Хендрик пытается ползти за ней следом на четвереньках. Я удаляюсь в свою темную комнату и жду, когда затихнут звуки.
198. С ружьем в руке я появляюсь на пустой веранде. Я поднимаю его и целюсь в белое пятно рубашки. Ствол бешено раскачивается, его некуда упереть. Анна вскрикивает и указывает на меня. Они вскакивают и бегут по двору, как зайцы, к огороду. Ружье не поспевает за ними. Я не плохая, я даже не опасна. Я закрываю глаза и спускаю курок. Я оглушена, у меня звенит в ушах. Хендрик и Анна Маленькая исчезли за деревьями. Я ставлю ружье на место.
199. Разодетые в наряды мертвых людей, они сидят на старой скамье в тени гевеи. Хендрик скрещивает ноги и кладет руки на спинку скамьи. Анна Маленькая приникает к его плечу.
Он видит, что я наблюдаю за ними из окна. Он поднимается и подходит.
– Нет ли у мисс немного табака для меня?
200. Я лежу у себя в постели с подушкой на глазах. Дверь моей комнаты закрыта, но я знаю, что Хендрик в доме, он роется в ящиках. Даже если бы муха чистила свои лапки в этом доме, я бы и то знала.
Дверь открывается. Я поворачиваюсь к стене. Он стоит надо мной.
– Смотрите, мисс, я нашел немного табака.
В последний раз я вдыхаю сладкий запах табака для трубки. Кто же теперь снова принесет его в мой дом?
Он тяжело садится возле меня на кровать. Его запах ударяет мне в ноздри. Он кладет руку мне на бедро, и я вскрикиваю, глядя на пустую стену; тело мое напрягается, ужас ревет из глубины моих легких. Рука убирается, запах исчезает. Но крики продолжают звенеть.
201. Хендрик и Анна Маленькая сидят на старой скамье в тени гевеи. Хендрик скрещивает ноги и попыхивает своей трубкой. Анна кладет голову ему на плечо. Я наблюдаю за ними. Они целы и невредимы.
202. Я машу Хендрику белым конвертом.
– Отвези это письмо на почту. Дай его господину на почте. Он даст тебе деньги. Если ты выедешь завтра утром, ты сможешь вернуться во вторник вечером.
– Да, мисс, – почта.
– Если они спросят, скажи, что я тебя послала. Скажи, что хозяин заболел и не может приехать. Запомни: хозяин болен – больше ничего не говори.
– Да, мисс. Хозяин болен.
– Да. И скажи Анне, что, если ей будет не по себе, она может завтра ночью спать на кухне.
– Да, мисс.
– И положи письмо в надежное место, иначе ты ничего не получишь.
– Да, мисс, я сохраню его.
203. Анна начинает стелить себе постель. Я не ухожу из кухни, а сижу. За столом, наблюдая за ней. Ее движения становятся неловкими. Она теряет, почву под ногами теперь, когда ее муж в отъезде.
– Тебе нравится спать на кухне, Анна?
– Да, мисс. – Она отворачивает лицо, она шепчет, она не знает, куда деть руки.
– Разве ты не хочешь спать в настоящей постели?
Она озадачена.
– Разве ты не хочешь спать в кровати в комнате для гостей?
– Нет, мисс.
– Как! Ты предпочитаешь спать здесь, на полу?
– Да, мисс, на полу.
Она надолго умолкает. Я наполняю чайник.
– Ложись спать. Я только выпью чашечку чая.
Она ложится под одеяло и отворачивается от света.
– Скажи, Анна, разве ты не раздеваешься? Разве ты не раздеваешься, когда ложишься спать? Ты спишь в платке?
Она сбрасывает платок.
