошо, – сказала я. – Так и передам.
Вместо этого я вошла в контакт с Морганом.
– КАК ТАМ ДЕЛА?
– ПОРЯДОК. АРТУР И ДАНА ИНТЕНСИВНО ВЫРАЩИВАЮТ ДЕЙРДРУ.
– У ТЕБЯ ЕСТЬ С НИМИ СВЯЗЬ?
– РАЗУМЕЕТСЯ, ОДНОСТОРОННЯЯ. КОГДА ЗАПАХНЕТ ЖАРЕНЫМ, Я ДАМ ИМ УСЛОВНЫЙ СИГНАЛ К ВОЗВРАЩЕНИЮ. НО НА САМЫЙ ХУДШИЙ СЛУЧАЙ ПРИ МНЕ ИМЕЮТСЯ КАМУШКИ.
– НУ И СЛАВА БОГУ.
Я прервала связь и обратилась к Джоне:
– Артур предупреждён. Теперь будь так любезен, продолжай свой занимательный рассказ. На чём бишь ты остановился?
Некоторое время Джона молчал, покусывая губы.
– Определённо, вы что-то замышляете. Но что? – Он вздохнул. – Ладно, чёрт с вами. Продолжу. Когда Александр узнал, что я сын Артура, его первым порывом было прикончить меня. Но затем, увидев, как сильно я ненавижу отца, он изменил своё решение. В голову ему взбрела более забавная идея – подсунуть сына своего ненавистного братца израильтянам в качестве члена их королевской семьи.
– И как же он это провернул? – спросила я, решив вмешиваться в рассказ Джоны при любом удобном случае, чтобы хоть немного оттянуть время. – Как ему удалось выдать тебя за сына Исайи?
– Благодаря чистому совпадению. Дело в том, что у Исайи действительно был сын, рождённый от простой смертной на Земле Аврелия.
– Исайя знал о нём?
– Конечно, нет. Иначе он привёл бы его в свой Дом. Судя по всему, ребёнок родился уже после его смерти.
– И что же с ними случилось? Я имею в виду настоящего сына Исайи и его мать.
– Они умерли. Их убили крестоносцы Александра после взятия тамошнего Иерусалима.
– А как Александр узнал, что убитый ребёнок был сыном Исайи?
– По фамильным драгоценностям, которыми Исайя щедро одаривал свою любовницу. Видно, он был от неё без ума.
– Но это ещё не значит, что ребёнок был сыном Исайи, – заметила я.
– Чёрт тебя подери, Бренда! – разозлился Джона. – Какое имеет значение, был ли этот ребёнок сыном Исайи или самого Навуходоносора, главное – подарки. Они не были подделкой, они действительно принадлежали Исайе. И среди них – медальон, который был изготовлен по его специальному заказу в королевской ювелирной мастерской.
– Значит, Александр использовал эти вещицы, чтобы выдать тебя за сына Исайи?
– Вот именно. Он был рад, как дьявол, когда убедился, что я подхожу по группе крови. Разумеется, анализ на структуру ДНК выдал бы меня с головой, однако мы решили рискнуть. Александр поселил меня в мире, похожем на мой родной, но который часто посещали дети Израиля, снабдил меня легендой и научил некоторым нехитрым фокусам. В соответствии с нашим планом я немного выждал, приспособился к новым условиям, затем устроился работать в цирке иллюзионистом. Ясное дело, меня сразу же вычислили и обнаружили, что я Одарённый.
– И тогда ты рассказал вымышленную историю о своих родителях?
– Никакой истории. Александру ума не занимать; он понимал, что чем больше будет вранья, тем скорее я запутаюсь в подробностях и вызову подозрения. Поэтому я прикинулся круглым сиротой, не помнящим ни отца, ни матери. Дескать, меня воспитывала одна добрая женщина, которая умерла, когда мне было шесть лет, после чего я скитался по свету, добывал себе средства на существование, продавая драгоценности, возможно фамильные… Вот тут-то всё и началось. По большому счёту, я не выдавал себя за сына Исайи, меня признали таковым. Притом безоговорочно. – Джона ухмыльнулся. – Царь Давид принял меня с распростёртыми объятиями и даже заявил, что я живо напоминаю ему Исайю. До чего люди бывают слепы!
