Тягловая община распределяла податную нагрузку между ее членами. Между тем, по заключению С.Ф. Платонова, «межи мелкопоместных владений дробили волость, прежде единую, на много частных разобщенных хозяйств, и старое тягловое устройство исчезало. Служилый владелец становился между крестьянами своего поместья и государственной властью.Получая право облагать и оброчить крестьян сборами и повинностями в свою пользу, он в то же время обязан собирать с них государевы подати».
По мнению С.М. Каштанова, право феодалов самим собирать и вносить важнейшие налоги явилось модификацией старинного оброчного принципа, в целом нарушенного московским великокняжеским правительством последней трети XV – первой половины XVI века, отражавшей тенденцию усиления крепостничества. Если Иван III и его сын, а также боярские правительства времен малолетства Грозного передавали функции сбора налогов от землевладельцев к «земле», то Грозный и Годунов очередной раз выступают не как «проводники прогрессивных начинаний», а как радетели возвращения к удельной старине.
Необходимо отметить три основных следствия того, что помещик берет на себя функции плательщика податей за крестьянский мир. Первое. Прежде земля выступала перед лицом государства как его главный кормилец, что составляло ее хозяйственное и политическое значение. Теперь появляется посредник в лице помещика. Второе. Сам помещик, таким образом, становится не столько землевладельцем, сколько откупщиком – его первейшая задача собрать налоги, а это, в свою очередь, дает ему право получать прибыль с имения. Третье. Теряется основная материальная причина, связывавшая крестьян в общину, и как результат – «в этот-то печальный период потеряли и свою живую силу начатки общинного самоуправления и народной льготы… многие формы в этом роде оставались и после, но дух, оживлявший их, испарился под тиранством царя Ивана».
Живая ткань «земли» разрывается метастазами опрично-дворянской опухоли. В районах поместно-вотчинного землевладения (преимущественно центральные и юго-западные районы) посадское и волостное самоуправление по многим городам было ликвидировано, как были в большинстве случаев ликвидированы и сами черные волости этих районов, в массовом порядке розданные правительством помещикам и монастырям и заменены органами дворянского самоуправления в лице губных старост и городовых приказчиков. Земская система управления разваливается, уступая место помещичьему надзору.
«Черносошные крестьянские земли были поглощены поместным землевладением, а местное самоуправление заменено дворянской администрацией, – констатирует Н.Е. Носов. – Все это привело к установлению военно-феодальной диктатуры дворян-крепостников,как наиболее верной и надежной в глазах опричного правительства Ивана Грозного опоры самодержавного строя». Именно в те годы, когда «государьское» поглотило земское, власть слилась с государством до неотличимости, тогда и родился феномен российского тоталитаризма, с разными модификациями которого приходится иметь дело каждому поколению русских людей.
«Рабоцарь» и царь рабов
Разрушив экономическую основу Московской Руси – крупное вотчинное землевладение и вольные крестьянские хозяйства, разрушив ее социальную основу – подвергнув репрессиям служилых князей и бояр и закрепостив свободных землепашцев, Грозный и Годунов разрушили и ее политическую организацию. Если в царствование Ивана Васильевича все более уходило в тень земское самоуправление на местах, то Годунов взялся за центральные органы сословно-представительной монархии. Исследователи почему-то не обращают внимание на то, что за два десятилетия правления Федора Иоанновича и Бориса Годунова не созывались Земские соборы, за исключением тех сословных совещаний, которые понадобились правительству для легитимизации своей власти в период политической нестабильности.
Р.Г. Скрынников отмечает, что при царе Федоре Дума как представительный орган высшей демократии, опираясь на вековую традицию, вернула себе некоторые функции и привилегии, упраздненные опричниной. Однако исследователь делает свой вывод, отталкиваясь от формальных признаков. Дума превратилась в цветастую ширмой, за которой скрывался абсолютистский режим Годунова, в его послушное орудие, чего не было в доопричный период. С.Ф. Платонов указывал на то, что раздавленное опричниной боярство потеряло свое прежнее значение, в Думе его заменили новые люди. И дело не только в кадровом составе Думы. Если прежде боярами становились благодаря заслугам предков и своим собственным, то теперь многие из думцев отличались исключительно преданностью сильному, например конюшему Годунову. Вся полнота власти отошла к бюрократическому аппарату.
Годунов не поощрял, а разрушал традиции, в том числе и Думу, поскольку они препятствовали установлению невиданного дотоле на Руси режима личной диктатуры. Эту угрозу ясно видели современники. До нас дошли известия о требовании бояр, чтобы Годунов целовал крест на ограничивающей его власть грамоте. Несмотря на свое «ниспровергательство», Грозный мыслил традиционными категориями, и именно потому им был выбран такой причудливый способ тирании. Годунов смело ломал обычаи и каноны, которыми держалась Русь и потому, в определенном смысле действовал более прямо и последовательно.
Грозный – потомок Рюрика и потомок (пусть только в его воображении) Августа. Грозный унаследовал державу от предков, семь столетий правивших русской державой. Потому для Ивана Тимофеева, как бы тот ни обличал его преступления, Иван Васильевич – властелин «царюющий вправду, по благодати». Годунов же, по гениальному определению того же Тимофеева, «рабоцарь»: сметливый плебей, интригами и преступлениями укравший трон у своих хозяев. Потому для русских людей он стал первым «самозванцем», или «самовыдвиженцем», как говорили одно время, подав соблазнительный пример другим властолюбцам.
«Рабоцарь» окружал себя такими же плебеями. Как писал один из современников, у власти оказались «дьяки недостойные быть в холопах у бояр», которые «разворовали до половины казны». Тимофеев же видит в том, что Грозный и Борис, нарушая традицию, стали приближать к себе незнатных дворян, одну из причин смуты. И не стоит видеть в этом явлении некие элементы демократизма. Люди, преуспевавшие при Грозном и Годунове, готовы были с одинаковым рвением как унижаться перед сильными, так и унижать слабых. Потому как человек, не уважающий себя, не способен уважать других.
Интересное наблюдение приводит Соловьев: при Иоанне III знатные люди подписываются обыкновенными именами: Иван и Василий; менее знатные употребляют уменьшительные:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145