– Скажи мне, ты спишь одетая, когда с тобой твой муж? Я не могу в это поверить. – Я придвигаю стул к постели. – Ты хорошо проводишь время со своим мужем, Анна? Ну же, не стесняйся, нас никто не услышит. Ну, скажи мне, ты хорошо проводишь время? Приятно быть замужем? – Она горестно сопит, оказавшись в ловушке в темном доме с ведьмой. Это не будет диалогом, слава богу, я могу расправить свои крылышки и лететь, куда мне угодно. – Мне бы тоже хотелось мужчину, но это было невозможно. Я никогда никому не нравилась, я никогда не была хорошенькой. –Я наклоняюсь над ней, сидя на жестком кухонном стуле, я куражусь. Она слышит в моем голосе лишь ярость и безутешно рыдает. – Но это не самое худшее. Энергия – это вечный восторг, я могла бы быть совсем другой, я могла бы прожечь себе путь из этой тюрьмы, в моем языке пылает огонь – ты понимаешь? Но все это без толку обратилось внутрь, и то, что кажется тебе яростью, всего лишь потрескивание огня внутри. Я никогда на самом деле на тебя не сердилась, я только хотела поговорить, я никогда не училась беседовать с другим человеком. Мне всегда бросали слово, а я передавала его дальше. Я никогда не знала слов, которыми можно по-настоящему обмениваться, Анна. Слова, которые я тебе даю, ты не можешь отдать обратно. Это слова без цены. Ты понимаешь? Ничего не стоящие. Как у вас было с моим отцом, когда вы разговаривали? Становились вы наконец просто мужчиной и женщиной? Ну же, скажи мне, я хочу знать. Давал ли он тебе хорошие слова? Не плачь, дитя, я же сказала, что не сержусь. – Я ложусь рядом с ней и кладу ее голову себе на руку. Она высовывает длинный язык и слизывает сопли с верхней губы. – Ну все, перестань плакать. Ты должна мне верить, я нисколько не сержусь за то, что вы с хозяином делали вместе. Хорошо, что он нашел немного счастья с тобой, он был ужасно одинок. И я уверена, вам обоим было приятно, не так ли? Я никогда не могла сделать его счастливым, я всегда была всего лишь скучной, послушной дочерью, я наскучила ему. Скажи мне, Анна, если бы вы вдвоем были вместе, если бы он был жив, могли бы мы с тобой быть друзьями? Как ты думаешь? Я думаю, могли бы. Думаю, мы могли бы стать кем-то вроде сестер или кузин. Послушай, не двигайся, я сейчас погашу свет, потом приду и лягу рядом с тобой и останусь, пока ты не заснешь.
Я лежу возле нее в темноте, и меня бьет дрожь.
– Скажи мне, Анна, как ты меня называешь? Как меня зовут?
– Мисс?
– Да. Но для тебя я только мисс? Разве у меня нет своего собственного имени?
– Мисс Магда?
– Да. Или просто Магда. В конце концов, Магда – это имя, которое мне дали при крещении, а не мисс Магда. Разве было бы не странно, если бы священник вот так крестил детей: мисс Магда, господин Йоханнес и так далее?
Я слышу, как лопается пузырек слюны: она улыбается. Я делаю успехи.
– Или Анна Маленькая вместо Анны. Мы все вначале маленькие, не так ли? Я когда-то тоже была Магдой Маленькой. А теперь я просто Магда, а ты просто Анна. Ты можешь сказать «Магда»? Ну же, скажи «Магда» ради меня.
– Нет, мисс, я не могу.
– Магда. Это легко. Ничего, завтра вечером мы снова попробуем, тогда мы увидим, сможешь ли ты сказать «Магда». А теперь мы должны спать. Я немного полежу с тобой потом пойду к себе в постель. Спокойной ночи, Анна.
– Спокойно ночи, мисс.
Я отыскиваю её голову и прижимаюсь губами к ее лбу. С минуту она пытается вырваться, потом застывает и терпит. Мы лежим вместе, между нами нет согласия; я жду, когда она заснет, она ждет, когда я уйду.
Я на ощупь иду из кухни в свою спальню. Я делаю все возможное в этом незнакомом мире прикосновений.
