Ну я автомат хватаю, а он у меня сквозь пальцы проходит. Тут я все и понял – меня в режиме призрака закинули. Ну это режим такой отладочный. В нем можно только наблюдать, а взаимодействовать с миром – никак. Вот смотри. – Кир погрузил руку в песок.
Сергей посмотрел и поначалу ничего особенного не Увидел. Пожал плечами:
– И что?
Кир нахмурился:
– Лучше смотри, – и поводил рукой, не вынимая ее из песка.
Сергей посмотрел еще раз и заметил – песчинки не двигались, они, похоже, просто проходили через руку Кира. Да и сидел он, если присмотреться, – не на песке, а в песке. И еще – у него не было тени! Этот факт Сергея так удивил, что он даже рот раскрыл. Хотя, если вдуматься, удивляться было нечему. Учитывая, что весь мир вокруг существует только в памяти компьютера, ничего сверхъестественного в этом феномене не было, но мозги от такого зрелища клинило. Сергей, внимательно следя за своей тенью, поводил рукой перед лицом Кира. Тень руки на песке послушно шевелилась, словно для лучей здешнего солнца никакого Кира не было и в помине.
– Что-то мне непонятно, – сказал Чесноков, – пусть мир вокруг искусственный, но тень-то от моей руки падает? Значит, световые лучи распространяются как обычно. Но если они сквозь тебя проходят, не задерживаясь, то как я тебя вижу? Ведь все, что я вижу, – это отраженный солнечный свет…
Кир молчал, иронически глядя на Сергея. Чесноков смешался:
– Ах да… глупость сказал. Ну я не это имел в виду. Ты ж говорил, что только наблюдать можешь, а взаимодействовать не можешь? А сейчас ты что делаешь? Если я тебя вижу и слышу, разве это не взаимодействие?
Кир торжествующе улыбнулся:
– Молодец. Логика у тебя… железная. Не обижайся, это я так, не удержался. Ты прав на все сто, тут у них промашка вышла. Видишь ли, программа-спутник не наследует функции и свойства других персонажей, это отдельный объект. Раньше так не было, но полгода назад после очередного обновления вылез «глюк» с общим инвентарем – все, что клиент передавал программе-спутнику, тут же размножалось и оказывалось в инвентаре у всех персонажей игры. Починили на скорую руку – просто сделали спутника отдельным объектом. Получилось кривовато, зато работает. Так и оставили. Я, как понял, что теперь призрак, сразу про это вспомнил – ведь функции общения у спутника с остальными не связаны. Пусть для всех персонажей и предметов этого мира я не существую, для тебя все должно было остаться по-прежнему. Ну я за тобой по следам и рванул. И очень рад, что не ошибся, теперь у меня есть шанс.
Сергей поджал губы, подумал.
– И какой же шанс? Какая разница, вижу я тебя или нет? Я же все равно – программа. И ничего с внешним миром сделать не смогу, я даже не уверен, что он вообще существует.
– Не можешь, – Кир кивнул, – зато ты можешь встретить других людей, не людей-программ, а людей-игроков, и рассказать им, что происходит. Видишь ли, похоже, у Лахнова не так уж много доверенных людей, а проблем у него и без меня по горло. Иначе зачем было меня обратно в игру закидывать? Своего он уже добился, акции купил, так что держать меня здесь ему имеет смысл, только чтобы я под ногами не путался. Уверен, они решили, что пока от меня избавились, и сейчас своими делами занимаются. Когда они про меня вспомнят – не знаю, но, думаю, дня два-три реального времени у меня есть.
– И как я найду этих людей-игроков? В смысле – как отличу от программ? И самый главный вопрос – зачем мне это?
– Отличить довольно просто на самом деле. Я про тест Тьюринга много читал, за две минуты разницу увижу, так что это не проблема. А что же до последнего вопроса – так я тебе нужен не меньше, чем ты мне. У них там, – Кир мотнул головой, – просто руки до этой игры пока не доходят. А потом ее если и не сотрут целиком, то конкретный объект – тебя – сотрут наверняка. А если ты мне поможешь, я в долгу не останусь – у тебя будет все. В буквальном смысле все, что ни пожелаешь. Я здесь, – Кир обвел вокруг рукой, – низвергнутый бог. Помоги мне вернуться на Олимп – и проси все, что хочешь.
– Сделай меня человеком, – сумрачно попросил Сергей.
Кир смутился:
– Ну почти все. Да ладно, – ухмыльнулся, – инстинкт самосохранения у тебя точно есть – сам закладывал, – так что как минимум жить ты хочешь. Это раз. А два – меня-то ты в чем обвиняешь? Бесчеловечных экспериментов я на тебе не ставил, и вообще, если на то пошло, я тебя создал. Так в чем твои претензии?
– А меня ты спросил, нужна мне такая жизнь?
