В конце концов его взгляд стал фиксироваться на правой руке. Левый указательный палец, палец «нет» начал слегка приподниматься, а затем и левый средний палец. Потом вдруг начал подниматься указательный палец на правой руке, колеблясь и дергаясь, но довольно настойчиво. Его левый указательный палец опустился, но средний не изменил своего положения. Его голова настойчиво кивала в знак утверждения до тех пор, пока у него не развилась каталепсия в обеих руках. Его глаза спонтанно закрывались, когда опустился левый указательный палец.
Его оставили в состоянии транса еще 30 минут, а автор вышел из своего кабинета, вскоре вернулся, проверил, сохранилась ли у пациента каталепсия, и вновь стал работать над рукописью.
Наконец пациент был разбужен из глубокого транса каким-то замечанием относительно чтения рукописи. Он проснулся, медленно переменил положение и снова заметил, что гипноз не будет вреднее алкоголя. Неожиданно он взглянул на часы на стене с изумленным выражением на лице, сверил их время со своими наручными часами, а потом с часами автора. С замешательством он сказал: «Я пришел сюда полчаса назад. Все часы говорят, что я нахожусь здесь уже два часа, сейчас почти 3 с половиной. Мне нужно уходить».
Он выбежал из комнаты, потом бегом вернулся назад, чтобы спросить, когда он может прийти в следующий раз и попрощался с автором за руку. Ему назначили свидание через три дня и сказали: «Обязательно принесите с собой полную бутылку виски». (Он не смог понять скрытый смысл этой фразы и ответил, что принесет, у него в боковом кармане есть наполовину пустая бутылка, хотя еще утром, когда он уходил из дома, она была полна). Потом он вышел из комнаты ожидания, вернулся и снова попрощался с автором за руку, заявив, что забыл попрощаться.
Три дня спустя он, улыбаясь, вошел в кабинет, сделал несколько небрежных замечаний относительно текущих событий, удобно уселся в кресло и сделал комплимент относительно пресс-папье. Его попросили рассказать, что произошло за эти три дня.
Он ответил очень пространно: «Ну, я думал о тех затруднениях, с которыми я к вам пришел. Я очень рассердился, и мне нужно было многое сказать, и я сказал все, а вы записали слово в слово. Я пытался подсчитать, во сколько мне обойдется каждое слово, на которое вы тратили свое время, записывая их. Меня– это очень раздражало, и, когда я заметил, что я здесь уже 2,5 часа только затем, чтобы вы записали дословно мой рассказ, я решил, что заплачу вам только за один час, и ругайтесь, спорьте со мной сколько вам угодно. Потом, когда вы сказали, чтобы я принес сюда полную бутылку виски в следующий раз, я почувствовал себя так же, как когда принимал эти бесполезные транквилизаторы, и почти решил больше не приходить. Но, когда я вышел на улицу, я понял, что чувствую себя необычайно свободным и раскованным, хотя я опоздал на деловое свидание, поэтому и вернулся, чтобы попрощаться. (Читатель, вероятно, заметил, что хронология события не точна.) Потом я забыл выпить, чтобы доехать на машине до места встречи: может быть, потому, что был раздражен вашим упоминанием о бутылке виски».
«Затем на следующий день, прежде чем я понял это, я оказался в своем офисе вовремя, чувствовал себя прекрасно, хорошо выполнил свою дневную работу, поехал на второй завтрак, а вечером поехал домой. То же самое и на следующий день. Потом в это утро я вспомнил, что у меня назначено свидание с вами в этот день. Я по-прежнему злился на это ваше упоминание о „полной бутылке“, но все же я приобрел ее, чтобы положить в карман. Я немного выпил из другой бутылки, но забыл положить в карман полную бутылку. Я предполагаю, что вы поймете это как сопротивление или отрицание вашего авторитета. Я же говорю, что хотел, но забыл. Я был вовремя в своем офисе, занимался своей работой, но в обед ко мне заглянул мой старый приятель, и мы, обедая с ним, выпили бутылку пива. Потом я вернулся к работе и едва вспомнил о нашем свидании. Так что, кажется, вы действительно можете помочь мне, если начнете работать со мной, а не записывать каждое мое слово. Это отнимает много времени. Мне не требовалась выпивка сегодня утром, но не мог же я прийти к вам под каким-то фальшивым предлогом; поэтому я выпил одну порцию виски. Коктейль в обед – это нормально, но пить утром – ужасно. В какой-то степени я не считаю, что это так уж плохо, что вы отнимаете и свое и мое время, записывая все, что я говорю».