204. Я жду Хендрика. День проходит напряженно. Потом я вижу, как кто-то движется по велду, вдали, – это может быть только он;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44
198. С ружьем в руке я появляюсь на пустой веранде. Я поднимаю его и целюсь в белое пятно рубашки. Ствол бешено раскачивается, его некуда упереть. Анна вскрикивает и указывает на меня. Они вскакивают и бегут по двору, как зайцы, к огороду. Ружье не поспевает за ними. Я не плохая, я даже не опасна. Я закрываю глаза и спускаю курок. Я оглушена, у меня звенит в ушах. Хендрик и Анна Маленькая исчезли за деревьями. Я ставлю ружье на место.
199. Разодетые в наряды мертвых людей, они сидят на старой скамье в тени гевеи. Хендрик скрещивает ноги и кладет руки на спинку скамьи. Анна Маленькая приникает к его плечу.
Он видит, что я наблюдаю за ними из окна. Он поднимается и подходит.
– Нет ли у мисс немного табака для меня?
200. Я лежу у себя в постели с подушкой на глазах. Дверь моей комнаты закрыта, но я знаю, что Хендрик в доме, он роется в ящиках. Даже если бы муха чистила свои лапки в этом доме, я бы и то знала.
Дверь открывается. Я поворачиваюсь к стене. Он стоит надо мной.
– Смотрите, мисс, я нашел немного табака.
В последний раз я вдыхаю сладкий запах табака для трубки. Кто же теперь снова принесет его в мой дом?
Он тяжело садится возле меня на кровать. Его запах ударяет мне в ноздри. Он кладет руку мне на бедро, и я вскрикиваю, глядя на пустую стену; тело мое напрягается, ужас ревет из глубины моих легких. Рука убирается, запах исчезает. Но крики продолжают звенеть.
201. Хендрик и Анна Маленькая сидят на старой скамье в тени гевеи. Хендрик скрещивает ноги и попыхивает своей трубкой. Анна кладет голову ему на плечо. Я наблюдаю за ними. Они целы и невредимы.
202. Я машу Хендрику белым конвертом.
– Отвези это письмо на почту. Дай его господину на почте. Он даст тебе деньги. Если ты выедешь завтра утром, ты сможешь вернуться во вторник вечером.
– Да, мисс, – почта.
– Если они спросят, скажи, что я тебя послала. Скажи, что хозяин заболел и не может приехать. Запомни: хозяин болен – больше ничего не говори.
– Да, мисс. Хозяин болен.
– Да. И скажи Анне, что, если ей будет не по себе, она может завтра ночью спать на кухне.
– Да, мисс.
– И положи письмо в надежное место, иначе ты ничего не получишь.
– Да, мисс, я сохраню его.
203. Анна начинает стелить себе постель. Я не ухожу из кухни, а сижу. За столом, наблюдая за ней. Ее движения становятся неловкими. Она теряет, почву под ногами теперь, когда ее муж в отъезде.
– Тебе нравится спать на кухне, Анна?
– Да, мисс. – Она отворачивает лицо, она шепчет, она не знает, куда деть руки.
– Разве ты не хочешь спать в настоящей постели?
Она озадачена.
– Разве ты не хочешь спать в кровати в комнате для гостей?
– Нет, мисс.
– Как! Ты предпочитаешь спать здесь, на полу?
– Да, мисс, на полу.
Она надолго умолкает. Я наполняю чайник.
– Ложись спать. Я только выпью чашечку чая.
Она ложится под одеяло и отворачивается от света.
– Скажи, Анна, разве ты не раздеваешься? Разве ты не раздеваешься, когда ложишься спать? Ты спишь в платке?
Она сбрасывает платок.
