Иоффе".
Готов поклясться чем угодно, в эту секунду Мастер был похож на сильного, решительного и умного КОТА. Похож в три раза больше, чем Я сам – наиболее характерный КОТ в мире!!!
Я честно признался Мастеру, что почти ни хрена из всего этого не понял, за исключением того, что наш флот сегодня в полном говне, и пообещал ни с кем из членов экипажа в Контакт не вступать.
А потом вспомнил, что по совершенно иным причинам, но об этом же меня просили уже несколько человек. И тот Оттобруновский добрый жулик-кошколов, ветеринар-недоучка Эрих Шредер, и мой сердечный друг из Грюнвальда Фридрих фон Тифенбах. И даже Водила, помню, сказал мне при подъезде к Мюнхену:
– Ты, Кыся, со своими талантами сильно на людях-то не высовывайся. А то вмиг хвост оборвут. Счас народ знаешь какой пошел?..
И только Шура Плоткин никогда меня ни о чем подобном не просил.
Наоборот, в каком-нибудь очередном интеллигентно-пьяненьком кухонном споре, отчаявшись в чемто убедить своего собеседника, кричал мне на весь дом:
– Мартын! Мартышка!.. Сукин кот, мать твою за ногу! Что ты сидишь и ухом не ведешь?!.. Ты что, не слышишь, какую херню он несет? Ты-то хоть скажи ему!..
И иногда, когда я был согласен с Шурой, я говорил.
Если, конечно, мне удавалось достучаться до хмельного рассудка Шуриного оппонента.
Почти весь вечер и часть ночи я проторчал с Мастером на вахте, на капитанском мостике.
Мастеру и штурманам буфетчица Люся пару раз приносила на мостик крепчайший чай и бутерброды. А мне вдруг неожиданно притащила… Что бы вы подумали?! Несколько увесистых кусков настоящего, сырого, размороженного хека, о котором я так мечтал последние несколько месяцев!..
Я птичкой слетел с Главного Компьютера, благодарно потерся о Люсины ноги, ласково коснулся ее хвостом и уже в который раз убедился, что Женщины гораздо более тонко организованы, чем Мужики.
Естественно, я не имею в виду Шуру Плоткина, Водилу, Фридриха фон Тифенбаха… Или того же Мастера. Тот просто вылитый КОТ! Эти ребята, с моей точки зрения, – уникальны.
Я говорю о массе. А Мужская масса очень даже проигрывает Женской. Ведь стоило мне на обеде только лишь подумать о старом, добром ленинградском мороженом хеке, который я когда-то обожал до беспамятства, как Люся мгновенно восприняла МОЮ МЫСЛЬ как руководство к СВОИМ ДЕЙСТВИЯМ..
Стал я наворачивать этот хек, попутно размышляя о благодарности всем представителям женского пола – от Кошек, Собачек, Лисичек до Женщин, которые в моей жизни сыграли хоть небольшую, но положительную роль. Как говорил Водила: "От половухи до бытовухи…"
Однако на втором куске хека я слегка застопорился. Второй кусок как-то уже не лез в глотку. И я понял, что со мной произошло то, что обычно происходит со всеми, кто однажды во ЧТО-ТО влюбился, это ЧТО-ТО оставило в его душе неизгладимый след, а потом было утеряно. И долгие месяцы, а может быть и годы, ты только и жил надеждой на то, что это ЧТО-ТО тебе встретится снова..
И наконец встреча! Казалось бы – ура..
Но тут с грустью выясняется, что это ЧТО-ТО совершенно не стоило тех радужных и трепетных воспоминаний, которые преследовали тебя все это время.
Особенно после того, как ты уже попробовал и форель, и угря, и севрюгу, и свежего лосося.
Господи… Да, не дай Бог, чтобы такое перешло и в область ЖИВОТНО-ЧЕЛОВЕЧЕСКИХ отношений!..
