ТВОРЧЕСТВО

ПОЗНАНИЕ

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 

Ничеготам не происходило, души их так же окаменели, как и их тела. С тупым и немым удивлением смотрели они на дверь, через которую удалился врач. И на каждом лице было выражено напряженное усилие и полная невозможность понять происходящее.
Наконец, постепенно они начали приходить в себя, одни – раньше, другие позже. Они глядели друг на друга широко раскрытыми глазами. Пятьдесят ртов открылись одновременно, чтобы задать было один и тот же вопрос, и опять закрылись, потому что не ведали, о чем же они, собственно, желали спросить.
– Проклятье, господа! – воскликнул цеховой старшина Пфрим. – Мне кажется, этот шарлатан своей двойной дозой чемерицы счел нас за олухов!
– Я с самого начала не ожидал от него ничего хорошего, – сказал Трасилл.
– Мою жену он вчера совсем не убедил… – заметил советник Смилакс.
– Я сразу подумал, что дело кончится плохо, когда он завел речь о шести кораблях, которые мы должны послать в Антикиру… – прибавил другой.
– А дьявольская серьезность, с которой он все это нам излагал?! – воскликнул пятый. – Признаюсь, что я не представлял, чем это все закончится.
– Ха-ха-ха, веселый случай, клянусь честью! – козлиным голосом начал короткий толстопузый советник, держась от смеха за свое брюхо. – Признаемся же, что нас неплохо провели за нос! А этого не должно было бы с нами случиться! Ха-ха-ха!
– Но кто же мог подозревать это в таком человеке? – воскликнул Номофилакс.
– Наверняка он один из ваших философов, – сказал мастер Пфрим. – И точно, жрец Стробил не так уж неправ! Не будь то противно нашей свободе, я бы первым настоял, чтобы всех этих умников вышвырнули бы из страны.
– Господа, – начал архонт, – задета честь Абдеры, и вместо того, чтобы, сидя здесь, удивляться и делать замечания, мы обязаны серьезно подумать, что подобает нам предпринять в столь щекотливом деле. Прежде всего необходимо выяснить, куда удалился Гиппократ.
Служитель совета, посланный с этой целью, вернулся через некоторое время и сообщил, что Гиппократа нигде не нашли.
– Проклятая шутка! – вскричали в один голос советники. – А если он улизнул от нас?
– Надеюсь, что он не колдун, – проговорил мастер Пфрим, бросив взгляд на амулет, который он обычно носил для собственной безопасности от злых духов и дурного глаза.
Вскоре стало известно, что чужестранца видели. Он совершенно спокойно трусил на своем муле, огибая храм Диоскуров по направлению к усадьбе Демокрита.
– Что же делать, господа? – спросил архонт.
– Да… Конечно!.. Что же делать? Что теперь делать – вот в чем вопрос! – восклицали советники, глядя друг на друга.
После некоторого молчания выяснилось, что господа не знают, что же делать.
– Этот человек пользуется большим авторитетом у македонского царя, – продолжал архонт. – Во всей Греции его почитают за второго Эскулапа! Мы наживем неприятности, если поддадимся своему чувству, пусть даже и справедливому. Прежде всего меня заботит честь Абдеры…
– Не хотелось бы вас прерывать, господин архонт! – вмешался цеховой старшина Пфрим. – Но честь и свобода Абдеры никого так не беспокоит, как именно меня. Все основательно обмозговав, я все же не могу понять, причем тут честь города? Этот Гарпократ, то бишь Гиппократ, как он прозывается, – врач. И я всегда слыхал, что врачи считают весь мир огромной больницей, а всех людей – своими больными. Каждый ведь говорит и делает по своему разумению. И когда чего-нибудь желаешь, то охотно начинаешь верить в это. Демокриту, по-моему, хотелось, чтобы мы все заболели, а он бы лечил побольше людей. Так вот, думал он, если я их уломаю принимать мои лекарства, то и больных окажется порядочно! Не будь я мастер Пфрим, если не тут собака зарыта!
– Клянусь честью, верно! – вскричал толстый коротышка-советник. – Ну в самую точку! А парень не глуп! Спорю, если бы он мог, он наградил бы нас всеми лихорадками и флюсами, чтобы только иметь удовольствие лечить нас за наши же денежки! Ха-ха-ха!
– Но четырнадцать фунтов чемерицы на каждого советника! – воскликнул один из цеховых старшин, мозг которого, судя по выражению его лица, уже совершенно высох. – Клянусь всеми лягушками Латоны, это уж слишком жестоко! Тут что-нибудь да кроется!
– Четырнадцать фунтов чемерицы на каждого советника! – повторял мастер Пфрим и смеялся во все горло…
– И для каждого цехового старшины, – уточнил Смилакс многозначительным тоном.
– Извините, – вскричал мастер Пфрим, – он ни слова не говорил о цеховых старшинах!
– Но это понятно само собой, – возразил Смилакс. – Советники и старшины, старшины и советники, и я не вижу оснований, почему господа цеховые старшины должны чем-то отличаться.
– Как? Что? – продолжал кричать мастер Пфрим яростно. – Для вас нет разницы между цеховым старшиной и советником?… Господа, вы все слышали… Господин городской писарь, я прошу занести это в протокол.
Все цеховые старшины с великим шумом встали со своих мест.
– Разве я не говорил, – воскликнул пожилой председатель-ипохондрик, – что за этим кроется нечто большее? Тайный заговор против аристократии…Но господа слишком рано себя выдали.
– Против. аристократии? – вскричал мастер Пфрим вдвое громче прежнего. – К дьяволу, господин председатель, с каких пор Абдера – аристократия? А мы что – привидения? Разве мы не представляем народ? Разве мы не защищаем его права и свободы? Господин городской писарь, занесите в протокол, я протестую против всего, что противоречит правам достохвальных цеховых старшин и всего города Абдеры!..
– Протестуем! Протестуем!!! – кричали цеховые старшины хором.
– И мы также протестуем!!! – кричали советники.
Шум усиливался.
– Господа, – завопил изо всей силы правящий архонт. – Что за кутерьму вы подняли? Прошу вас, вспомните, кто вы и где находитесь. И что подумают о нас там внизу торговки яйцами и овощами, если они услышат, что мы кричим, как цирюльники.
Но глас мудрости потонул в оглушительном вое. Никто не слышал даже своих собственных слов. К счастью, с незапамятных времен в Абдере было принято обедать точно в двенадцать часов. И в соответствии с распоряжением совета, как только наступала пора, в зале ратуши должен был появляться городской сторож, своего рода герольд, и оглашать время.
– Милостивые государи! – вскричал герольд голосом гомеровского Стентора. – Двенадцатый час минул.
– Тише! Городской сторож…
– Что прокричал он?
– Минул двенадцатый час, господа.
– Уже двенадцатый? Уже?… Так пора расходиться!
Большинство милостивых господ было приглашено в гости. Счастливое слово «двенадцать» вызвало в них целый ряд приятных ощущений, не имевших ни малейшего отношения к предмету их ссоры. Быстрей, чем сменяются фигуры в райке, их взорам предстал вдруг огромный стол, уставленный множеством красивых мисок, они уже чуяли ароматы лучших яств, они слышали звон тарелок, и уже наслаждались лакомыми соусами, в изобретении которых соревновались абдерские повара.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96