Ши
подхватил его и услышал внутри удовлетворительное позвякивание.
-- Порядок, -- объявил он. -- Финансы имеются.
Подходы к По оказались удивительно пустынными. На коричневых и зеленых
полях никто не работал, в дверях домов не показывались ни женщины, ни дети.
Ши долго гадал, в чем же дело, пока не вспомнил слова торговца про аутодафе.
Тут он почувствовал неосознанную нужду поторопиться. Но буквально в этот
самый момент до его слуха донеслось какое-то бряканье, и на противоположной
стороне улицы он углядел кузнеца, бьющего молотом по выставленной на свежий
воздух наковальне.
Ши потащил за собой пленника, и они обменялись приветствиями.
-- Куда это все сегодня подевались? -- поинтересовался Ши.
Кузнец ткнул за спину большим пальцем.
-- Все дальше по дороге, вон там. У святой гробницы, -- ответил он
коротко. -- Монстра жечь будут. У самого времени нету.
Он подбросил в руке молот с ясно написанным на лице желанием, чтобы они
поскорее ушли и позволили ему заняться делом. Ши подумал, что баски все-таки
удивительно необщительная публика. Тем не менее, он попытался еще раз:
-- Монстр? Что за монстр?
-- Дьявол. На волка похож. В волчью яму попался.
Так и есть, наверняка Вотси. Необходимость спешить стала совершенно
определенной. Но и о лошадях забывать не следовало.
-- Мы хотим купить лошадей. Для вящей убедительности он позвенел
платком с деньгами. У глаз кузнеца собрались хитрые морщинки.
-- Есть лошади, -- подтвердил он. -- Пошли, покажу.
-- Не думаю, что в этом есть большая нужда. Понимаешь, мы здорово
торопимся из-за этого пленника, и барон возместит нам любые затраты, когда
мы его приведем.
К хитрости примешалась подозрительность. Кузнец явно не привык иметь
дело с клиентами, которые покупают, не спрашивая о цене.
-- Десять византинов, -- проговорил он ровно.
-- Годится, -- отозвался Ши. -- Веди их сюда поскорей.
Развязав свой платок-кошелек, он извлек из него целую пригоршню ярких
золотых кружочков. Но стоило им, однако, коснуться наковальни, как они
немедленно превратились в крохотные кучки песка. Кузнец уставился сначала на
них, а потом на Ши.
-- А это еще что? -- вопросил он. Ши почувствовал, как кровь бросилась
ему в лицо.
-- Ха-ха, просто шутка, -- ответил он донельзя фальшиво и полез в
платок, дабы ухватить еще одну пригоршню и вручить кузнецу. Но подозрение
уже целиком завладело этим человеком. Каждую монету он бросал на наковальню
-- вернее, пытался это делать, поскольку едва только металл соприкасался с
металлом, как они превращались в щепотки песка.
-- Негодяй! Мошенник! Колдун! -- взревел кузнец, обеими руками
вцепляясь в свой молот. -- Сгинь! Сгинь! Сюда, святой отец!
К счастью, он и не подумал броситься в погоню, когда все трое поспешно
ударились в бегство. Слишком поздно, уже снова оказавшись на дороге. Ши
сообразил, что в оригинальном произведении Киплинга вовсе не золото
червонное, а хладное железо объявлялось властителем всему. Вот поэтому-то,
конечно, и сел он в лужу со своим заклинанием. Самым неприятным во всей этой
истории оказалось то, что, несмотря на поводок на шее, Руджер потихоньку
закудахтал.
Ши повернулся к девушке.
-- Увы, -- объявил он, -- с этим ничего не вышло. -- Он бросил взгляд
на Руджера. -- По-моему, у меня друг попал в беду. Тебя не затруднит
несколько ускорить дело?
В качестве ответа она впервые по-настоящему ему улыбнулась.
-- Вперед! -- прикрикнула она, взяв стрелу наизготовку, чтобы погонять
Руджера, но тут же приостановилась. -- Погоди. Слышишь, кто-то плачет, и не
по-рыцарски было бы оставить случай такой в пренебрежении.
Ши обернулся. Спиной к нему и опустив ноги в канаву, что шла вдоль
дороги, и впрямь сидела и горько плакала какая-то девушка. Черные волосы ее
были аккуратно уложены на затылке, а фигурка говорила о молодости
обладательницы и определенным образом располагала к утешительным акциям.
Когда все трое остановились рядом, она повернула к ним явно миловидное
личико -- хотя и залитое слезами и малость грязноватое.
-- Они... они... они хотят убить моего возлюбленного! -- выдавила она,
прежде чем разразиться очередным потоком рыданий.
Бельфегора произнесла:
-- Сэр Гарольд, каковы бы ни были твои намеренья, пред тобою деянье,
что затмевает все остальные. Женщина сия, несомненно, несправедливо обижена.
