- А я думал, он не подвержен переменам. Какого же характера дело там будет разбираться?
- Я счел за благо выбрать дело о разводе, сэр, чтобы вы не уснули под воздействием озонированного воздуха и судейского красноречия.
- Ах так? - сказал Ангел. - Ну что ж, я готов.
Зал суда был переполнен, они с трудом нашли свободные места, и какая-то дама тут же уселась на левое крыло Ангела.
- Такие процессы всегда собирают много публики, - шепнул гид. - Не то что когда вы были здесь в девятьсот десятом году!
Ангел огляделся по сторонам.
- Скажите, - спросил он вполголоса, - который из этих седовласых судья?
- Вон тот, в круглом паричке, сэр. А там, левее, присяжные, - добавил гид, указывая на двенадцать джентльменов, расположившихся в два ряда.
- Каковы они в личной жизни? - спросил Ангел.
- Думаю, что отнюдь не безупречны, - улыбнулся гид. - Но, как вы скоро убедитесь, по их словам и поведению этого не скажешь. Это присяжные первого класса, - добавил он, - они платят подоходный налог, так что их суждения в вопросах нравственности очень и очень ценны.
- Лица у них умные, - сказал Ангел. - А где прокурор?
- Что вы, сэр! - с живостью воскликнул гид. - Это ведь гражданское дело. Вон истица - та, у которой глаза в трауре, а губы чуть подкрашены, в черной шляпе с эгреткой, с ниткой жемчуга и в скромном, но сшитом по моде черном костюме.
- Вижу, - сказал Ангел. - Интересная женщина. Она выиграет дело?
- Мы это так не называем, сэр. Ибо, дело это, как вам, вероятно, известно, печального свойства: рушится семейный очаг. Постановление о разводе не доставит ей радости, так я, по крайней мере, предполагаю. Впрочем, при ее внешности, еще сомнительно, утвердит ли его Королевский проктор.
- Королевский проктор? Это еще что такое?
- А это такой небесный консерватор, по должности своей воссоединяющий тех, кого человек разлучил.
- Я что-то не понимаю, - сказал Ангел раздраженно.
- Видимо, я должен разъяснить вам, - зашептал гид, - в каком духе наше правосудие подходит к таким делам. Вы, конечно, знаете, что назначение нашего закона - карать преступника. Поэтому он требует от невиновной стороны, каковой в данном случае является эта леди, сугубой невиновности не только до того, как она получит развод, но и еще в течение шести месяцев после этого.
- Вот как? - сказал Ангел. - А где виновная сторона?
- Вероятно, на юге Франции, вместе с новым предметом своей привязанности. Их место - под солнцем, ее - в зале суда.
- Вот чудеса! - сказал Ангел. - Ей так больше нравится?
- Есть женщины, - сказал гид, - которые с удовольствием появляются где угодно, лишь бы их могли увидеть в красивой шляпе. Но большинство предпочло бы провалиться сквозь землю.
- Эта, на мой взгляд, на редкость привлекательна, - живо отозвался Ангел. - Я бы не хотел, чтобы она провалилась сквозь землю.
- Независимо от привлекательности, - продолжал гид, - они, если хотят освободиться от обидевшего их лица, принуждены выставлять свое сердце на всеобщее обозрение. Это необходимо для того, чтобы покарать обидчика.
- Какая же кара его ожидает? - спросил Ангел простодушно.
- Он получит свободу, а также право наслаждаться жизнью на солнышке со своей новой подругой до тех пор, пока не сможет вступить с нею в законный брак.
- Для меня тут какая-то загадка, - едва слышно произнес Ангел. - Не это ли называется свалить с больной головы на здоровую?
- Что вы, сэр! Закон никогда не допустит такой ошибки. Вы судите односторонне, а это не годится. Эта леди - верная, жестоко обиженная жена (будем, во всяком случае, надеяться, что так), которой наш закон обеспечивает защиту и помощь, однако в то же время она, в глазах закона, заслуживает известного порицания за то, что пожелала прибегнуть к этой защите и помощи. Ибо, хотя закон теперь чисто государственное дело и не имеет никакого отношения к церкви, он втайне все еще придерживается религиозного правила "вступил в брак - и крышка" и считает, что, какому бы небрежному или жестокому обращению ни подвергалась замужняя женщина, ей все же не следует желать свободы.
- Ей? - переспросил Ангел. - А мужчина разве никогда не желает свободы?
- Что вы, сэр! Очень даже часто.
Но мужчину ваш закон не считает за это достойным порицания?
В теории, может быть, и считает, но тут есть одно тонкое различие. Как вы можете убедиться, сэр, правосудие отправляют исключительно лица мужского пола, а они просто не могут не верить в божественное право мужчин на более легкую жизнь, чем у женщин; и хотя они этого не говорят, но, понятно, считают, что муж, обиженный женой, пострадал больше, чем жена, обиженная мужем.
