Люгер понял, что
должен рано или поздно покинуть дом советника, дальнейшее пребывание в
котором становилось для него опасным.
Одежда Гагиуса была немного коротка ему, но он не испытывал особых
неудобств. Он был еще не в состоянии сражаться, однако вполне мог
добраться верхом до своего поместья. Неизвестность и еще мысль о том, что
его сочтут умывшим руки, удерживали его в доме дольше всякого разумного
срока.
И только содержимое маленькой деревянной шкатулки подтолкнуло его к
действию.
Как выяснил потом Люгер, шкатулку принес темнокожий человек, отдал ее
слуге с приказом передать подарок госпоже Лоне, и тотчас же исчез.
Дальнейшее происходило на глазах Стервятника, вышедшего из спальни.
- Подарок для госпожи Гагиус! - возвестил слуга, внося шкатулку в
гостиную. На юном лице Лоны, спускавшейся по лестнице, отразилось легкое
замешательство. В этот момент Люгер и заподозрил нечто дурное. Госпожа
Гагиус взяла шкатулку в руки, с опаской приоткрыла крышку, вскрикнула и
упала в обморок.
Стервятник бросился по лестнице вниз.
Над бессознательным телом Лоны уже склонился слуга, но Слота
интересовала шкатулка, упавшая на пол с захлопнувшейся крышкой.
Он открыл ее и содрогнулся.
На дне шкатулки, в углублении, выстланном черным бархатом, лежал
отрезанный человеческий палец. На палец был надет перстень с редкостным
камнем из Вормарга. Нарастающий ужас, усугубленный растерянностью,
пригвоздил Стервятника к месту.
...На полу слабо зашевелилась Лона. Люгер закрыл шкатулку,
содержавшую страшное послание, и спрятал ее под рубашку. Почему-то он не
сомневался в том, что это послание предназначено именно ему. Потом он
склонился над приходящей в себя женой Гагиуса.
- Прикажите приготовить коня, госпожа Лона, - сказал он настойчиво. -
Клянусь вам, я найду Люрта, живого... или мертвого. Будем надеяться, что
он еще жив.
Впрочем, сам он уже не верил в это.
Выражение лица Лоны заставило его отшатнуться. Оно стало диким и
злобным, как мордочка затравленного зверька.
- Убирайся к дьяволу! - хрипло прошептала она с невероятными для
столь юного существа ненавистью и отвращением. Люгер посмотрел на ее
острые ногти, которые могли впиться в его лицо, и отправился наверх
одеваться.
14. МОНАХ БЕЗ ЛИЦА
Напоследок Люгер все же попытался обезопасить себя от опрометчивых
действий госпожи Гагиус и королевских ищеек. Для этого достаточно было
намекнуть Лоне на то, что во всем происходящем принимает непосредственное
участие Серая Стая. Он надеялся, что у юной жены Люрта достанет
благоразумия вести себя тихо. И она действительно проводила его молча, но
взгляд ее был весьма красноречив. От этого взгляда Люгеру даже стало
немного не по себе.
Разумеется, он так и не получил коня в доме советника Гагиуса и с
большим трудом добрался пешком до своего поместья. Он потратил на это
целый день и сильно рисковал, так как был безоружен. Родовой дом,
последнее более или менее надежное убежище, принял его под защиту своих
древних стен.
...Здесь даже раны на теле Стервятника заживали быстрее. Бальзам из
Леса Ведьм сотворил чудо. Только душу Люгера ничто не могло излечить или
хотя бы облегчить лежавшую на ней тяжесть. Он не мог отделаться от
назойливых мыслей о том, что, сам того не желая, стал причиной гибели
человека, не отказавшего ему в помощи. Отрезанный палец Гагиуса был более,
чем неприятным предметом, и все же Слот сохранил его в специальном
растворе, как напоминание о долге, который предстояло уплатить.
Люгер залечивал раны, восстанавливал силы и проводил дни в
меланхолических размышлениях о неизбежном отъезде на запад, в Адолу, и о
предстоящей отвратительной игре с генералом Алфиосом.
В Адоле он мог рассчитывать исключительно на собственные силы. Газеус
в качестве спутника был бы слишком заметен и Слот решил оставить его дома.
На магию Люгер также не возлагал особых надежд - ее действие могло
оказаться столь же скоротечным, сколь и непредсказуемым.
Но однажды ему приснился сон, пугающе конкретный и в то же время
мимолетный...
