Затем Алекс проверил сверток. Внутри оказался шведский паспорт на имя Сведелида со всеми необходимыми отметками.
Алекс вышел из “Прибалтийской” и на такси доехал до гостиницы “Москва”. Он начинал путать следы, и первый шаг был проделан безупречно. Теперь вряд ли кто-нибудь сумел бы связать его и Арне Блома, который, должно быть, именно в эти минуты входил в номер гостиницы “Прибалтийская”. Начиная с этого момента Алекс превратился в Лейффа Сведелида, еще одного шведского туриста, законным образом въехавшего в страну и успевшего даже зарегистрироваться в гостинице “Москва”.
Вряд ли Алекс смог бы заснуть в эту ночь. Возбуждение его дошло до такой степени, что он нарушил первую заповедь разведчика на вражеской территории и отправился на прогулку по Ленинграду. Великий город, однако, напоминал ему все что угодно, только не чужую страну Алекс знал, что завтра может умереть, что может умереть даже сегодня, однако это была его первая ночь на родине, первая ночь в городе, в котором бывали и который любили его родители. Он прошелся по широкому Невскому проспекту и перекусил в Литературном кафе, где великий Пушкин получил вызов на дуэль, стоившую ему жизни. Затем он бродил по набережным замерзших каналов и долго стоял в самом центре Дворцовой площади, с которой горстка солдат и рабочих начала штурм Зимнего дворца во время большевистской революции 1917 года.
Он чуть не заблудился среди скверов, дворцов, театров и старинных усадеб, которые придавали городу благородный вид. Громыхающий трамвай привез его на противоположный берег Невы к двум колоннам, охранявшим вход в Адмиралтейство. Напротив, по ту сторону залива, вздымался в небо шпиль Петропавловской крепости. Афиша Ленконцерта извещала о том, что на сцене Малого театра идет “Лебединое озеро”. Группа школьников промчалась мимо него, весело переговариваясь на мягком и певучем русском языке, и Алекс заметил голубые и розовые ленточки, вплетенные в шелковистые косы девчонок.
“Я в России, – не переставая твердил себе Алекс. – После стольких лет – снова в России”. Это была страна его предков и, одновременно, – страна злейших врагов.
Незадолго до рассвета, продрогший, усталый, глубоко взволнованный, Алекс вернулся в гостиницу, чтобы поспать хотя бы пару часов.
Его дорожный будильник поднял его в семь тридцать утра. Он позавтракал, приобрел билет на экскурсии в Эрмитаж и вскоре уже сидел в туристском автобусе. Свою сумку он затолкал на полку над сиденьем. Их гидом была полноватая блондинка средних лет, которая объяснила им на неправильном, сильно акцентированном английском, что хотя она и является членом коммунистической партии, однако считает, что мавзолей Ленина должен быть разрушен до основания и что Ленинграду должно быть возвращено его прежнее имя – Петербург.
Алекс выбрался из автобуса вместе с остальными туристами и два часа кряду бродил по залам великолепного музея, где были выставлены прославленные на весь мир шедевры живописи. По окончании экскурсии он вернулся в автобус и сел на свое прежнее место. У гостиницы он взял свою сумку и вышел вместе со всеми, не забыв оставить “на чай” водителю.
Сумка выглядела точно так же, как и его собственная, однако ее содержимое было иным. Подмена совершилась, пока он осматривал художественные сокровища Эрмитажа. Алекс заперся в кабинке общественного туалета на первом этаже гостиницы и расстегнул “молнию” Внутри оказалась аккуратно упакованная полевая форма майора Советской Армии, включавшая ботинки и фуражку На дне сумки лежали два кожаных чехла. В одном из них лежали документы на имя майора Лаврентия Селюхина, командировочное удостоверение, разрешение на въезд в закрытую зону и билет Аэрофлота на ночной рейс до Мурманска. На офицерском удостоверении личности и на пропуске уже были наклеены фотографии Алекса.
Сразу после обеда Алекс, переодевшись в военную форму, сел в такси до ленинградского аэропорта Пулково и беспрепятственно поднялся на борт самолета до Мурманска.
Через сорок минут полета он был уже на месте. Выйдя из самолета, Алекс с любопытством огляделся по сторонам. За фотоснимки этой важнейшей военно-морской базы его контора заплатила огромные деньги какому-то польскому моряку, который почти год провел поблизости от русских атомных подводных лодок.