– Ошибаешься, – медленно произнёс Амадис; лицо его было бледным, как полотно. – Ты действительно похож на Исайю – в той же мере, в какой похож на всех нас.
Джона удивлённо воззрился на него.
– Что ты имеешь в виду?
Амадис вздохнул.
– Ты никогда не задавался вопросом, чем было вызвано моё к тебе расположение? Ведь я считал тебя своим внуком… но на поверку ты оказался моим племянником.
Вслед за этим ошеломляющим заявлением в комнате воцарилось гробовое молчание. Пенелопа отняла от лица руки и растерянно заморгала влажными от слёз ресницами. Морган переводил озадаченный взгляд с Амадиса на Джону и обратно. Дионис почему-то толкнул меня локтем в бок.
– БРАТ, – мысленно отозвалась я. – ЭТО ПРАВДА? ИЛИ ТЫ ПОДЫГРЫВАЕШЬ МНЕ?
– Это правда, – ответил Амадис вслух; голос его дрожал от гнева. – Исайя был моим сыном, а тот ребёнок, которого убили бешенные псы Александра, был мой внук. Жаль, что я так поздно узнал об этом.
В этот момент я поняла, что Александру подписан смертный приговор без права помилования. Поняли это и все остальные. Вернувшись в Экватор, Амадис не успокоится до тех пор, пока не найдёт Александра и не воздаст ему по заслугам.
Джона попытался с издёвкой рассмеяться, но смех застрял в его горле, и он закашлялся. Ещё десять секунд, ещё несколько месяцев для стремительно взрослеющей Дейрдры…
– Ну и семейка! – обретя, наконец, дар речи, заговорил Джона. – Сонмище кровосмесителей, развратников и прелюбодеев. Оказывается, при всём своём оголтелом антисемитизме сыновья Света падки на дочерей Израиля. Смех и грех, право!
– Твой цинизм неискренен, Джона, – тихо сказала Пенелопа. – Ты стараешься выглядеть большим негодяем, чем есть на самом деле. Ты насилуешь свою сущность, заставляя себя говорить гадости и совершать преступления. Ты никогда не притворялся порядочным человеком, напротив – ты всегда притворялся плохим, и, прежде всего, перед самим собой. Но когда-нибудь ты устанешь от собственного притворства, потеряешь контроль над своими чувствами, и тогда в тебе возобладает доброе начало. Оно спросит тебя: «Ну как, ты доволен тем, что совершил? Ты удовлетворён? Ты счастлив? Да, ты отомстил за свою мать, за её искалеченную жизнь, но на алтарь своего возмездия ты пролил реки крови людской, из мстителя ты превратился в палача…»
– Замолчи! – выкрикнул Джона, и его лицо исказила гримаса боли. – Замолчи, проклятая! Боже, как я ненавижу тебя!
– Ты лжёшь, – настойчиво продолжала Пенелопа. – Ты только ХОЧЕШЬ ненавидеть. Ты изо всех сил стараешься ненавидеть меня, нашего отца и всю нашу семью, но у тебя не всегда получается. Теперь я вспоминаю наши встречи и наши беседы – порой в твоём голосе, в твоём взгляде проскальзывала безотчётная нежность, тебе так хотелось взять меня за руку, назвать сестрой… Но ты ожесточал своё сердце, наполнял его ненавистью и презрением, хотя в глубине души ты любил меня. Всегда, с самого начала, с первой нашей встречи. Ведь так? Признайся.
Джона ничего не ответил, только застонал. От прокушенной губы по его подбородку потекла струйка крови, а в глазах застыла мука.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88