В каждой ночи существовали спасительные периоды пустоты, в которую
Люгер проваливался от усталости после долгих и мучительных часов
бессонницы. И в ту ночь он выдержал изматывающую схватку с собственными
фобиями и призраками недавнего прошлого, прежде чем те оставили его до
следующей ночи.
...Сон был небытием, пока в него не ворвался отдаленный бой часов и
крик какой-то птицы. Может быть, птица тоже кричала о времени. Часы,
которые стояли уже около тридцати лет и ключ к которым был потерян,
пробили третий час ночи. Люгер увидел свое тело, распростертое на кровати.
Он лежал на спине, хотя никогда не спал в такой позе... Спальня была
освещена резким и холодным лунным светом, падавшим сквозь два высоких
окна. Тени деревьев и оконных переплетов разбивали комнату на несколько
светящихся островов, каждый из которых сохранил часть интерьера. Насколько
Люгер мог судить, в нем не было ничего необычного.
Ночь, снившаяся ему, была тихой и безветренной. В ватной тишине он
услышал чьи-то осторожные шаги в коридоре и увидел отблески света за
приоткрытой дверью. Во сне Люгер принял это, как должное; он не вспомнил о
слугах и даже не потянулся к оружию, лежавшим тут же, у кровати.
Темная человеческая фигура остановилась у двери спальни. По контрасту
с яркой полоской горящей свечи она казалась непроницаемо черной. Потом от
массивной тени отделилась рука и толкнула дверь. Заскрипев, дверь
отворилась шире и человек вошел в комнату. Детали его одежды остались
неразличимыми; Слот ясно видел только островерхий капюшон, скользящие
блики света на темном плаще и черную перчатку на руке, державшей
подсвечник. Странно, но Люгер не испытывал в том сне даже тени тревоги;
появление незнакомца скорее заинтриговало его.
Тот остановился у изножья кровати и поднял свечу повыше. У него не
оказалось лица и Люгер как-то незаметно для самого себя превратился в
персонажа одной из мрачных легенд о безликом монахе, давно
распространившихся в окрестностях Элизенвара. Однако, во сне все
представлялось куда более легким и безопасным, чем наяву.
- Поезжай в Гикунду, деревню лилипутов, - сказал вдруг монах без
лица. Голос его был низким и приглушенным, как будто доносился до ушей
Слота сквозь какое-то препятствие. - Там тебе сделают помощника, которого
ты возьмешь с собой в Адолу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115
должен рано или поздно покинуть дом советника, дальнейшее пребывание в
котором становилось для него опасным.
Одежда Гагиуса была немного коротка ему, но он не испытывал особых
неудобств. Он был еще не в состоянии сражаться, однако вполне мог
добраться верхом до своего поместья. Неизвестность и еще мысль о том, что
его сочтут умывшим руки, удерживали его в доме дольше всякого разумного
срока.
И только содержимое маленькой деревянной шкатулки подтолкнуло его к
действию.
Как выяснил потом Люгер, шкатулку принес темнокожий человек, отдал ее
слуге с приказом передать подарок госпоже Лоне, и тотчас же исчез.
Дальнейшее происходило на глазах Стервятника, вышедшего из спальни.
- Подарок для госпожи Гагиус! - возвестил слуга, внося шкатулку в
гостиную. На юном лице Лоны, спускавшейся по лестнице, отразилось легкое
замешательство. В этот момент Люгер и заподозрил нечто дурное. Госпожа
Гагиус взяла шкатулку в руки, с опаской приоткрыла крышку, вскрикнула и
упала в обморок.
Стервятник бросился по лестнице вниз.
Над бессознательным телом Лоны уже склонился слуга, но Слота
интересовала шкатулка, упавшая на пол с захлопнувшейся крышкой.
Он открыл ее и содрогнулся.
На дне шкатулки, в углублении, выстланном черным бархатом, лежал
отрезанный человеческий палец. На палец был надет перстень с редкостным
камнем из Вормарга. Нарастающий ужас, усугубленный растерянностью,
пригвоздил Стервятника к месту.
...На полу слабо зашевелилась Лона. Люгер закрыл шкатулку,
содержавшую страшное послание, и спрятал ее под рубашку. Почему-то он не
сомневался в том, что это послание предназначено именно ему. Потом он
склонился над приходящей в себя женой Гагиуса.
- Прикажите приготовить коня, госпожа Лона, - сказал он настойчиво. -
Клянусь вам, я найду Люрта, живого... или мертвого. Будем надеяться, что
он еще жив.
Впрочем, сам он уже не верил в это.
Выражение лица Лоны заставило его отшатнуться. Оно стало диким и
злобным, как мордочка затравленного зверька.
