Оно граничит с неизбежностью... Затем возникает
внутренняя дрожь. Эта дрожь всегда одинакова, я не чувствую тела, оно
утрачивает цельность. Несколько мгновений смерти - и после я уже другой. В
общем, это неописуемо...
- Тогда сделай это, - сказал гермафродит. - А я буду здесь, - он
коснулся грязным пальцем лба Стервятника и тот почувствовал, что теряет
себя в двух огромных зеркалах, которыми вдруг стали глаза Паука. - Я
сделаю это вместе с тобой...
Люгер почувствовал, что у него холодеет спина. Пришло время
расплаты... Вместе с Неприкасаемым он вышел наружу и остановился на
площадке перед хижиной. Несколько варваров, не приближаясь, наблюдали за
ними. Похоже, они были озабочены тем, чтобы держаться подальше от
Неприкасаемого.
Серый день был пуст и наполнен звуками ветра... Теперь Люгер мог
лучше рассмотреть гермафродита. У того было лицо без возраста с глубоко
запавшими щеками. Он был высокий, тощий и имел по четыре пальца на руках и
ногах. Мизинцы и безымянные пальцы стягивали перепонки. В ноздрях
шевелилось что-то розовое. Стервятник почувствовал новый приступ
омерзения.
- Ты укорачиваешь мою жизнь, Паук, - тихо сказал Люгер.
- Я так хочу, - твердо и громко сказал Неприкасаемый. - Делай это.
Только не улетай слишком далеко, - он показал свое оружие и, кривляясь,
ласково погладил его.
Люгер медленно разделся и положил на камни оружие и одежду. Звезда
Ада тлела в кожаном мешке, висевшем у него на груди, и уже довольно крепко
удерживалась во впадине солнечного сплетения. Кое-кто из здешних женщин
рассматривал голого мужчину с севера, но их интерес был чисто
практическим. Они оценивали его, как самца, от которого могли быть рождены
здоровые дети.
Люгер пожелал превратиться и его окутал столб черного дыма.
Большой белый стервятник с седым воротником и розовым мешком на груди
разбежался, тяжело переваливаясь, и поднялся в воздух, взмахивая огромными
крыльями. Внизу что-то кричали на варварском языке. Он сделал круг над
хижинами и увидел ошеломленные лица, обращенные к нему. Стервятник
поднялся еще выше и бросил взгляд на море и стоящий на берегу вымерший
город. Свинцовая гладь простиралась до самого горизонта; восточных границ
чудовищного лабиринта из стали, стекла и камня тоже не было видно. В самом
его чреве было разлито зеленое свечение и нигде не было заметно ни
проблеска огня. Этот город был слишком огромен и непостижим для человека;
Люгер понял, что в нем происходит что-то страшное. Вряд ли Слот нашел бы в
себе силы пересечь его даже в птичьем теле.
В этот момент снизу раздался грохот и что-то просвистело рядом с его
головой. Он посмотрел на поселение, уменьшившееся до размеров карточного
домика, и увидел черные отверстия колодцев, табун, пасущийся в отдалении
под охраной всадников, и фигурку Паука, прижимавшего к плечу свое оружие.
Неприкасаемый рисковал, стреляя в него с такого расстояния. Следующий
выстрел мог оказаться точным. Люгер не стал испытывать судьбу и начал
снижение.
Когда он опустился на землю, подняв крыльями облако пыли, гермафродит
показался ему разочарованным, хотя Люгер и не понимал до конца выражение
его лица. Последовало обратное превращение: кратковременная боль, ужас,
небытие, потом новый мир и новое тело. Другие звуки, другие тени, другие
ощущения, другое пространство...
Он медленно оделся, мысленно оплакивая еще несколько лет своей
беспутной жизни, которыми было заплачено за очередное превращение, - тех
лет, которые он мог бы провести в довольстве и покое в своем поместье,
окруженный многочисленными домочадцами. Подумав об этом, он едва не
скривился от отвращения. Впрочем, без Сегейлы жизнь также ничего не
стоила.
Неприкасаемый вновь повел его в хижину. Здесь он некоторое время
сидел молча, погрузившись в глубокое созерцание, и как будто не замечал
ничего вокруг. Потом он вышел из транса и объявил:
- Я доволен. Теперь я знаю, как изменить Паутину. Мы снова вернем
себе былое могущество и лучшее место на границе Кзарна.
- Разве есть лучшие места? - спросил Люгер с нескрываемой иронией.
- Это - худшее из мест, - с глубокой серьезностью ответил
Неприкасаемый. - Люди из клана Пепла оттеснили нас к морю два поколения
назад. Отсюда начинается самая неудобная дорога в Кзарн. Поэтому Паутине
достается худшая пища и худшее оружие... Зато Неприкасаемый Пепла ездит в
самодвижущейся повозке, - это было сказано с глубокой обидой оскорбленного
монарха.