-- Несправедливости пока не вижу, -- отозвался Ши. -- Но посмотрим. Он
обратился к плачущей девушке.
-- Кто это "они"? Ты имеешь в виду людей, которые устраивают аутодафе
над монстром?
-- Да! Не большим монстром, чем я. А я монстр разве?
Она развела руками, и Ши заметил, что и без того низкий вырез на ее
платье слегка надорван.
-- Ну, ну, слезами не починишь лифа порванного! -- заметила Бельфегора
не без некоторой язвительности.
-- Этот... этот священник распял его на кресте, чтобы сжечь! Спасите
его!
Ши заколебался, потом поглядел на Бельфегору. Девушка хмурилась, но все
же не без строгости сказала:
-- Чудится мне, сэр Гарольд, что стенанья спи и плач -- это по другу
тому, о коем говорил ты.
-- Боюсь, что да, -- подтвердил он. -- Бери... Хотя нет, для лука тебе
нужны обе руки, а мне для сабли только одна. Н-но, Руджер!
Он обнажил клинок, девушка, не переставая всхлипывать, старалась не
отставать.
Дорога обогнула уступ и полезла вверх по склону холма, откуда стали
видны движущиеся на фоне неба фигурки. Один или двое из этих людей
обернулись, но, как видно, появление сарацина и рыжеволосой лучницы, ведущих
на поводке здоровенного громилу, особого любопытства не вызвало. Поднявшись
наверх и протолкавшись вперед. Ши понял почему. Дорога здесь огибала
наружный край широкой террасы. Глубоко внутри ее, напротив скалистого утеса,
высилось нечто, напоминавшее, скорее, какой-то фаллический символ с нимбом
на верхнем конце. Перед этим диковинным сооружением был воздвигнут
гигантский погребальный костер из бревен, а вокруг него толпилось около
сотни крестьян.
Бревна энергично горели, а в самой середине костра, привязанный к
столбу за шею и все четыре лапы, помещался гигантских размеров волчище.
Бревна, на которых он был распят, уже превратились в раскаленные угли, языки
пламени уже вовсю пожирали связывающие его веревки, но волку все это было
хоть бы хны. Единственно, он вывалил наружу язык и пыхтел -- да и то,
похоже, никак не было связано с происходящим.
Ши внезапно вспомнил, что Атланту пришлось их заколдовать, чтобы
провести сквозь стену огня, и чуть было не рассмеялся.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132
подхватил его и услышал внутри удовлетворительное позвякивание.
-- Порядок, -- объявил он. -- Финансы имеются.
Подходы к По оказались удивительно пустынными. На коричневых и зеленых
полях никто не работал, в дверях домов не показывались ни женщины, ни дети.
Ши долго гадал, в чем же дело, пока не вспомнил слова торговца про аутодафе.
Тут он почувствовал неосознанную нужду поторопиться. Но буквально в этот
самый момент до его слуха донеслось какое-то бряканье, и на противоположной
стороне улицы он углядел кузнеца, бьющего молотом по выставленной на свежий
воздух наковальне.
Ши потащил за собой пленника, и они обменялись приветствиями.
-- Куда это все сегодня подевались? -- поинтересовался Ши.
Кузнец ткнул за спину большим пальцем.
-- Все дальше по дороге, вон там. У святой гробницы, -- ответил он
коротко. -- Монстра жечь будут. У самого времени нету.
Он подбросил в руке молот с ясно написанным на лице желанием, чтобы они
поскорее ушли и позволили ему заняться делом. Ши подумал, что баски все-таки
удивительно необщительная публика. Тем не менее, он попытался еще раз:
-- Монстр? Что за монстр?
-- Дьявол. На волка похож. В волчью яму попался.
Так и есть, наверняка Вотси. Необходимость спешить стала совершенно
определенной. Но и о лошадях забывать не следовало.
-- Мы хотим купить лошадей. Для вящей убедительности он позвенел
платком с деньгами. У глаз кузнеца собрались хитрые морщинки.
-- Есть лошади, -- подтвердил он. -- Пошли, покажу.
-- Не думаю, что в этом есть большая нужда. Понимаешь, мы здорово
торопимся из-за этого пленника, и барон возместит нам любые затраты, когда
мы его приведем.
К хитрости примешалась подозрительность. Кузнец явно не привык иметь
дело с клиентами, которые покупают, не спрашивая о цене.
-- Десять византинов, -- проговорил он ровно.
-- Годится, -- отозвался Ши. -- Веди их сюда поскорей.
Развязав свой платок-кошелек, он извлек из него целую пригоршню ярких
золотых кружочков. Но стоило им, однако, коснуться наковальни, как они
немедленно превратились в крохотные кучки песка. Кузнец уставился сначала на
них, а потом на Ши.
-- А это еще что? -- вопросил он. Ши почувствовал, как кровь бросилась
ему в лицо.