Вот я сейчас плыву через моря и океаны к Шуре в Америку, стремлюсь к нему всей
душой и всем телом, а вдруг с ним там произойдет в отношении меня все то, что со мной произошло в отношении хека?!.. Да я же умру с горя..
В полном смятении и тоске я снова вспрыгнул на Главный Компьютер и застыл, глядя в ночную, мокрую, недобрую даль.
Пребывал я в таком состоянии достаточно долго, и разные печальные мысли о несовершенстве мира лезли в мою голову. Пока я не услышал, как Второй помощник спросил моего Мастера:
– Александр Иванович, а это ничего, что ваш Котяра сидит на Главном Компьютере?
– А ты боишься, что Мартын своими яйцами может на него как-то воздействовать и Компьютер начнет выдавать погрешность за погрешностью? – рассмеялся Мастер.
– Я не о Компьютере пекусь – что с ним станет? Я тревожусь за яйца Мартына, – сказал Второй помощник.
У меня сразу торчком встали уши и мелко-мелко забил кончик хвоста.
– Точно! – подхватил молоденький Штурман. – Я вчера перед выездом в порт хотел напоследок еще разок натянуть благоверную, пока детеныш спит… И ни тпру, ни ну, ни кукареку!.. Висит, бедняжка, орелик мой, головку свесил, глядит на "полшестого" и делает вид, что его ничего не касается. Моя давай блажить: "Тебе сколько раз говорить, чтобы ты возле микроволновой печки не садился? Вот ты и облучился!.."
– Так твой орелик и не расправил крылья? Не взорлил? Не спел свою боевую песню? – поинтересовался Мастер.
– Взорлил… Но если честно – то невысоко. И спел, прямо скажем, негромко… – признался Штурман. – Вот теперь и гадай, – то ли я ночью перетрудился, то ли действительно виновата эта гребаная микровелле?..
– А в Главном Компьютере излучение раз в десять сильнее, чем в твоей микроволновке, – заметил Второй помощник. – Так что, Кэп, сами смотрите со своим Мартыном!
– Через пару суток дошлепаем до Англии, в Абердине пришвартуемся и посмотрим. Там в порту ко шек – видимо-невидимо. Выпустим Мартына на причал и проверим – такое ли сильное излучение нашего Главного Компьютера?.. – сказал Мастер.
"А не пошли бы вы со своим излучением подальше? Береженого Бог бережет", – подумал я и немедленно перепрыгнул с Компьютера на какую-то ровную плоскость, рядом с которой был расположен большой наклонный пульт управления со множеством разноцветных рычажков и кнопок.
– Очень самостоятельный Котяра! – восхитился Второй помощник. – Словно понял, чем рискует!
– А вдруг действительно понял? – улыбнулся Мастер.
– Кэп! А в Лох-Несское чудовище вы не верите?
– Верю.
– А в летающие тарелки?
– Тоже. Следи за курсом внимательней.
– Есть следить за курсом! А если вы его в Абердине на причал выпустите, а он возьмет и убежит. Что тогда?
– Не убежит, – твердо сказал Мастер. – Ему в Нью-Йорк нужно.
– Ну, вы даете, Александр Иванович!..
Теперь захода в Абердин, почти на самый север Великобритании, все ждали с нездоровым нетерпением.
По словам Мастера и из болтовни на капитанском мостике я понял, что в Абердине "Академик Абрам Ф. Иоффе" должен был оставить англичанам около двадцати контейнеров, а у англичан забрать какой-то груз для канадского порта Сент-Джонс в районе острова Ньюфаундленд. У себя в каюте, когда мы оставались только вдвоем. Мастер мне даже по карте пытался показать – как и куда мы плывем и в какие порты будем заходить.