Люгер подумал о том, что представляет собой "лучшее" оружие и понял,
что дорога к Долине Дракона будет все-таки нелегкой.
- Что удерживает здесь твоих людей? - он задал этот вопрос не без
тайного умысла. Люгер все еще надеялся найти проводника и охранников среди
варваров.
- Мой народ не может уйти отсюда. Рожденные в пустыне умирают тем
быстрее, чем дальше уходят от Кзарна. За Местом Пересечения никто из них
не протянет дольше трех дней... Людям с севера не понять этого. Что-то
изменено в нас. Мы привязаны к окраине Кзарна. Никто не знает - почему.
Оттуда, - он показал в сторону зеленого свечения, - мы берем все: оружие,
пищу, жизнь...
Люгер начал понимать, что означали слова "Кошачьего Глаза" о
бесконечности пустыни и моря.
- Тогда почему твои люди все же оказались в Месте Пересечения?
- Мне был послан сон из Кзарна, - медленно и туманно объяснил
гермафродит, может быть, не желая говорить о том, что он пожертвовал
чьими-то жизнями.
Из дальнейшего разговора с Неприкасаемым Люгер сделал вывод, что ему
и его спутникам придется проделать трудный и опасный путь вокруг вымершего
города, через владения кланов Пепла, Песка, Травы и Пыли. Обходить эти
владения было делом гораздо более долгим и почти безнадежным для людей с
севера. В каждом здешнем клане был свой Неприкасаемый - некто вроде
пророка, медиума и колдуна одновременно. Кланы вели между собой
непрерывные и беспощадные войны за обладание проходами в покинутый город,
где с риском для жизни и рассудка добывалось оружие, значительное
количество пищи (кое-что приносила охота на редких пустынных животных,
насекомых, змей) и предметы, о которых варвары имели весьма
приблизительное понятие, но, тем не менее, научились использовать их.
Подавляющей частью знаний владел Неприкасаемый, по-видимому, в силу
каких-то изменений живший гораздо дольше других членов клана. Идея союза
кланов оставалась под строжайшим запретом и это, безусловно, была работа
самих Неприкасаемых, стремившихся поддерживать свое исключительное
положение среди варваров.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115
внутренняя дрожь. Эта дрожь всегда одинакова, я не чувствую тела, оно
утрачивает цельность. Несколько мгновений смерти - и после я уже другой. В
общем, это неописуемо...
- Тогда сделай это, - сказал гермафродит. - А я буду здесь, - он
коснулся грязным пальцем лба Стервятника и тот почувствовал, что теряет
себя в двух огромных зеркалах, которыми вдруг стали глаза Паука. - Я
сделаю это вместе с тобой...
Люгер почувствовал, что у него холодеет спина. Пришло время
расплаты... Вместе с Неприкасаемым он вышел наружу и остановился на
площадке перед хижиной. Несколько варваров, не приближаясь, наблюдали за
ними. Похоже, они были озабочены тем, чтобы держаться подальше от
Неприкасаемого.
Серый день был пуст и наполнен звуками ветра... Теперь Люгер мог
лучше рассмотреть гермафродита. У того было лицо без возраста с глубоко
запавшими щеками. Он был высокий, тощий и имел по четыре пальца на руках и
ногах. Мизинцы и безымянные пальцы стягивали перепонки. В ноздрях
шевелилось что-то розовое. Стервятник почувствовал новый приступ
омерзения.
- Ты укорачиваешь мою жизнь, Паук, - тихо сказал Люгер.
- Я так хочу, - твердо и громко сказал Неприкасаемый. - Делай это.
Только не улетай слишком далеко, - он показал свое оружие и, кривляясь,
ласково погладил его.
Люгер медленно разделся и положил на камни оружие и одежду. Звезда
Ада тлела в кожаном мешке, висевшем у него на груди, и уже довольно крепко
удерживалась во впадине солнечного сплетения. Кое-кто из здешних женщин
рассматривал голого мужчину с севера, но их интерес был чисто
практическим. Они оценивали его, как самца, от которого могли быть рождены
здоровые дети.
Люгер пожелал превратиться и его окутал столб черного дыма.