-- Ха-ха, просто шутка, -- ответил он донельзя фальшиво и полез в
платок, дабы ухватить еще одну пригоршню и вручить кузнецу. Но подозрение
уже целиком завладело этим человеком. Каждую монету он бросал на наковальню
-- вернее, пытался это делать, поскольку едва только металл соприкасался с
металлом, как они превращались в щепотки песка.
-- Негодяй! Мошенник! Колдун! -- взревел кузнец, обеими руками
вцепляясь в свой молот. -- Сгинь! Сгинь! Сюда, святой отец!
К счастью, он и не подумал броситься в погоню, когда все трое поспешно
ударились в бегство. Слишком поздно, уже снова оказавшись на дороге. Ши
сообразил, что в оригинальном произведении Киплинга вовсе не золото
червонное, а хладное железо объявлялось властителем всему. Вот поэтому-то,
конечно, и сел он в лужу со своим заклинанием. Самым неприятным во всей этой
истории оказалось то, что, несмотря на поводок на шее, Руджер потихоньку
закудахтал.
Ши повернулся к девушке.
-- Увы, -- объявил он, -- с этим ничего не вышло. -- Он бросил взгляд
на Руджера. -- По-моему, у меня друг попал в беду. Тебя не затруднит
несколько ускорить дело?
В качестве ответа она впервые по-настоящему ему улыбнулась.
-- Вперед! -- прикрикнула она, взяв стрелу наизготовку, чтобы погонять
Руджера, но тут же приостановилась. -- Погоди. Слышишь, кто-то плачет, и не
по-рыцарски было бы оставить случай такой в пренебрежении.
Ши обернулся. Спиной к нему и опустив ноги в канаву, что шла вдоль
дороги, и впрямь сидела и горько плакала какая-то девушка. Черные волосы ее
были аккуратно уложены на затылке, а фигурка говорила о молодости
обладательницы и определенным образом располагала к утешительным акциям.
Когда все трое остановились рядом, она повернула к ним явно миловидное
личико -- хотя и залитое слезами и малость грязноватое.
-- Они... они... они хотят убить моего возлюбленного! -- выдавила она,
прежде чем разразиться очередным потоком рыданий.
Бельфегора произнесла:
-- Сэр Гарольд, каковы бы ни были твои намеренья, пред тобою деянье,
что затмевает все остальные. Женщина сия, несомненно, несправедливо обижена.
-- Несправедливости пока не вижу, -- отозвался Ши. -- Но посмотрим. Он
обратился к плачущей девушке.
-- Кто это "они"? Ты имеешь в виду людей, которые устраивают аутодафе
над монстром?
-- Да! Не большим монстром, чем я. А я монстр разве?
Она развела руками, и Ши заметил, что и без того низкий вырез на ее
платье слегка надорван.
-- Ну, ну, слезами не починишь лифа порванного! -- заметила Бельфегора
не без некоторой язвительности.
-- Этот... этот священник распял его на кресте, чтобы сжечь! Спасите
его!
Ши заколебался, потом поглядел на Бельфегору. Девушка хмурилась, но все
же не без строгости сказала:
-- Чудится мне, сэр Гарольд, что стенанья спи и плач -- это по другу
тому, о коем говорил ты.
-- Боюсь, что да, -- подтвердил он. -- Бери... Хотя нет, для лука тебе
нужны обе руки, а мне для сабли только одна. Н-но, Руджер!
Он обнажил клинок, девушка, не переставая всхлипывать, старалась не
отставать.
Дорога обогнула уступ и полезла вверх по склону холма, откуда стали
видны движущиеся на фоне неба фигурки. Один или двое из этих людей
обернулись, но, как видно, появление сарацина и рыжеволосой лучницы, ведущих
на поводке здоровенного громилу, особого любопытства не вызвало. Поднявшись
наверх и протолкавшись вперед. Ши понял почему. Дорога здесь огибала
наружный край широкой террасы. Глубоко внутри ее, напротив скалистого утеса,
высилось нечто, напоминавшее, скорее, какой-то фаллический символ с нимбом
на верхнем конце. Перед этим диковинным сооружением был воздвигнут
гигантский погребальный костер из бревен, а вокруг него толпилось около
сотни крестьян.
Бревна энергично горели, а в самой середине костра, привязанный к
столбу за шею и все четыре лапы, помещался гигантских размеров волчище.
Бревна, на которых он был распят, уже превратились в раскаленные угли, языки
пламени уже вовсю пожирали связывающие его веревки, но волку все это было
хоть бы хны. Единственно, он вывалил наружу язык и пыхтел -- да и то,
похоже, никак не было связано с происходящим.
Ши внезапно вспомнил, что Атланту пришлось их заколдовать, чтобы
провести сквозь стену огня, и чуть было не рассмеялся.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132