- Убирайся к дьяволу! - хрипло прошептала она с невероятными для
столь юного существа ненавистью и отвращением. Люгер посмотрел на ее
острые ногти, которые могли впиться в его лицо, и отправился наверх
одеваться.
14. МОНАХ БЕЗ ЛИЦА
Напоследок Люгер все же попытался обезопасить себя от опрометчивых
действий госпожи Гагиус и королевских ищеек. Для этого достаточно было
намекнуть Лоне на то, что во всем происходящем принимает непосредственное
участие Серая Стая. Он надеялся, что у юной жены Люрта достанет
благоразумия вести себя тихо. И она действительно проводила его молча, но
взгляд ее был весьма красноречив. От этого взгляда Люгеру даже стало
немного не по себе.
Разумеется, он так и не получил коня в доме советника Гагиуса и с
большим трудом добрался пешком до своего поместья. Он потратил на это
целый день и сильно рисковал, так как был безоружен. Родовой дом,
последнее более или менее надежное убежище, принял его под защиту своих
древних стен.
...Здесь даже раны на теле Стервятника заживали быстрее. Бальзам из
Леса Ведьм сотворил чудо. Только душу Люгера ничто не могло излечить или
хотя бы облегчить лежавшую на ней тяжесть. Он не мог отделаться от
назойливых мыслей о том, что, сам того не желая, стал причиной гибели
человека, не отказавшего ему в помощи. Отрезанный палец Гагиуса был более,
чем неприятным предметом, и все же Слот сохранил его в специальном
растворе, как напоминание о долге, который предстояло уплатить.
Люгер залечивал раны, восстанавливал силы и проводил дни в
меланхолических размышлениях о неизбежном отъезде на запад, в Адолу, и о
предстоящей отвратительной игре с генералом Алфиосом.
В Адоле он мог рассчитывать исключительно на собственные силы. Газеус
в качестве спутника был бы слишком заметен и Слот решил оставить его дома.
На магию Люгер также не возлагал особых надежд - ее действие могло
оказаться столь же скоротечным, сколь и непредсказуемым.
Но однажды ему приснился сон, пугающе конкретный и в то же время
мимолетный...
В каждой ночи существовали спасительные периоды пустоты, в которую
Люгер проваливался от усталости после долгих и мучительных часов
бессонницы. И в ту ночь он выдержал изматывающую схватку с собственными
фобиями и призраками недавнего прошлого, прежде чем те оставили его до
следующей ночи.
...Сон был небытием, пока в него не ворвался отдаленный бой часов и
крик какой-то птицы. Может быть, птица тоже кричала о времени. Часы,
которые стояли уже около тридцати лет и ключ к которым был потерян,
пробили третий час ночи. Люгер увидел свое тело, распростертое на кровати.
Он лежал на спине, хотя никогда не спал в такой позе... Спальня была
освещена резким и холодным лунным светом, падавшим сквозь два высоких
окна. Тени деревьев и оконных переплетов разбивали комнату на несколько
светящихся островов, каждый из которых сохранил часть интерьера. Насколько
Люгер мог судить, в нем не было ничего необычного.
Ночь, снившаяся ему, была тихой и безветренной. В ватной тишине он
услышал чьи-то осторожные шаги в коридоре и увидел отблески света за
приоткрытой дверью. Во сне Люгер принял это, как должное; он не вспомнил о
слугах и даже не потянулся к оружию, лежавшим тут же, у кровати.
Темная человеческая фигура остановилась у двери спальни. По контрасту
с яркой полоской горящей свечи она казалась непроницаемо черной. Потом от
массивной тени отделилась рука и толкнула дверь. Заскрипев, дверь
отворилась шире и человек вошел в комнату. Детали его одежды остались
неразличимыми; Слот ясно видел только островерхий капюшон, скользящие
блики света на темном плаще и черную перчатку на руке, державшей
подсвечник. Странно, но Люгер не испытывал в том сне даже тени тревоги;
появление незнакомца скорее заинтриговало его.
Тот остановился у изножья кровати и поднял свечу повыше. У него не
оказалось лица и Люгер как-то незаметно для самого себя превратился в
персонажа одной из мрачных легенд о безликом монахе, давно
распространившихся в окрестностях Элизенвара. Однако, во сне все
представлялось куда более легким и безопасным, чем наяву.
- Поезжай в Гикунду, деревню лилипутов, - сказал вдруг монах без
лица. Голос его был низким и приглушенным, как будто доносился до ушей
Слота сквозь какое-то препятствие. - Там тебе сделают помощника, которого
ты возьмешь с собой в Адолу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115