В мурманском аэропорту ему пришлось полчаса простоять в очереди, прежде чем он сумел уединиться в кабинке мужского туалета и в очередной раз замести следы. Из второго кожаного футляра он достал лейтенантские погоны и артиллерийские эмблемы на петлицы, а также документы на имя лейтенанта Владимира Золотова и билет на самолет до Ухты, вылетающий в восемнадцать ноль-ноль.
Приземлились они посреди заснеженной промороженной степи. Вокруг бушевал буран.
На стоянке возле крошечного взлетного поля стоял тяжелый армейский грузовик. Алекс достал из кармана ключи, которые обнаружил в чехле вместе с документами, отпер дверцу и забрался в кабину. Мотор завелся почти сразу; пару раз кашлянув, двигатель загудел ровно и мощно Приборы показывали полный бак топлива и удовлетворительный уровень масла. Включенные фары высветили в окружающей тьме короткий коридор, в котором бешено плясали злые блестящие снежинки.
Алекс тронулся в путь.
Буран разыгрался не на шутку. Пронзительный ветер завывал над вымороженной тундрой, и подхваченные ветром темные массы кружащегося снега проносились в воздухе, укрывая сугробами узкую нитку асфальтированного шоссе. Видимость в буране была почти нулевая.
Склонившись над рулевым колесом тяжелого грузовика, Алекс медленно вел машину на восток. Фары и дополнительные прожектора на крыше бессильно упирались в стену несущегося снега прямо перед капотом. Он был в пути уже шесть часов, неуклонно пробираясь на север по бесконечной снежной пустыне, сопровождаемый злобным воем ледяного арктического ветра. Он сумел проскользнуть сквозь расставленные Дмитрием частые сети и был настроен добраться до Печоры, даже если это будет последним, что он сумеет сделать на этой земле.
Печора находилась в самой глубине закрытой зоны, откуда в ясную погоду можно было разглядеть возвышающиеся над горизонтом заснеженные вершины Уральских гор. Исправительно-трудовые лагеря были единственными обитаемыми островками в этой богом забытой стране холода и снегов. Для обычных граждан этот регион был и вовсе недосягаем, и именно поэтому Алекс остановил свой выбор на армейской технике. Один или два путешественника в машине с гражданскими номерами непременно вызвали бы подозрение, в то время как военную машину беспрепятственно пропускали на всех заставах Его люди угнали этот грузовик неделю назад, поменяли номера и заботливо положили внутрь запас еды и топлива, теплую одежду и несколько одеял.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162
Алекс вышел из “Прибалтийской” и на такси доехал до гостиницы “Москва”. Он начинал путать следы, и первый шаг был проделан безупречно. Теперь вряд ли кто-нибудь сумел бы связать его и Арне Блома, который, должно быть, именно в эти минуты входил в номер гостиницы “Прибалтийская”. Начиная с этого момента Алекс превратился в Лейффа Сведелида, еще одного шведского туриста, законным образом въехавшего в страну и успевшего даже зарегистрироваться в гостинице “Москва”.
Вряд ли Алекс смог бы заснуть в эту ночь. Возбуждение его дошло до такой степени, что он нарушил первую заповедь разведчика на вражеской территории и отправился на прогулку по Ленинграду. Великий город, однако, напоминал ему все что угодно, только не чужую страну Алекс знал, что завтра может умереть, что может умереть даже сегодня, однако это была его первая ночь на родине, первая ночь в городе, в котором бывали и который любили его родители. Он прошелся по широкому Невскому проспекту и перекусил в Литературном кафе, где великий Пушкин получил вызов на дуэль, стоившую ему жизни. Затем он бродил по набережным замерзших каналов и долго стоял в самом центре Дворцовой площади, с которой горстка солдат и рабочих начала штурм Зимнего дворца во время большевистской революции 1917 года.
Он чуть не заблудился среди скверов, дворцов, театров и старинных усадеб, которые придавали городу благородный вид. Громыхающий трамвай привез его на противоположный берег Невы к двум колоннам, охранявшим вход в Адмиралтейство. Напротив, по ту сторону залива, вздымался в небо шпиль Петропавловской крепости. Афиша Ленконцерта извещала о том, что на сцене Малого театра идет “Лебединое озеро”. Группа школьников промчалась мимо него, весело переговариваясь на мягком и певучем русском языке, и Алекс заметил голубые и розовые ленточки, вплетенные в шелковистые косы девчонок.
“Я в России, – не переставая твердил себе Алекс. – После стольких лет – снова в России”. Это была страна его предков и, одновременно, – страна злейших врагов.
Незадолго до рассвета, продрогший, усталый, глубоко взволнованный, Алекс вернулся в гостиницу, чтобы поспать хотя бы пару часов.
