Болело все тело, ныли кости, она задыхалась, с каждым глотком воздуха это становилось все ощутимее. Наконец она склонила голову и стиснула виски.
– Боги, – прошептала она, – что я сделала?
Она глубоко вздохнула:
– Я оставила свой дом в долине… Меня выслали из Хомейны-Мухаар… я приехала в чужую страну с человеком, которого не понимаю, а он отказался от меня так же легко, как Шейн…
Аликс стиснула кулаки, словно собиралась сразиться с демонами, завладевающими ее разумом:
– Я отдалась ему… а теперь он хочет взять себе другую! – она подняла голову и невидящим взглядом уставилась на гобелен. – Что я сделала?
Гобелен ей не ответил, не ответил и Кай. Аликс всем сердцем желала сейчас услышать его ласковый успокаивающий голос, но птица молчала. Однако в мозгу Аликс шептали другие голоса, похожие на те, что она слышала в лесу, но не Давившие на мозг с такой силой.
– Я сошла с ума, – прошептала она. Шепот не умолкал, Аликс начала различать отдельные голоса и напряженно нахмурилась, пытаясь разобрать смысл их речей. Она провела рукой по голове, словно стараясь расплести вязь голосов и шепотов, и поняла, что ее волосы снова спутались. Серебряным гребнем Дункана она начала расчесывать их, надеясь, что боль избавит ее от того, что она не могла понять.
Расчесанные волосы она заплела в косу, перевязав ее узкой полоской бархата, оторванной от платья. Шелк и бархат был изорван, но ей не было дела до платья: она хотела только Одного – вновь завоевать внимание Дункана.
Дункан вошел неслышно, в лице его не было той теплоты, к которой она успела привыкнуть, оно было напряженно-сосредоточенным.
– Ты должна сейчас пойти со мной.
– Куда?
– К Райссе.
– Кто такая Райсса? – спросила она, сознавая, что хотела получить совсем другой ответ на свой вопрос.
– Это женщина, у которой ты будешь жить, пока не настанет время предстать перед шар тэлом и Советом.
– Разве мне нельзя остаться с тобой? – мягко спросила она.
Дункан ответил не сразу – сперва, наклонившись, принялся разводить огонь в очаге:
– Нет, – наконец промолвил он. – Тебе будет лучше жить в другом месте.
Аликс закусила губу, чтобы не заплакать:
– Значит, Финн сказал правду… тебе нужна другая.
Он с хрустом сломал толстый сучок, бросил обломки в огонь и устроился на коленях у костра, сквозь дым глядя на Аликс:
– Когда я приехал за тобой в Хомейну-Мухаар, Малина была чэйсулой другого.
Я забыл о ней. Я думал только о тебе.
– Но теперь ты не можешь больше не думать о ней.
Он подвинулся к ней и взял в ладони ее лицо:
– Я не оставлю тебя.
Аликс пыталась сдержать дрожь:
– Что же ты скажешь, Дункан?
– У нас одна толмоора, Аликс. Даже если ты не чувствуешь этого, то чувствую я. Я не оставлю тебя, – он вздохнул, нахмурил лоб, – Малина будет моей чэйсулой, как я и обещал ей, когда мы были детьми, но в моей душе место
– тебе.
Мэйхи имеют все права в клане, их почитают… среди Чэйсули это не вызывает презрения. Я оставлю тебя рядом со мной.
Аликс схватила его за запястья и рывком отняла его руки от своего лица:
– Что же ты тогда обещал мне? Что ты говорил мне в пещере, когда я согласилась зачать от тебя, чтобы никто – даже ваш Совет – не разлучил нас?
– Аликс…
– Я не стану ничьей любовницей, Дункан… даже твоей. Я даже подумать об этом не могу… Наверно, это мое запятнанное хомейнское воспитание! – она бросила на Дункана яростный взгляд. – Думаешь, то, что я сделала, так легко для девственницы?
– Аликс…
– Нет.
Он протянул к ней руку – она отстранилась.
– Что бы ты сделала сейчас, если бы могла?
Она помрачнела, понимая, что значит этот вопрос. Дункан мог отказать ей в возможности покинуть клан, Аликс ожидала этого.
Но все же попытаться стоит…
– Я уеду назад к Кэриллону.
Лицо Дункана застыло как маска, но он не смог скрыть холодную ярость – она пылала в его желтых звериных глазах:
– Чтобы стать любовницей принца?
– Нет. Чтобы он помог мне, – Аликс разглядывала дыру на юбке, избегая взгляда Дункана. – Он поможет мне во всем, о чем бы я не попросила. Он так сказал.
– Ты не можешь уйти, малышка, – мягко сказал он. – Я понимаю тебя, но не могу позволить тебе уйти.
Она смяла рукой бархат платья:
– И каковы же причины этого запрета, вождь?
Черты лица Дункана смягчились:
– Ты ведь могла забеременеть. Аликс поняла. Она гневно прижала кулачок к животу:
– Если я забеременела от тебя, я скажу, что у ребенка нет отца и воспитаю его сама!