Правда, от Абердина до Сент-Джонса через Атлантику нужно было еще чухать чуть ли не неделю, зато от Ньюфаундленда до Нью-Йорка – вообще пара пустых!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85
Готов поклясться чем угодно, в эту секунду Мастер был похож на сильного, решительного и умного КОТА. Похож в три раза больше, чем Я сам – наиболее характерный КОТ в мире!!!
Я честно признался Мастеру, что почти ни хрена из всего этого не понял, за исключением того, что наш флот сегодня в полном говне, и пообещал ни с кем из членов экипажа в Контакт не вступать.
А потом вспомнил, что по совершенно иным причинам, но об этом же меня просили уже несколько человек. И тот Оттобруновский добрый жулик-кошколов, ветеринар-недоучка Эрих Шредер, и мой сердечный друг из Грюнвальда Фридрих фон Тифенбах. И даже Водила, помню, сказал мне при подъезде к Мюнхену:
– Ты, Кыся, со своими талантами сильно на людях-то не высовывайся. А то вмиг хвост оборвут. Счас народ знаешь какой пошел?..
И только Шура Плоткин никогда меня ни о чем подобном не просил.
Наоборот, в каком-нибудь очередном интеллигентно-пьяненьком кухонном споре, отчаявшись в чемто убедить своего собеседника, кричал мне на весь дом:
– Мартын! Мартышка!.. Сукин кот, мать твою за ногу! Что ты сидишь и ухом не ведешь?!.. Ты что, не слышишь, какую херню он несет? Ты-то хоть скажи ему!..
И иногда, когда я был согласен с Шурой, я говорил.
Если, конечно, мне удавалось достучаться до хмельного рассудка Шуриного оппонента.
Почти весь вечер и часть ночи я проторчал с Мастером на вахте, на капитанском мостике.
Мастеру и штурманам буфетчица Люся пару раз приносила на мостик крепчайший чай и бутерброды. А мне вдруг неожиданно притащила… Что бы вы подумали?! Несколько увесистых кусков настоящего, сырого, размороженного хека, о котором я так мечтал последние несколько месяцев!..
Я птичкой слетел с Главного Компьютера, благодарно потерся о Люсины ноги, ласково коснулся ее хвостом и уже в который раз убедился, что Женщины гораздо более тонко организованы, чем Мужики.
Естественно, я не имею в виду Шуру Плоткина, Водилу, Фридриха фон Тифенбаха… Или того же Мастера. Тот просто вылитый КОТ! Эти ребята, с моей точки зрения, – уникальны.
Я говорю о массе. А Мужская масса очень даже проигрывает Женской. Ведь стоило мне на обеде только лишь подумать о старом, добром ленинградском мороженом хеке, который я когда-то обожал до беспамятства, как Люся мгновенно восприняла МОЮ МЫСЛЬ как руководство к СВОИМ ДЕЙСТВИЯМ..
Стал я наворачивать этот хек, попутно размышляя о благодарности всем представителям женского пола – от Кошек, Собачек, Лисичек до Женщин, которые в моей жизни сыграли хоть небольшую, но положительную роль. Как говорил Водила: "От половухи до бытовухи…"
Однако на втором куске хека я слегка застопорился. Второй кусок как-то уже не лез в глотку. И я понял, что со мной произошло то, что обычно происходит со всеми, кто однажды во ЧТО-ТО влюбился, это ЧТО-ТО оставило в его душе неизгладимый след, а потом было утеряно. И долгие месяцы, а может быть и годы, ты только и жил надеждой на то, что это ЧТО-ТО тебе встретится снова..
И наконец встреча! Казалось бы – ура..
Но тут с грустью выясняется, что это ЧТО-ТО совершенно не стоило тех радужных и трепетных воспоминаний, которые преследовали тебя все это время.
Особенно после того, как ты уже попробовал и форель, и угря, и севрюгу, и свежего лосося.
Господи… Да, не дай Бог, чтобы такое перешло и в область ЖИВОТНО-ЧЕЛОВЕЧЕСКИХ отношений!..