- В этом кое-что есть, - сказал Ангел. - Но скажите, как действует этот оракул - на всякий случай не мешает знать!
- Вы имеете в виду необходимую процедуру, сэр? Сейчас я вам ее разъясню. Такие дела бывают двух категорий: обозначим их для удобства "ажур" и "уловка". Так вот, в случаях "ажур" истице достаточно получить от супруга синяк под глазом и заплатить сыщикам, чтобы они установили, что он водит слишком тесную дружбу с другой женщиной; мужчине же даже не нужен подбитый глаз - он просто платит сыщикам за то, чтобы они добыли ему те же необходимые сведения.
- Почему такая разница?
- Потому что, - отвечал гид, - женщины - слабый пол, а значит, надо, чтобы им было труднее.
- Но ведь англичане славятся своим рыцарством?
- Совершенно верно, сэр.
- Так как же... - начал Ангел.
- Когда эти условия выполнены, - перебил его гид, - можно вчинить иск о разводе, причем другая сторона либо защищается, либо нет. Что касается дел категории "уловка", в которых истицей всегда выступает жена, то разобраться в них труднее, прежде всего потому, что они, в свою очередь, подразделяются на "уловку простую" и "уловку сложную". Первая - это когда жена не может уговорить мужа остаться с ней и, узнав от него, что он водит тесную дружбу с другой, желает от него освободиться. Она тогда заявляет суду, что хочет, чтобы муж к ней вернулся, и суд предлагает ему вернуться. Если он послушается, тогда ей остается только пенять на себя. Если же он не послушается, что более вероятно, она имеет право после небольшой отсрочки вчинить иск, приложив к нему добытые ею сведения, и получить развод. Возможно, что именно такое дело сейчас и будет разбираться, а возможно, что и нет, и тогда, значит, это "уловка сложная". Если так, то супруги, убедившись в невозможности поддерживать мало-мальски приличные отношения, в последний раз дружески посовещались и решили расстаться; а дальше все идет, как в случаях "уловки простой". Но жена должна всячески стараться внушить суду, что она жаждет, чтобы муж к ней вернулся, ибо в противном случае это расценивается как преступный сговор. Чем сильнее ее желание с ним расстаться, тем старательнее она должна изображать обратное.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17
- Я счел за благо выбрать дело о разводе, сэр, чтобы вы не уснули под воздействием озонированного воздуха и судейского красноречия.
- Ах так? - сказал Ангел. - Ну что ж, я готов.
Зал суда был переполнен, они с трудом нашли свободные места, и какая-то дама тут же уселась на левое крыло Ангела.
- Такие процессы всегда собирают много публики, - шепнул гид. - Не то что когда вы были здесь в девятьсот десятом году!
Ангел огляделся по сторонам.
- Скажите, - спросил он вполголоса, - который из этих седовласых судья?
- Вон тот, в круглом паричке, сэр. А там, левее, присяжные, - добавил гид, указывая на двенадцать джентльменов, расположившихся в два ряда.
- Каковы они в личной жизни? - спросил Ангел.
- Думаю, что отнюдь не безупречны, - улыбнулся гид. - Но, как вы скоро убедитесь, по их словам и поведению этого не скажешь. Это присяжные первого класса, - добавил он, - они платят подоходный налог, так что их суждения в вопросах нравственности очень и очень ценны.
- Лица у них умные, - сказал Ангел. - А где прокурор?
- Что вы, сэр! - с живостью воскликнул гид. - Это ведь гражданское дело. Вон истица - та, у которой глаза в трауре, а губы чуть подкрашены, в черной шляпе с эгреткой, с ниткой жемчуга и в скромном, но сшитом по моде черном костюме.
- Вижу, - сказал Ангел. - Интересная женщина. Она выиграет дело?
- Мы это так не называем, сэр. Ибо, дело это, как вам, вероятно, известно, печального свойства: рушится семейный очаг. Постановление о разводе не доставит ей радости, так я, по крайней мере, предполагаю. Впрочем, при ее внешности, еще сомнительно, утвердит ли его Королевский проктор.
- Королевский проктор? Это еще что такое?
- А это такой небесный консерватор, по должности своей воссоединяющий тех, кого человек разлучил.
- Я что-то не понимаю, - сказал Ангел раздраженно.
- Видимо, я должен разъяснить вам, - зашептал гид, - в каком духе наше правосудие подходит к таким делам. Вы, конечно, знаете, что назначение нашего закона - карать преступника. Поэтому он требует от невиновной стороны, каковой в данном случае является эта леди, сугубой невиновности не только до того, как она получит развод, но и еще в течение шести месяцев после этого.