Затем пациент и автор немного обсудили текущие события, и автор предложил пациенту такой неожиданный комментарий: «Ну, давайте посмотрим. Вы однажды были одним из редакторов крупной столичной газеты, а редакционные статьи должны формировать мнение масс. Скажите мне, мнение формируется в сознании человека или в его подсознании, и как вы сами определяете сознание и подсознание?». Он ответил: «Вы не посещали 2,5 года психоаналитика, чистосердечно сотрудничая с ним, а потом еще не промывали свой мозг этими проклятыми транквилизаторами плюс психоанализом, ничему не научившись и многое потеряв. Все, что я могу сказать вам, будет обычным схематическим определением, а именно: ваш сознательный разум – передняя часть ума, а подсознательный – задняя часть. Но вы, вероятно, знаете об этом больше, чем я и доктор X.». Я спросил его: «А вероятно ли, что когда-нибудь эти две половинки встретятся?». Он ответил: «Странный вопрос, но я, кажется, понимаю, что вы имеете в виду. Я думаю, что подсознательный разум может рассказать сознательному разуму что-то, но не думаю, что сознательный разум может сказать что-нибудь подсознательному или он может знать, что есть в подсознательном. Я потратил уйму времени, пытаясь раскопать что-то в подсознательном вместе с доктором X., и ничего не добился; мне становилось все хуже». Ему был задан другой вопрос: «Не обсудить ли нам как-нибудь вопрос о подсознательном разуме в сознательном разуме?». Он ответил так:
«Ну, если вы собираетесь записывать все, что я говорю, и все, что говорите вы, а я удачно решу свои затруднения тем, что вы проводите все время, просто записывая мои жалобы так, как вы делали в прошлый раз… Между прочим, я вчера прекрасно провел вечер, играл в гольф с одним клиентом нашей фирмы, первая хорошая игра за много лет, и совсем не выпивал… Ну, давайте обсудим сознательный разум, политику, гипноз, все, что вам захочется».
Автор спросил пациента, почему он так ответил. Он сказал: «Ну, это просто удивительно. Мне 52 года, а я ною и скулю, как маленький щенок, и у меня такое чувство, что я могу верить, ждать, как мальчишка, который твердо уверен, что самые смелые мечты пойти в цирк исполнятся. Звучит глупо, не так ли? Но у меня действительно такое ощущение, как у полного надежд счастливого малыша».
Автор ответил на это вопросом:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163
Его оставили в состоянии транса еще 30 минут, а автор вышел из своего кабинета, вскоре вернулся, проверил, сохранилась ли у пациента каталепсия, и вновь стал работать над рукописью.
Наконец пациент был разбужен из глубокого транса каким-то замечанием относительно чтения рукописи. Он проснулся, медленно переменил положение и снова заметил, что гипноз не будет вреднее алкоголя. Неожиданно он взглянул на часы на стене с изумленным выражением на лице, сверил их время со своими наручными часами, а потом с часами автора. С замешательством он сказал: «Я пришел сюда полчаса назад. Все часы говорят, что я нахожусь здесь уже два часа, сейчас почти 3 с половиной. Мне нужно уходить».
Он выбежал из комнаты, потом бегом вернулся назад, чтобы спросить, когда он может прийти в следующий раз и попрощался с автором за руку. Ему назначили свидание через три дня и сказали: «Обязательно принесите с собой полную бутылку виски». (Он не смог понять скрытый смысл этой фразы и ответил, что принесет, у него в боковом кармане есть наполовину пустая бутылка, хотя еще утром, когда он уходил из дома, она была полна). Потом он вышел из комнаты ожидания, вернулся и снова попрощался с автором за руку, заявив, что забыл попрощаться.
Три дня спустя он, улыбаясь, вошел в кабинет, сделал несколько небрежных замечаний относительно текущих событий, удобно уселся в кресло и сделал комплимент относительно пресс-папье. Его попросили рассказать, что произошло за эти три дня.