Большой белый стервятник с седым воротником и розовым мешком на груди
разбежался, тяжело переваливаясь, и поднялся в воздух, взмахивая огромными
крыльями. Внизу что-то кричали на варварском языке. Он сделал круг над
хижинами и увидел ошеломленные лица, обращенные к нему. Стервятник
поднялся еще выше и бросил взгляд на море и стоящий на берегу вымерший
город. Свинцовая гладь простиралась до самого горизонта; восточных границ
чудовищного лабиринта из стали, стекла и камня тоже не было видно. В самом
его чреве было разлито зеленое свечение и нигде не было заметно ни
проблеска огня. Этот город был слишком огромен и непостижим для человека;
Люгер понял, что в нем происходит что-то страшное. Вряд ли Слот нашел бы в
себе силы пересечь его даже в птичьем теле.
В этот момент снизу раздался грохот и что-то просвистело рядом с его
головой. Он посмотрел на поселение, уменьшившееся до размеров карточного
домика, и увидел черные отверстия колодцев, табун, пасущийся в отдалении
под охраной всадников, и фигурку Паука, прижимавшего к плечу свое оружие.
Неприкасаемый рисковал, стреляя в него с такого расстояния. Следующий
выстрел мог оказаться точным. Люгер не стал испытывать судьбу и начал
снижение.
Когда он опустился на землю, подняв крыльями облако пыли, гермафродит
показался ему разочарованным, хотя Люгер и не понимал до конца выражение
его лица. Последовало обратное превращение: кратковременная боль, ужас,
небытие, потом новый мир и новое тело. Другие звуки, другие тени, другие
ощущения, другое пространство...
Он медленно оделся, мысленно оплакивая еще несколько лет своей
беспутной жизни, которыми было заплачено за очередное превращение, - тех
лет, которые он мог бы провести в довольстве и покое в своем поместье,
окруженный многочисленными домочадцами. Подумав об этом, он едва не
скривился от отвращения. Впрочем, без Сегейлы жизнь также ничего не
стоила.
Неприкасаемый вновь повел его в хижину. Здесь он некоторое время
сидел молча, погрузившись в глубокое созерцание, и как будто не замечал
ничего вокруг. Потом он вышел из транса и объявил:
- Я доволен. Теперь я знаю, как изменить Паутину. Мы снова вернем
себе былое могущество и лучшее место на границе Кзарна.
- Разве есть лучшие места? - спросил Люгер с нескрываемой иронией.
- Это - худшее из мест, - с глубокой серьезностью ответил
Неприкасаемый. - Люди из клана Пепла оттеснили нас к морю два поколения
назад. Отсюда начинается самая неудобная дорога в Кзарн. Поэтому Паутине
достается худшая пища и худшее оружие... Зато Неприкасаемый Пепла ездит в
самодвижущейся повозке, - это было сказано с глубокой обидой оскорбленного
монарха.
Люгер подумал о том, что представляет собой "лучшее" оружие и понял,
что дорога к Долине Дракона будет все-таки нелегкой.
- Что удерживает здесь твоих людей? - он задал этот вопрос не без
тайного умысла. Люгер все еще надеялся найти проводника и охранников среди
варваров.
- Мой народ не может уйти отсюда. Рожденные в пустыне умирают тем
быстрее, чем дальше уходят от Кзарна. За Местом Пересечения никто из них
не протянет дольше трех дней... Людям с севера не понять этого. Что-то
изменено в нас. Мы привязаны к окраине Кзарна. Никто не знает - почему.
Оттуда, - он показал в сторону зеленого свечения, - мы берем все: оружие,
пищу, жизнь...
Люгер начал понимать, что означали слова "Кошачьего Глаза" о
бесконечности пустыни и моря.
- Тогда почему твои люди все же оказались в Месте Пересечения?
- Мне был послан сон из Кзарна, - медленно и туманно объяснил
гермафродит, может быть, не желая говорить о том, что он пожертвовал
чьими-то жизнями.
Из дальнейшего разговора с Неприкасаемым Люгер сделал вывод, что ему
и его спутникам придется проделать трудный и опасный путь вокруг вымершего
города, через владения кланов Пепла, Песка, Травы и Пыли. Обходить эти
владения было делом гораздо более долгим и почти безнадежным для людей с
севера. В каждом здешнем клане был свой Неприкасаемый - некто вроде
пророка, медиума и колдуна одновременно. Кланы вели между собой
непрерывные и беспощадные войны за обладание проходами в покинутый город,
где с риском для жизни и рассудка добывалось оружие, значительное
количество пищи (кое-что приносила охота на редких пустынных животных,
насекомых, змей) и предметы, о которых варвары имели весьма
приблизительное понятие, но, тем не менее, научились использовать их.
Подавляющей частью знаний владел Неприкасаемый, по-видимому, в силу
каких-то изменений живший гораздо дольше других членов клана. Идея союза
кланов оставалась под строжайшим запретом и это, безусловно, была работа
самих Неприкасаемых, стремившихся поддерживать свое исключительное
положение среди варваров.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115