Кир рассмеялся:
– Ну, друг, извини. Меня, кстати, папа с мамой тоже не спрашивали – нужна ли мне такая жизнь. – Кир выразительно провел ладонью по ногам. – Так что?
– Погоди. Объясни-ка мне сначала такой момент. Почему у меня от жары голова и горло болят и вообще самочувствие ухудшается? Зачем я все это испытывать должен? Раз уж я программа, то не проще ли было сделать, чтобы я все это только изображал, ничего такого не ощущая?
– Проще, – кивнул Кир, – Но неудобно – потом под каждую игру персонаж переделывать. Да и вообще, прошлый век это. Сейчас модель содержит практически все детали реального человека, нервную систему, мозг и всякие другие органы. Ему только условия задаются, а модель уже сама решает, как на них реагировать. Объектно-ориентированный подход называется… Ну что ты решил-то? Не тяни, а?
Сергей кивнул своим мыслям, поднял автомат, закинул его за спину.
– Ладно, Люцифер хренов, пошли твоих настоящих людей искать. И не думай, что это я из-за инстинкта самосохранения или ради выполнения желаний делаю. Просто так хоть смысл какой-то есть, живым себя чувствуешь, черт побери.
– Спасибо, – сказал Кир, тоже вставая, – ты не пожалеешь, уверяю.
– Там посмотрим… Куда пойдем? В Москву неплохо вернуться бы, наверное?
– В этой Москве, – Кир хихикнул, – кроме твоей квартиры да аэропорта Домодедово, ничего нет. Основное игровое поле здесь. Но нам все равно здесь делать нечего, потом, видишь, верблюды стоят и не шевелятся?
Сергей механически кивнул.
– Это значит, что людей в игре нет.
– Почему?
– Потому что.
Кир посмотрел на собеседника, вздохнул и начал пояснять.
– Все персонажи в игре бывают трех типов. Первый, самый редкий, – люди-игроки. Второй тип – активные программы, типа твоей. Они действуют в соответствии со своими поведенческими моделями, даже если рядом никого нет. И третий тип, самый распространенный, – триггерные программы. Они как бы стоят и не шевелятся на стартовых позициях, пока поблизости не появится игрок.
– Ну так, значит, просто поблизости игроков нет, разве не так?
– Не так. Иначе бы они уже исчезли и спрятались под песком. Помнишь, как они возникли, когда мы подъехали? Активными они тоже быть не могут, а то давно бы с тобой подрались. Следовательно, у данной игры нулевой приоритет, поэтому в ней ничего и не происходит.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92
Сергей посмотрел и поначалу ничего особенного не Увидел. Пожал плечами:
– И что?
Кир нахмурился:
– Лучше смотри, – и поводил рукой, не вынимая ее из песка.
Сергей посмотрел еще раз и заметил – песчинки не двигались, они, похоже, просто проходили через руку Кира. Да и сидел он, если присмотреться, – не на песке, а в песке. И еще – у него не было тени! Этот факт Сергея так удивил, что он даже рот раскрыл. Хотя, если вдуматься, удивляться было нечему. Учитывая, что весь мир вокруг существует только в памяти компьютера, ничего сверхъестественного в этом феномене не было, но мозги от такого зрелища клинило. Сергей, внимательно следя за своей тенью, поводил рукой перед лицом Кира. Тень руки на песке послушно шевелилась, словно для лучей здешнего солнца никакого Кира не было и в помине.
– Что-то мне непонятно, – сказал Чесноков, – пусть мир вокруг искусственный, но тень-то от моей руки падает? Значит, световые лучи распространяются как обычно. Но если они сквозь тебя проходят, не задерживаясь, то как я тебя вижу? Ведь все, что я вижу, – это отраженный солнечный свет…
Кир молчал, иронически глядя на Сергея. Чесноков смешался:
– Ах да… глупость сказал. Ну я не это имел в виду. Ты ж говорил, что только наблюдать можешь, а взаимодействовать не можешь? А сейчас ты что делаешь? Если я тебя вижу и слышу, разве это не взаимодействие?
Кир торжествующе улыбнулся:
– Молодец. Логика у тебя… железная. Не обижайся, это я так, не удержался. Ты прав на все сто, тут у них промашка вышла. Видишь ли, программа-спутник не наследует функции и свойства других персонажей, это отдельный объект. Раньше так не было, но полгода назад после очередного обновления вылез «глюк» с общим инвентарем – все, что клиент передавал программе-спутнику, тут же размножалось и оказывалось в инвентаре у всех персонажей игры. Починили на скорую руку – просто сделали спутника отдельным объектом. Получилось кривовато, зато работает. Так и оставили. Я, как понял, что теперь призрак, сразу про это вспомнил – ведь функции общения у спутника с остальными не связаны. Пусть для всех персонажей и предметов этого мира я не существую, для тебя все должно было остаться по-прежнему. Ну я за тобой по следам и рванул. И очень рад, что не ошибся, теперь у меня есть шанс.