Дункан побледнел и, пошатываясь, словно раненый, поднялся на ноги. Он грубо схватил девушку за руку и рывком поднял на ноги, не обратив внимания на вырвавшийся у нее крик боли:
– Если ты забеременела от меня, ребенок мой!
Она стиснула зубы и прошипела:
– Разве у тебя уже нет неродившегося ребенка, Изменяющийся? Во чреве женщины, которую ты возьмешь чэйсулой!
– Если он мой, он останется со мной, как и твой ребенок, если ты родишь его!
Она побелела от боли, которую причиняла ей его жесткая хватка:
– Ты не можешь забрать ребенка у матери!
– Здесь ты живешь среди Чэйсули, – угрюмо промолвил он, – и должна подчиняться нашим законам. Если ты не останешься со мной, так тому и быть, но если ты зачала, ребенок принадлежит мне… Он – новое звено пророчества.
Аликс заговорила громче, стараясь перебороть боль:
– И ты принудишь меня к тому, что сделала когда-то моя мать… ты вынудишь меня бежать? И родить ребенка в одиночестве?
Дункан притянул Аликс к себе, но это вовсе не был нежный поцелуй влюбленного. Он заставлял ее, как прежде Финн – а она ненавидела любое принуждение.
Ей захотелось ударить его – но ее рука оказалась прижатой к его груди.
Медленно, слов но бы против воли она подняла ее и обняла Дункана за шею, притянув его к себе. Словно боль, которую он причинил ей, разбудила в ней что-то иное, и она почувствовала, как сильно он нужен ей.
– Чэйсула, – прошептал Дункан, касаясь губами ее губ.
Аликс вырвалась из его рук:
– Нет! Ты сказал, что изберешь другую… а я не буду твоей любовницей!
Его губы сжались в тонкую линию.
– Тогда ты не будешь ничьей чэйсулой. Она вскинула голову:
– Не буду.
– Ни мэйхой.
– Ни мэйхой.
Его глаза странно заблестели:
– Ты признаешь в себе кровь Чэйсули, Аликс? Ты подчиняешься нашим обычаям?
– У меня нет выбора!
– Ты принимаешь их?
– Да! – с горечью выкрикнула она, не понимая, чего он от нее добивается.
– Тогда ты должна принимать все законы. Она вызывающе посмотрела на него:
– Принимаю.
Его рука скользнула к поясу и вновь поднялась с ножом. Аликс в ужасе шарахнулась от него, но Дункан поймал ее за косу и одним ударом обрезал ей волосы у самой шеи. Тяжелая коса осталась в руках Дункана, Аликс, сдавлено вскрикнув, схватилась за неровно обрезанные волосы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65
– Боги, – прошептала она, – что я сделала?
Она глубоко вздохнула:
– Я оставила свой дом в долине… Меня выслали из Хомейны-Мухаар… я приехала в чужую страну с человеком, которого не понимаю, а он отказался от меня так же легко, как Шейн…
Аликс стиснула кулаки, словно собиралась сразиться с демонами, завладевающими ее разумом:
– Я отдалась ему… а теперь он хочет взять себе другую! – она подняла голову и невидящим взглядом уставилась на гобелен. – Что я сделала?
Гобелен ей не ответил, не ответил и Кай. Аликс всем сердцем желала сейчас услышать его ласковый успокаивающий голос, но птица молчала. Однако в мозгу Аликс шептали другие голоса, похожие на те, что она слышала в лесу, но не Давившие на мозг с такой силой.
– Я сошла с ума, – прошептала она. Шепот не умолкал, Аликс начала различать отдельные голоса и напряженно нахмурилась, пытаясь разобрать смысл их речей. Она провела рукой по голове, словно стараясь расплести вязь голосов и шепотов, и поняла, что ее волосы снова спутались. Серебряным гребнем Дункана она начала расчесывать их, надеясь, что боль избавит ее от того, что она не могла понять.
Расчесанные волосы она заплела в косу, перевязав ее узкой полоской бархата, оторванной от платья. Шелк и бархат был изорван, но ей не было дела до платья: она хотела только Одного – вновь завоевать внимание Дункана.
Дункан вошел неслышно, в лице его не было той теплоты, к которой она успела привыкнуть, оно было напряженно-сосредоточенным.
– Ты должна сейчас пойти со мной.
– Куда?
– К Райссе.
– Кто такая Райсса? – спросила она, сознавая, что хотела получить совсем другой ответ на свой вопрос.
– Это женщина, у которой ты будешь жить, пока не настанет время предстать перед шар тэлом и Советом.
– Разве мне нельзя остаться с тобой? – мягко спросила она.
Дункан ответил не сразу – сперва, наклонившись, принялся разводить огонь в очаге:
– Нет, – наконец промолвил он. – Тебе будет лучше жить в другом месте.
Аликс закусила губу, чтобы не заплакать:
– Значит, Финн сказал правду… тебе нужна другая.
Он с хрустом сломал толстый сучок, бросил обломки в огонь и устроился на коленях у костра, сквозь дым глядя на Аликс:
– Когда я приехал за тобой в Хомейну-Мухаар, Малина была чэйсулой другого.