Вот я сейчас плыву через моря и океаны к Шуре в Америку, стремлюсь к нему всей
душой и всем телом, а вдруг с ним там произойдет в отношении меня все то, что со мной произошло в отношении хека?!.. Да я же умру с горя..
В полном смятении и тоске я снова вспрыгнул на Главный Компьютер и застыл, глядя в ночную, мокрую, недобрую даль.
Пребывал я в таком состоянии достаточно долго, и разные печальные мысли о несовершенстве мира лезли в мою голову. Пока я не услышал, как Второй помощник спросил моего Мастера:
– Александр Иванович, а это ничего, что ваш Котяра сидит на Главном Компьютере?
– А ты боишься, что Мартын своими яйцами может на него как-то воздействовать и Компьютер начнет выдавать погрешность за погрешностью? – рассмеялся Мастер.
– Я не о Компьютере пекусь – что с ним станет? Я тревожусь за яйца Мартына, – сказал Второй помощник.
У меня сразу торчком встали уши и мелко-мелко забил кончик хвоста.
– Точно! – подхватил молоденький Штурман. – Я вчера перед выездом в порт хотел напоследок еще разок натянуть благоверную, пока детеныш спит… И ни тпру, ни ну, ни кукареку!.. Висит, бедняжка, орелик мой, головку свесил, глядит на "полшестого" и делает вид, что его ничего не касается. Моя давай блажить: "Тебе сколько раз говорить, чтобы ты возле микроволновой печки не садился? Вот ты и облучился!.."
– Так твой орелик и не расправил крылья? Не взорлил? Не спел свою боевую песню? – поинтересовался Мастер.
– Взорлил… Но если честно – то невысоко. И спел, прямо скажем, негромко… – признался Штурман. – Вот теперь и гадай, – то ли я ночью перетрудился, то ли действительно виновата эта гребаная микровелле?..
– А в Главном Компьютере излучение раз в десять сильнее, чем в твоей микроволновке, – заметил Второй помощник. – Так что, Кэп, сами смотрите со своим Мартыном!
– Через пару суток дошлепаем до Англии, в Абердине пришвартуемся и посмотрим. Там в порту ко шек – видимо-невидимо. Выпустим Мартына на причал и проверим – такое ли сильное излучение нашего Главного Компьютера?.. – сказал Мастер.
"А не пошли бы вы со своим излучением подальше? Береженого Бог бережет", – подумал я и немедленно перепрыгнул с Компьютера на какую-то ровную плоскость, рядом с которой был расположен большой наклонный пульт управления со множеством разноцветных рычажков и кнопок.
– Очень самостоятельный Котяра! – восхитился Второй помощник. – Словно понял, чем рискует!
– А вдруг действительно понял? – улыбнулся Мастер.
– Кэп! А в Лох-Несское чудовище вы не верите?
– Верю.
– А в летающие тарелки?
– Тоже. Следи за курсом внимательней.
– Есть следить за курсом! А если вы его в Абердине на причал выпустите, а он возьмет и убежит. Что тогда?
– Не убежит, – твердо сказал Мастер. – Ему в Нью-Йорк нужно.
– Ну, вы даете, Александр Иванович!..
Теперь захода в Абердин, почти на самый север Великобритании, все ждали с нездоровым нетерпением.
По словам Мастера и из болтовни на капитанском мостике я понял, что в Абердине "Академик Абрам Ф. Иоффе" должен был оставить англичанам около двадцати контейнеров, а у англичан забрать какой-то груз для канадского порта Сент-Джонс в районе острова Ньюфаундленд. У себя в каюте, когда мы оставались только вдвоем. Мастер мне даже по карте пытался показать – как и куда мы плывем и в какие порты будем заходить.
Правда, от Абердина до Сент-Джонса через Атлантику нужно было еще чухать чуть ли не неделю, зато от Ньюфаундленда до Нью-Йорка – вообще пара пустых!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85