Я
знаю об этом, дикарь, и ты меня не обманешь, толкуя о
какой-то Киммерии! А что касается девушки, то она - наша!
Наша! Ей предстоит вдохнуть новую силу в древний Народ
Вершин! Она будет вынашивать в своем чреве наследников
моего племени. А ты, дерзкий пришелец, тоже останешься
здесь навсегда. Ты будешь отдан в жертву Безымянному,
могущественному нашему защитнику и покровителю!
- Сначала попробуй взять меня! - насмешливо ответил
киммериец. - Поглядим, кто раньше окажется на Серых
Равнинах, в царстве Нергала!
Не удостоив его ответом, человек в черном повернулся и
ударил в висевший на стене серебряный гонг. По этому
сигналу двое его соплеменников бросились к одной из дверей
с тяжелыми каменными створками и, напрягая силы, чуть
развинули их. Открылась узкая щель, и из нее в комнату
поползли густые клубы тумана, серого и вязкого, которые
мгновенно заволокли все помещение. Мглистая пелена скрыла
от глаз киммерийца находившихся в зале людей, но он успел
заметить, как все они прижали к лицам прозрачные маски.
Вспомнив об убитом у двери башни охраннике, Конан
быстро вытащил из-за пояса такую же маску и прижал к лицу.
Прозрачный материал как будто прилип к его коже - и
киммериец с немалым удивлением отметил, что теперь способен
видеть то, что происходит за пеленой густого клубящегося
тумана. Его противники не мешкали; двое из них уже
подбирались к нему, занося для удара свои длинные клинки.
Свистнул кривой меч Конана, и битва началась. Не битва,
скорее - бойня, ибо у людей в черном не было ни единого
шанса на спасение, и они один за другим со стонами и
предсмертным хрипом падали под ударами киммерийца. Среди
них Конан с удивлением заметил двух женщин - таких же
бледных и хрупких. Сперва он пытался лишь уклонится от их
оружия, так как на родине его, в Киммерии, не сражались с
женщинами; однако эти две ведьмы никак не могли угомониться,
и ему пришлось ответить ударом на удар.
Вскоре все был окончено. Конан огляделся; на полу
просторного круглого зала валялись трупы, Шания по-прежнему
неподвижно лежала на жертвенном камне, и над ней вился
туман. Вдруг киммериец заметил, что один из его
противников еще жив - бледнолицый с угрозой тянул к нему
руку и хрипел в предсмертной агонии:
- Дикарь... Презренный варвар... Ты уничтожил наш
древний народ, но и тебе не избежать мучительной смерти...
Сначала ты узришь нашего защитника... узришь его, и это
будут последние мгновения твоей жалкой жизни! О,
Безымянный! О, великий, дай мне сил совершить это!
Конан в изумлении раскрыл глаза: умирающий невероятным
усилием сдвинул с места свое израненное тело и подполз к
одной из перекрытых каменными створками двери. Вцепившись
в нее, он всем своим весом навалился на створку, потянул, и
каменная плита сдвинулась с пронзительным скрипом.
Глазам киммерийца предстало поистине страшное зрелище:
перед ним в густых клубах тумана дергалось и шевелилось
жуткое чудище, напоминавшее огромного паука. Туловище с
раздутым брюхом, белесым и округлым, как бы готовым брызнуть
гноем, поддерживали десяток длинных мохнатый коленчатых
лап; над ними грозно подрагивали выставленные вперед
челюсти, а маленькие красноватые глазки светились лютой
злобой. Быть может, такие твари обитали на земле в то
время, когда не ней не было людей, промелькнуло в голове у
киммерийца. Сможет ли он противостоять подобному чудищу?
Сейчас Конан не задумывался об этом; в первую очередь он
хотел спасти девушку. Метнувшись к алтарю, он подхватил
безжизненное тело Шании и перекинул ее через плечо; затем,
не дожидаясь атаки жуткого монстра, бросился к винтовой
лестнице, стремительно скатился по ней вниз, распахнул
двери и помчался по узкой тропе. Когда он обернулся, то
увидел, что чудовищный паук, резво перебирая своими
многочисленными ногами, почти настигает его.
Ему удалось увернуться от первого броска чудовища, и
тогда Конан резким и мощным ударом сабли попытался
перерубить одну из ног твари. Сталь скользнула по твердой
хитиновой броне лишь разъярив чудовище, и гигантский
паук снова бросился в атаку. После нескольких попыток Конан
убедился, что его сабля не может пробить панцирь этой
многоногой твари. В отчаянии киммериец огляделся, и его
взгляд упал на погребальную пирамиду, сложенную из
угловатых обломков скал. Камень - тоже оружие, подумал
он; затем с усилием поднял над головой огромную глыбу и
швырнул ее в чудовище, уже тянувшее к нему мохнатые лапы.
Спас ли киммерийца точный и сильный удар, или помогли
древние таинственные заклятия, охранявшие могилы туранских
вождей, но жуткая тварь внезапно испустила протяжный
предсмертный вопль и рухнула наземь, судорожно дергая
длинными лапами.
Не дожидаясь, пока монстр снова поднимется, Конан
запустил в него еще одну глыбу, выломав ее из основания
пирамиды; потом еще и еще...
Он метал камни не переставая, и когда древняя
усыпальница лишилась части своей опоры, каменный холм
зашатался и с грохотом рухнул на бьющегося в конвульсиях
монстра.
Затем лавина камней скользнула в бездонную пропасть,
утащив с собой чудовищного паука.
Устало вытирая капли пота, градом катившего со лба,
Конан взглянул на девушку и увидел, что Шания пришла в
чувство и отрешенно смотрит на него.
- Где я? И где этот старик со смертельно бледным лицом?
Он хотел... хотел отдать меня... - Девушку передернуло
от отвращения.
Конан успокаивающе похлопал ее по плечу.
- Можешь не бояться, красавица, я выкурил из логова
всех этих бледных гадюк. А того зверя, что так тебя
напугал, я отправил в пропасть - вернее, он сам отправился
туда. Вообще-то тебе повезло, моя красотка! Задержись я
еще немного...
В глазах дочери вождя козгаров вновь появился
непримиримый блеск.
- Ты слишком много вообразил о себе, дикарь! Я и сама
справилась бы с мерзавцами... да, справилась бы, если б
удалось выиграть немного времени. А там бы и отец подоспел
со своими воинами!
Киммериец только усмехнулся в ответ.
- Отец, говоришь?
1 2 3 4 5 6