Я забыл о ней. Я думал только о тебе.
– Но теперь ты не можешь больше не думать о ней.
Он подвинулся к ней и взял в ладони ее лицо:
– Я не оставлю тебя.
Аликс пыталась сдержать дрожь:
– Что же ты скажешь, Дункан?
– У нас одна толмоора, Аликс. Даже если ты не чувствуешь этого, то чувствую я. Я не оставлю тебя, – он вздохнул, нахмурил лоб, – Малина будет моей чэйсулой, как я и обещал ей, когда мы были детьми, но в моей душе место
– тебе.
Мэйхи имеют все права в клане, их почитают… среди Чэйсули это не вызывает презрения. Я оставлю тебя рядом со мной.
Аликс схватила его за запястья и рывком отняла его руки от своего лица:
– Что же ты тогда обещал мне? Что ты говорил мне в пещере, когда я согласилась зачать от тебя, чтобы никто – даже ваш Совет – не разлучил нас?
– Аликс…
– Я не стану ничьей любовницей, Дункан… даже твоей. Я даже подумать об этом не могу… Наверно, это мое запятнанное хомейнское воспитание! – она бросила на Дункана яростный взгляд. – Думаешь, то, что я сделала, так легко для девственницы?
– Аликс…
– Нет.
Он протянул к ней руку – она отстранилась.
– Что бы ты сделала сейчас, если бы могла?
Она помрачнела, понимая, что значит этот вопрос. Дункан мог отказать ей в возможности покинуть клан, Аликс ожидала этого.
Но все же попытаться стоит…
– Я уеду назад к Кэриллону.
Лицо Дункана застыло как маска, но он не смог скрыть холодную ярость – она пылала в его желтых звериных глазах:
– Чтобы стать любовницей принца?
– Нет. Чтобы он помог мне, – Аликс разглядывала дыру на юбке, избегая взгляда Дункана. – Он поможет мне во всем, о чем бы я не попросила. Он так сказал.
– Ты не можешь уйти, малышка, – мягко сказал он. – Я понимаю тебя, но не могу позволить тебе уйти.
Она смяла рукой бархат платья:
– И каковы же причины этого запрета, вождь?
Черты лица Дункана смягчились:
– Ты ведь могла забеременеть. Аликс поняла. Она гневно прижала кулачок к животу:
– Если я забеременела от тебя, я скажу, что у ребенка нет отца и воспитаю его сама!
Дункан побледнел и, пошатываясь, словно раненый, поднялся на ноги. Он грубо схватил девушку за руку и рывком поднял на ноги, не обратив внимания на вырвавшийся у нее крик боли:
– Если ты забеременела от меня, ребенок мой!
Она стиснула зубы и прошипела:
– Разве у тебя уже нет неродившегося ребенка, Изменяющийся? Во чреве женщины, которую ты возьмешь чэйсулой!
– Если он мой, он останется со мной, как и твой ребенок, если ты родишь его!
Она побелела от боли, которую причиняла ей его жесткая хватка:
– Ты не можешь забрать ребенка у матери!
– Здесь ты живешь среди Чэйсули, – угрюмо промолвил он, – и должна подчиняться нашим законам. Если ты не останешься со мной, так тому и быть, но если ты зачала, ребенок принадлежит мне… Он – новое звено пророчества.
Аликс заговорила громче, стараясь перебороть боль:
– И ты принудишь меня к тому, что сделала когда-то моя мать… ты вынудишь меня бежать? И родить ребенка в одиночестве?
Дункан притянул Аликс к себе, но это вовсе не был нежный поцелуй влюбленного. Он заставлял ее, как прежде Финн – а она ненавидела любое принуждение.
Ей захотелось ударить его – но ее рука оказалась прижатой к его груди.
Медленно, слов но бы против воли она подняла ее и обняла Дункана за шею, притянув его к себе. Словно боль, которую он причинил ей, разбудила в ней что-то иное, и она почувствовала, как сильно он нужен ей.
– Чэйсула, – прошептал Дункан, касаясь губами ее губ.
Аликс вырвалась из его рук:
– Нет! Ты сказал, что изберешь другую… а я не буду твоей любовницей!
Его губы сжались в тонкую линию.
– Тогда ты не будешь ничьей чэйсулой. Она вскинула голову:
– Не буду.
– Ни мэйхой.
– Ни мэйхой.
Его глаза странно заблестели:
– Ты признаешь в себе кровь Чэйсули, Аликс? Ты подчиняешься нашим обычаям?
– У меня нет выбора!
– Ты принимаешь их?
– Да! – с горечью выкрикнула она, не понимая, чего он от нее добивается.
– Тогда ты должна принимать все законы. Она вызывающе посмотрела на него:
– Принимаю.
Его рука скользнула к поясу и вновь поднялась с ножом. Аликс в ужасе шарахнулась от него, но Дункан поймал ее за косу и одним ударом обрезал ей волосы у самой шеи. Тяжелая коса осталась в руках Дункана, Аликс, сдавлено вскрикнув, схватилась за неровно обрезанные волосы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65