Он ответил очень пространно: «Ну, я думал о тех затруднениях, с которыми я к вам пришел. Я очень рассердился, и мне нужно было многое сказать, и я сказал все, а вы записали слово в слово. Я пытался подсчитать, во сколько мне обойдется каждое слово, на которое вы тратили свое время, записывая их. Меня– это очень раздражало, и, когда я заметил, что я здесь уже 2,5 часа только затем, чтобы вы записали дословно мой рассказ, я решил, что заплачу вам только за один час, и ругайтесь, спорьте со мной сколько вам угодно. Потом, когда вы сказали, чтобы я принес сюда полную бутылку виски в следующий раз, я почувствовал себя так же, как когда принимал эти бесполезные транквилизаторы, и почти решил больше не приходить. Но, когда я вышел на улицу, я понял, что чувствую себя необычайно свободным и раскованным, хотя я опоздал на деловое свидание, поэтому и вернулся, чтобы попрощаться. (Читатель, вероятно, заметил, что хронология события не точна.) Потом я забыл выпить, чтобы доехать на машине до места встречи: может быть, потому, что был раздражен вашим упоминанием о бутылке виски».
«Затем на следующий день, прежде чем я понял это, я оказался в своем офисе вовремя, чувствовал себя прекрасно, хорошо выполнил свою дневную работу, поехал на второй завтрак, а вечером поехал домой. То же самое и на следующий день. Потом в это утро я вспомнил, что у меня назначено свидание с вами в этот день. Я по-прежнему злился на это ваше упоминание о „полной бутылке“, но все же я приобрел ее, чтобы положить в карман. Я немного выпил из другой бутылки, но забыл положить в карман полную бутылку. Я предполагаю, что вы поймете это как сопротивление или отрицание вашего авторитета. Я же говорю, что хотел, но забыл. Я был вовремя в своем офисе, занимался своей работой, но в обед ко мне заглянул мой старый приятель, и мы, обедая с ним, выпили бутылку пива. Потом я вернулся к работе и едва вспомнил о нашем свидании. Так что, кажется, вы действительно можете помочь мне, если начнете работать со мной, а не записывать каждое мое слово. Это отнимает много времени. Мне не требовалась выпивка сегодня утром, но не мог же я прийти к вам под каким-то фальшивым предлогом; поэтому я выпил одну порцию виски. Коктейль в обед – это нормально, но пить утром – ужасно. В какой-то степени я не считаю, что это так уж плохо, что вы отнимаете и свое и мое время, записывая все, что я говорю».
Затем пациент и автор немного обсудили текущие события, и автор предложил пациенту такой неожиданный комментарий: «Ну, давайте посмотрим. Вы однажды были одним из редакторов крупной столичной газеты, а редакционные статьи должны формировать мнение масс. Скажите мне, мнение формируется в сознании человека или в его подсознании, и как вы сами определяете сознание и подсознание?». Он ответил: «Вы не посещали 2,5 года психоаналитика, чистосердечно сотрудничая с ним, а потом еще не промывали свой мозг этими проклятыми транквилизаторами плюс психоанализом, ничему не научившись и многое потеряв. Все, что я могу сказать вам, будет обычным схематическим определением, а именно: ваш сознательный разум – передняя часть ума, а подсознательный – задняя часть. Но вы, вероятно, знаете об этом больше, чем я и доктор X.». Я спросил его: «А вероятно ли, что когда-нибудь эти две половинки встретятся?». Он ответил: «Странный вопрос, но я, кажется, понимаю, что вы имеете в виду. Я думаю, что подсознательный разум может рассказать сознательному разуму что-то, но не думаю, что сознательный разум может сказать что-нибудь подсознательному или он может знать, что есть в подсознательном. Я потратил уйму времени, пытаясь раскопать что-то в подсознательном вместе с доктором X., и ничего не добился; мне становилось все хуже». Ему был задан другой вопрос: «Не обсудить ли нам как-нибудь вопрос о подсознательном разуме в сознательном разуме?». Он ответил так:
«Ну, если вы собираетесь записывать все, что я говорю, и все, что говорите вы, а я удачно решу свои затруднения тем, что вы проводите все время, просто записывая мои жалобы так, как вы делали в прошлый раз… Между прочим, я вчера прекрасно провел вечер, играл в гольф с одним клиентом нашей фирмы, первая хорошая игра за много лет, и совсем не выпивал… Ну, давайте обсудим сознательный разум, политику, гипноз, все, что вам захочется».
Автор спросил пациента, почему он так ответил. Он сказал: «Ну, это просто удивительно. Мне 52 года, а я ною и скулю, как маленький щенок, и у меня такое чувство, что я могу верить, ждать, как мальчишка, который твердо уверен, что самые смелые мечты пойти в цирк исполнятся. Звучит глупо, не так ли? Но у меня действительно такое ощущение, как у полного надежд счастливого малыша».
Автор ответил на это вопросом:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163