Его дорожный будильник поднял его в семь тридцать утра. Он позавтракал, приобрел билет на экскурсии в Эрмитаж и вскоре уже сидел в туристском автобусе. Свою сумку он затолкал на полку над сиденьем. Их гидом была полноватая блондинка средних лет, которая объяснила им на неправильном, сильно акцентированном английском, что хотя она и является членом коммунистической партии, однако считает, что мавзолей Ленина должен быть разрушен до основания и что Ленинграду должно быть возвращено его прежнее имя – Петербург.
Алекс выбрался из автобуса вместе с остальными туристами и два часа кряду бродил по залам великолепного музея, где были выставлены прославленные на весь мир шедевры живописи. По окончании экскурсии он вернулся в автобус и сел на свое прежнее место. У гостиницы он взял свою сумку и вышел вместе со всеми, не забыв оставить “на чай” водителю.
Сумка выглядела точно так же, как и его собственная, однако ее содержимое было иным. Подмена совершилась, пока он осматривал художественные сокровища Эрмитажа. Алекс заперся в кабинке общественного туалета на первом этаже гостиницы и расстегнул “молнию” Внутри оказалась аккуратно упакованная полевая форма майора Советской Армии, включавшая ботинки и фуражку На дне сумки лежали два кожаных чехла. В одном из них лежали документы на имя майора Лаврентия Селюхина, командировочное удостоверение, разрешение на въезд в закрытую зону и билет Аэрофлота на ночной рейс до Мурманска. На офицерском удостоверении личности и на пропуске уже были наклеены фотографии Алекса.
Сразу после обеда Алекс, переодевшись в военную форму, сел в такси до ленинградского аэропорта Пулково и беспрепятственно поднялся на борт самолета до Мурманска.
Через сорок минут полета он был уже на месте. Выйдя из самолета, Алекс с любопытством огляделся по сторонам. За фотоснимки этой важнейшей военно-морской базы его контора заплатила огромные деньги какому-то польскому моряку, который почти год провел поблизости от русских атомных подводных лодок.
В мурманском аэропорту ему пришлось полчаса простоять в очереди, прежде чем он сумел уединиться в кабинке мужского туалета и в очередной раз замести следы. Из второго кожаного футляра он достал лейтенантские погоны и артиллерийские эмблемы на петлицы, а также документы на имя лейтенанта Владимира Золотова и билет на самолет до Ухты, вылетающий в восемнадцать ноль-ноль.
Приземлились они посреди заснеженной промороженной степи. Вокруг бушевал буран.
На стоянке возле крошечного взлетного поля стоял тяжелый армейский грузовик. Алекс достал из кармана ключи, которые обнаружил в чехле вместе с документами, отпер дверцу и забрался в кабину. Мотор завелся почти сразу; пару раз кашлянув, двигатель загудел ровно и мощно Приборы показывали полный бак топлива и удовлетворительный уровень масла. Включенные фары высветили в окружающей тьме короткий коридор, в котором бешено плясали злые блестящие снежинки.
Алекс тронулся в путь.
Буран разыгрался не на шутку. Пронзительный ветер завывал над вымороженной тундрой, и подхваченные ветром темные массы кружащегося снега проносились в воздухе, укрывая сугробами узкую нитку асфальтированного шоссе. Видимость в буране была почти нулевая.
Склонившись над рулевым колесом тяжелого грузовика, Алекс медленно вел машину на восток. Фары и дополнительные прожектора на крыше бессильно упирались в стену несущегося снега прямо перед капотом. Он был в пути уже шесть часов, неуклонно пробираясь на север по бесконечной снежной пустыне, сопровождаемый злобным воем ледяного арктического ветра. Он сумел проскользнуть сквозь расставленные Дмитрием частые сети и был настроен добраться до Печоры, даже если это будет последним, что он сумеет сделать на этой земле.
Печора находилась в самой глубине закрытой зоны, откуда в ясную погоду можно было разглядеть возвышающиеся над горизонтом заснеженные вершины Уральских гор. Исправительно-трудовые лагеря были единственными обитаемыми островками в этой богом забытой стране холода и снегов. Для обычных граждан этот регион был и вовсе недосягаем, и именно поэтому Алекс остановил свой выбор на армейской технике. Один или два путешественника в машине с гражданскими номерами непременно вызвали бы подозрение, в то время как военную машину беспрепятственно пропускали на всех заставах Его люди угнали этот грузовик неделю назад, поменяли номера и заботливо положили внутрь запас еды и топлива, теплую одежду и несколько одеял.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162