– Скажи мне, ты спишь одетая, когда с тобой твой муж? Я не могу в это поверить. – Я придвигаю стул к постели. – Ты хорошо проводишь время со своим мужем, Анна? Ну же, не стесняйся, нас никто не услышит. Ну, скажи мне, ты хорошо проводишь время? Приятно быть замужем? – Она горестно сопит, оказавшись в ловушке в темном доме с ведьмой. Это не будет диалогом, слава богу, я могу расправить свои крылышки и лететь, куда мне угодно. – Мне бы тоже хотелось мужчину, но это было невозможно. Я никогда никому не нравилась, я никогда не была хорошенькой. –Я наклоняюсь над ней, сидя на жестком кухонном стуле, я куражусь. Она слышит в моем голосе лишь ярость и безутешно рыдает. – Но это не самое худшее. Энергия – это вечный восторг, я могла бы быть совсем другой, я могла бы прожечь себе путь из этой тюрьмы, в моем языке пылает огонь – ты понимаешь? Но все это без толку обратилось внутрь, и то, что кажется тебе яростью, всего лишь потрескивание огня внутри. Я никогда на самом деле на тебя не сердилась, я только хотела поговорить, я никогда не училась беседовать с другим человеком. Мне всегда бросали слово, а я передавала его дальше. Я никогда не знала слов, которыми можно по-настоящему обмениваться, Анна. Слова, которые я тебе даю, ты не можешь отдать обратно. Это слова без цены. Ты понимаешь? Ничего не стоящие. Как у вас было с моим отцом, когда вы разговаривали? Становились вы наконец просто мужчиной и женщиной? Ну же, скажи мне, я хочу знать. Давал ли он тебе хорошие слова? Не плачь, дитя, я же сказала, что не сержусь. – Я ложусь рядом с ней и кладу ее голову себе на руку. Она высовывает длинный язык и слизывает сопли с верхней губы. – Ну все, перестань плакать. Ты должна мне верить, я нисколько не сержусь за то, что вы с хозяином делали вместе. Хорошо, что он нашел немного счастья с тобой, он был ужасно одинок. И я уверена, вам обоим было приятно, не так ли? Я никогда не могла сделать его счастливым, я всегда была всего лишь скучной, послушной дочерью, я наскучила ему. Скажи мне, Анна, если бы вы вдвоем были вместе, если бы он был жив, могли бы мы с тобой быть друзьями? Как ты думаешь? Я думаю, могли бы. Думаю, мы могли бы стать кем-то вроде сестер или кузин. Послушай, не двигайся, я сейчас погашу свет, потом приду и лягу рядом с тобой и останусь, пока ты не заснешь.
Я лежу возле нее в темноте, и меня бьет дрожь.
– Скажи мне, Анна, как ты меня называешь? Как меня зовут?
– Мисс?
– Да. Но для тебя я только мисс? Разве у меня нет своего собственного имени?
– Мисс Магда?
– Да. Или просто Магда. В конце концов, Магда – это имя, которое мне дали при крещении, а не мисс Магда. Разве было бы не странно, если бы священник вот так крестил детей: мисс Магда, господин Йоханнес и так далее?
Я слышу, как лопается пузырек слюны: она улыбается. Я делаю успехи.
– Или Анна Маленькая вместо Анны. Мы все вначале маленькие, не так ли? Я когда-то тоже была Магдой Маленькой. А теперь я просто Магда, а ты просто Анна. Ты можешь сказать «Магда»? Ну же, скажи «Магда» ради меня.
– Нет, мисс, я не могу.
– Магда. Это легко. Ничего, завтра вечером мы снова попробуем, тогда мы увидим, сможешь ли ты сказать «Магда». А теперь мы должны спать. Я немного полежу с тобой потом пойду к себе в постель. Спокойной ночи, Анна.
– Спокойно ночи, мисс.
Я отыскиваю её голову и прижимаюсь губами к ее лбу. С минуту она пытается вырваться, потом застывает и терпит. Мы лежим вместе, между нами нет согласия; я жду, когда она заснет, она ждет, когда я уйду.
Я на ощупь иду из кухни в свою спальню. Я делаю все возможное в этом незнакомом мире прикосновений.
204. Я жду Хендрика. День проходит напряженно. Потом я вижу, как кто-то движется по велду, вдали, – это может быть только он;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44