Сергей поджал губы, подумал.
– И какой же шанс? Какая разница, вижу я тебя или нет? Я же все равно – программа. И ничего с внешним миром сделать не смогу, я даже не уверен, что он вообще существует.
– Не можешь, – Кир кивнул, – зато ты можешь встретить других людей, не людей-программ, а людей-игроков, и рассказать им, что происходит. Видишь ли, похоже, у Лахнова не так уж много доверенных людей, а проблем у него и без меня по горло. Иначе зачем было меня обратно в игру закидывать? Своего он уже добился, акции купил, так что держать меня здесь ему имеет смысл, только чтобы я под ногами не путался. Уверен, они решили, что пока от меня избавились, и сейчас своими делами занимаются. Когда они про меня вспомнят – не знаю, но, думаю, дня два-три реального времени у меня есть.
– И как я найду этих людей-игроков? В смысле – как отличу от программ? И самый главный вопрос – зачем мне это?
– Отличить довольно просто на самом деле. Я про тест Тьюринга много читал, за две минуты разницу увижу, так что это не проблема. А что же до последнего вопроса – так я тебе нужен не меньше, чем ты мне. У них там, – Кир мотнул головой, – просто руки до этой игры пока не доходят. А потом ее если и не сотрут целиком, то конкретный объект – тебя – сотрут наверняка. А если ты мне поможешь, я в долгу не останусь – у тебя будет все. В буквальном смысле все, что ни пожелаешь. Я здесь, – Кир обвел вокруг рукой, – низвергнутый бог. Помоги мне вернуться на Олимп – и проси все, что хочешь.
– Сделай меня человеком, – сумрачно попросил Сергей.
Кир смутился:
– Ну почти все. Да ладно, – ухмыльнулся, – инстинкт самосохранения у тебя точно есть – сам закладывал, – так что как минимум жить ты хочешь. Это раз. А два – меня-то ты в чем обвиняешь? Бесчеловечных экспериментов я на тебе не ставил, и вообще, если на то пошло, я тебя создал. Так в чем твои претензии?
– А меня ты спросил, нужна мне такая жизнь?
Кир рассмеялся:
– Ну, друг, извини. Меня, кстати, папа с мамой тоже не спрашивали – нужна ли мне такая жизнь. – Кир выразительно провел ладонью по ногам. – Так что?
– Погоди. Объясни-ка мне сначала такой момент. Почему у меня от жары голова и горло болят и вообще самочувствие ухудшается? Зачем я все это испытывать должен? Раз уж я программа, то не проще ли было сделать, чтобы я все это только изображал, ничего такого не ощущая?
– Проще, – кивнул Кир, – Но неудобно – потом под каждую игру персонаж переделывать. Да и вообще, прошлый век это. Сейчас модель содержит практически все детали реального человека, нервную систему, мозг и всякие другие органы. Ему только условия задаются, а модель уже сама решает, как на них реагировать. Объектно-ориентированный подход называется… Ну что ты решил-то? Не тяни, а?
Сергей кивнул своим мыслям, поднял автомат, закинул его за спину.
– Ладно, Люцифер хренов, пошли твоих настоящих людей искать. И не думай, что это я из-за инстинкта самосохранения или ради выполнения желаний делаю. Просто так хоть смысл какой-то есть, живым себя чувствуешь, черт побери.
– Спасибо, – сказал Кир, тоже вставая, – ты не пожалеешь, уверяю.
– Там посмотрим… Куда пойдем? В Москву неплохо вернуться бы, наверное?
– В этой Москве, – Кир хихикнул, – кроме твоей квартиры да аэропорта Домодедово, ничего нет. Основное игровое поле здесь. Но нам все равно здесь делать нечего, потом, видишь, верблюды стоят и не шевелятся?
Сергей механически кивнул.
– Это значит, что людей в игре нет.
– Почему?
– Потому что.
Кир посмотрел на собеседника, вздохнул и начал пояснять.
– Все персонажи в игре бывают трех типов. Первый, самый редкий, – люди-игроки. Второй тип – активные программы, типа твоей. Они действуют в соответствии со своими поведенческими моделями, даже если рядом никого нет. И третий тип, самый распространенный, – триггерные программы. Они как бы стоят и не шевелятся на стартовых позициях, пока поблизости не появится игрок.
– Ну так, значит, просто поблизости игроков нет, разве не так?
– Не так. Иначе бы они уже исчезли и спрятались под песком. Помнишь, как они возникли, когда мы подъехали? Активными они тоже быть не могут, а то давно бы с тобой подрались. Следовательно, у данной игры нулевой приоритет, поэтому в ней ничего и не происходит.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92