- Вот как? - сказал Ангел. - А где виновная сторона?
- Вероятно, на юге Франции, вместе с новым предметом своей привязанности. Их место - под солнцем, ее - в зале суда.
- Вот чудеса! - сказал Ангел. - Ей так больше нравится?
- Есть женщины, - сказал гид, - которые с удовольствием появляются где угодно, лишь бы их могли увидеть в красивой шляпе. Но большинство предпочло бы провалиться сквозь землю.
- Эта, на мой взгляд, на редкость привлекательна, - живо отозвался Ангел. - Я бы не хотел, чтобы она провалилась сквозь землю.
- Независимо от привлекательности, - продолжал гид, - они, если хотят освободиться от обидевшего их лица, принуждены выставлять свое сердце на всеобщее обозрение. Это необходимо для того, чтобы покарать обидчика.
- Какая же кара его ожидает? - спросил Ангел простодушно.
- Он получит свободу, а также право наслаждаться жизнью на солнышке со своей новой подругой до тех пор, пока не сможет вступить с нею в законный брак.
- Для меня тут какая-то загадка, - едва слышно произнес Ангел. - Не это ли называется свалить с больной головы на здоровую?
- Что вы, сэр! Закон никогда не допустит такой ошибки. Вы судите односторонне, а это не годится. Эта леди - верная, жестоко обиженная жена (будем, во всяком случае, надеяться, что так), которой наш закон обеспечивает защиту и помощь, однако в то же время она, в глазах закона, заслуживает известного порицания за то, что пожелала прибегнуть к этой защите и помощи. Ибо, хотя закон теперь чисто государственное дело и не имеет никакого отношения к церкви, он втайне все еще придерживается религиозного правила "вступил в брак - и крышка" и считает, что, какому бы небрежному или жестокому обращению ни подвергалась замужняя женщина, ей все же не следует желать свободы.
- Ей? - переспросил Ангел. - А мужчина разве никогда не желает свободы?
- Что вы, сэр! Очень даже часто.
Но мужчину ваш закон не считает за это достойным порицания?
В теории, может быть, и считает, но тут есть одно тонкое различие. Как вы можете убедиться, сэр, правосудие отправляют исключительно лица мужского пола, а они просто не могут не верить в божественное право мужчин на более легкую жизнь, чем у женщин; и хотя они этого не говорят, но, понятно, считают, что муж, обиженный женой, пострадал больше, чем жена, обиженная мужем.
- В этом кое-что есть, - сказал Ангел. - Но скажите, как действует этот оракул - на всякий случай не мешает знать!
- Вы имеете в виду необходимую процедуру, сэр? Сейчас я вам ее разъясню. Такие дела бывают двух категорий: обозначим их для удобства "ажур" и "уловка". Так вот, в случаях "ажур" истице достаточно получить от супруга синяк под глазом и заплатить сыщикам, чтобы они установили, что он водит слишком тесную дружбу с другой женщиной; мужчине же даже не нужен подбитый глаз - он просто платит сыщикам за то, чтобы они добыли ему те же необходимые сведения.
- Почему такая разница?
- Потому что, - отвечал гид, - женщины - слабый пол, а значит, надо, чтобы им было труднее.
- Но ведь англичане славятся своим рыцарством?
- Совершенно верно, сэр.
- Так как же... - начал Ангел.
- Когда эти условия выполнены, - перебил его гид, - можно вчинить иск о разводе, причем другая сторона либо защищается, либо нет. Что касается дел категории "уловка", в которых истицей всегда выступает жена, то разобраться в них труднее, прежде всего потому, что они, в свою очередь, подразделяются на "уловку простую" и "уловку сложную". Первая - это когда жена не может уговорить мужа остаться с ней и, узнав от него, что он водит тесную дружбу с другой, желает от него освободиться. Она тогда заявляет суду, что хочет, чтобы муж к ней вернулся, и суд предлагает ему вернуться. Если он послушается, тогда ей остается только пенять на себя. Если же он не послушается, что более вероятно, она имеет право после небольшой отсрочки вчинить иск, приложив к нему добытые ею сведения, и получить развод. Возможно, что именно такое дело сейчас и будет разбираться, а возможно, что и нет, и тогда, значит, это "уловка сложная". Если так, то супруги, убедившись в невозможности поддерживать мало-мальски приличные отношения, в последний раз дружески посовещались и решили расстаться; а дальше все идет, как в случаях "уловки простой". Но жена должна всячески стараться внушить суду, что она жаждет, чтобы муж к ней вернулся, ибо в противном случае это расценивается как преступный сговор. Чем сильнее ее желание с ним расстаться, тем старательнее она должна изображать обратное.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17