- Не надо так. Пожалуйста, развеселитесь. Послушайте, - сказал иллобар. - Позвольте мне зачитать вам прекрасные строки, произнесенные Сигной в «Пксрионе» Готера, когда она слышит, что дело ее безнадежно. - Он торопливо вставил в видеопроектор новую пленку и принялся говорить душераздирающим голосом: - «...судьба, предсказанная звездами, сбылась. О, чадолюбивая страдалица! Если б Гнрутх был снагом, полновесным снагом и никем, кроме снага, она была бы не в силах отказать ему в подписании договора. Но так как он презренный брыксл, она унесет память о нем в могилу...» Вот, видите, - сказал иллобар, сдвигая проектор на лоб и наливая какую-то жидкость из сосуда, напоминающего своими размерами бочонок, в нечто похожее на вазу для цветов. - Могу я предложить вам капельку моего домашнего вина?
Тимберлэйк принял подношение безжизненной рукой. Он осторожно принюхался. Жидкость слегка пахла спиртом и была бесцветной, тягучей и маслянистой на вид. «Какого черта», - подумал он и опрокинул содержимое вазы себе в горло.
Жидкий огонь разгорелся внутри, не давая ему вздохнуть.
Ему показалось, что кто-то изо всех сил стукнул его по шее.
...И больше он ничего не помнил.
* * *
Тимберлэйк застонал и открыл глаза. Утреннее солнце проникало в щели между стволами навеса. Злые гномы упорно стучали по наковальням в его голове, а во рту ночевал верблюд, чувствовавший себя в родной стихии.
- Что это я выпил? - прохрипел он. Ответа не последовало. Кроме него, под навесом никого не было. Тимберлэйк с трудом встал и, покачиваясь, добрался до озера, расположенного ярдах в тридцати от навеса. Встав на колени, он сунул голову в холодную воду. Манна небесная.
Примерно через полчаса, хорошенько почистившись как изнутри, так и снаружи, он завязал лоб мокрым платком и вдруг вспомнил о Свенсоне.
«Только этого мне не хватало», - подумал Тимберлэйк, когда первое потрясение улеглось. Ведь он хотел поговорить со своим партнером, как только тот немного успокоится, а вышло, что несчастный обреченный всю ночь провел в страданиях и непереносимых муках. Угрызение совести, презрение к самому себе, которые испытывает любой человек после хорошего похмелья, терзали Тимберлэйка, разрывая его душу на части. Перед его внутренним взором вставал Свенсон: одинокий, беспомощный, ожидающий ужасной смерти и лишенный возможности перемолвиться словом со своим единственным другом.
Виновато включив радиопередатчик, он прижал микрофон к горлу.
- Арчи! - робко позвал он. - Арчи! Ты меня слышишь? Ответь, Арчи! С тобою все в порядке? Арчи!
Несколько странный, но довольно ритмичный звук донесся из наушников, не радуя слуха.
- Арчи! - воскликнул потрясенный Тимберлэйк. - Боже мой. Арчи, ты плачешь! Не смей! Слышишь, не надо!
- А кто плачет? - осведомился Свенсон невнятным тоном. - Я смеюсь. Смейся, и Вселенная засмеется вместе с тобой. Плачь, и ты будешь плакать в одиночестве. Ха! Меня сегодня в масле сварят, в масле сварят, в масле сварят. Меня сегодня в масле сварят, в полнолу-у-нье.
- Арчи! - вскричал Тимберлэйк, пораженный до такой степени, что начисто забыл о своем плачевном состоянии. - Что с тобой случилось? Что они с тобой сделали?
- Ничего, - раздался в ответ возмущенный голос. - Ровным счетом ничего. Они превосходно ко мне отнеслись. Просто превосходно! Вся тюрьма теперь в моем личном распоряжении, и столько джубикса, сколько душе угодно...
- Чего-чего?
- Джубикса. Джу-бик-са.
- Что это такое?
- Понятия не имею, - сказал Свенсон. - Прекрасно успокаивает нервную систему. Джим, ты не поверишь, как спокойно я себя чувствую. Так спокойно, так спокойно...
- Кретин! - завопил Тимберлэйк. - Разве ты не понимаешь, что тебя одурманили? Не смей больше жевать джубикс. Это - наркотик.
- Чепуха. Ты всегда был подозрителен. Сукин подозрительный сын. Но я тебя прощаю. И люблю всем сердцем своим. Добрый старый Джимми мой, добрый старенький шаман, добрый старенький джубикс... - голос постепенно затихал, переходя в легкий храп.
- Арчи! Арчи! Проснись... - Внезапно до затуманенного похмельем мозга Тимберлэйка дошло, о чем говорил Свенсон. - Арчи, ты сказал, что они собираются сварить тебя сегодня?!
- Хрр-р... а? Конечно. Большой праздник. Меня сварить, корабль взорвать...
- Взорвать звездолет! - завизжал Тимберлэйк. - Арчи, что ты мелешь?
- Должен же я был хоть как-то отблагодарить их, - примирительно и слегка заискивающим тоном объяснил Свенсон. - Все равно нам не придется больше на нем летать. - Помолчав, он взволнованно добавил: - Ведь ты не сердишься на меня, Джимми, правда?
Ледяной трясущейся рукой Тимберлэйк выключил передатчик. Лоб его покрылся испариной. В голове молоты продолжали стучать по наковальням.
Мысли перепутались.
В создавшемся положении его не могли спасти никакие полумеры. Если только он хотел остаться в живых, спасти Свенсона и улететь с планеты, необходимо было успеть до торжественной церемонии, которая должна состояться в деревне сегодня вечером. Ну и ну! Ни помощи, ни оружия, да еще двое глупых маленьких детей на его шею...
В маккиавеллиевских глубинах затуманенного похмельем сознания зародилась идея, с каждой секундой казавшаяся ему все более привлекательной.
«Ну конечно, - подумал Тимберлэйк. - Ведь в конце-концов, и пид, и иллобар - всего лишь маленькие дети». Его сбил с толку не по годам развитый мозг пида и огромные размеры иллобара. Но взрослые разумные существа любого вида: а) не хвалятся своими познаниями и б) не плачут по своей мамочке.
«Ха!» - подумал Тимберлэйк. Без оружия спасти Свенсона невозможно, а оружие находится в кабине управления звездолета. А звездолет будут охранять, невзирая ни на какие церемонии. И в одиночку ему никогда не справиться с двумя часовыми, которые обычно стоят на страже, вооруженные копьями.
С другой стороны...
Почему бы не выманить часовых подальше от звездолета? Скажем, если они услышат неподалеку шум драки? А еще точнее, если драку затеет пид с иллобаром? Тогда он, Тимберлэйк, незаметно овладеет оружием и станет хозяином положения. Что же касается двух инопланетян, - иллобар, конечно, сильнее пида, но Тимберлэйк готов был поспорить с кем угодно, что пид - далеко не трус. Непохоже, чтобы они могли покалечить друг друга.
Тимберлэйк с трудом поднялся на ноги. Иллобара нигде не было видно, но из каминной трубы привычно вился дымок. Тимберлэйк направился к маленькому домику, на ходу обдумывая, как повести разговор.
Подойдя к двери, он постучал.
- Войдите, - пискнул пид.
Он вошел.
- Только что мне удалось разработать собственную теорию расширяющейся Вселенной, - с гордостью заявил пид. - Присаживайся, Джим, и послушай. Ты будешь поражен.
- Минутку, - сказал Тимберлэйк. - Я, собственно, хотел задать один вопрос о вашем друге.
1 2 3 4 5 6 7